Екатерина Федорова - Руна на ладони-1

Альв, которого он держал, дернулся, разворачиваясь. И махнул кулаком, целя ему в живот. Ульф, не отводя взгляда от двух других, шедших в их сторону, перехватил его запястье. Стиснул, заставив охнуть от боли. Предупредил громко, показывая клыки:

— Не дергайся, а то покалечу. Помни, что я могу убить тебя, а потом уйти так же, как пришел. Но я не хочу делать этого — пока не хочу, альв.

Кожу под гривной зажгло, от темных пахнуло злостью. Да так, что челюсти, хрустнув, удлинились. По щекам поползла шерсть.

Ульф напрягся. И хочется — но нельзя. Надо попробовать договориться мирно…

Альв, которого он держал уже двумя руками, кинул быстрый взгляд ему за спину. Снова уставился на него, прошипел:

— Ты оборотень. Я видел тебя в Нордмарке — ты служил Олафу. И эту видел. Она за мной следила. А потом меня кто-то ударил. В тот день, на тропе… раз ты сейчас с ней, может, и тогда был рядом?

Сероватые белки блеснули, альв рванулся, пытаясь вырваться. Крикнул, когда не получилось:

— Как вы сюда попали? Кто эта баба?

— Моя жена, — бросил Ульф.

И посмотрел в сторону двоих альвов, что были уже близко, в десятке шагов. Подумал быстро — скоро сюда набегут темные. Уже с оружием, которое они в мастерские не берут. И это будет оружие, которое альвы держат лишь для себя, никому не продавая…

Шаги Свейты стихли, она встала рядом. Не за спиной, как было велено.

И Ульф уже в который раз осознал — хорошо, что он не взял её тогда с собой в крепость. Все обстояло именно так, как он и предполагал. Мало опыта, но много задора. Как у мальчишки, только что научившегося держать в руках меч. И ведь наверняка уверена, что сможет защитить его, даже не зная толком своих рун…

Он выпустил запястье альва, но с плеча руку не убрал. Сжал посильнее — лицо темного скривилось от боли, он вцепился в когтистую лапу, пытаясь отодрать её от себя. Ульф тем временем молча ухватил Свейту, запихнул к себе за спину. Та возмущенно дыхнула, но осталась там.

Ещё двое, наконец подошедшие, замерли в трех шагах от него.

— Отпусти Хавгрила, — угрожающе потребовал один из них. — Тогда и поговорим!

— Сведенья, — быстро бросил Ульф, — сведенья дороже всего, разве не так? Я не сделаю Хавгрилу ничего плохого. Просто придержу его пока, чтобы не сбежал. Но то, что мне нужно, знает лишь он. Я хочу обменять его знание на свое знание.

Он ослабил хватку на плече темного, не обращая внимания на его руки, вцепившееся в запястье, уже успевшее покрыться молочной шерстью. Вскинул свободную ладонь вверх.

— Я не хватаюсь за меч. И моя гривна лежит на коже, а не поверх рубахи. Вы все знаете, что это значит. Я пришел с миром.

Хавгрил притих. Переглянулся с альвом, что требовал отпустить его — и медленно заявил:

— Я догадываюсь, что ты хочешь знать, волчья шкура. Раз тут эта баба… а вот что взамен расскажешь нам ты? И знай, что я потребую виру за удар, что ты нанес мне тогда в кустах. Подло налетев сзади!

Уже торгуется, с облегчением подумал Ульф. Стало быть, пронесло. Торговля для темных дело святое.

— Я заплачу тебе, если сначала ты выплатишь виру моей жене, — объявил он.

И оскалился чуть шире. Добавил, возвысив голос:

— Моей жене, на которую ты напал, когда она убежала в кусты, завидев тебя. Она у меня пугливая — любого шороха боится…

Свейта за его спиной шумно втянула воздух — но и только. Из арки прохода, прорезанной в дальнем конце каменного зала, толпой вывалились альвы. Побежали в их сторону — и сквозь частый топот Ульф расслышал металлическое лязганье.

— Ты прикоснулся к чужой женщине против её воли, — упрямо объявил он, снова посмотрев на альва. — И по вашим, и по нашим законам за такое платят. Женщину за пугливость не наказывают. Но мужчину, полезшего к чужой жене — да. Волки Ульфхольма не обрадуются, когда узнают об этом…

Хавгрил, которого он держал, оскалился. Заворчал что-то на своем наречии.

— Ты не у себя, волк, — заявил тот, кто требовал отпустить их собрата. — И что за сведенья ты нам хочешь предложить?

Толпа альвов, бегущих в их сторону, была уже близко. Ульф, не отвечая, выпустил плечо альва — и тут же прихватил его шею когтистой лапой со стороны затылка. Надавил с двух сторон под ушами, одними подушечками пальцев, оттопырив когти. Люди от такой хватки обычно испытывали боль, но на темных альвах он этого ещё не пробовал.

Вот сейчас и увижу, недобро подумал Ульф. Тоже знание…

Хавгрил зарычал, запрокинул голову, потянулся к шее. Кожу под гривной тут же запекло. И Ульф чуть ослабил хватку. Сделал стремительный шаг в сторону, схватил Свейту за плечо, потащил их обоих за собой к стене напротив горнов.

А там первым делом опять запихнул Свейту себе за спину. Придавил всем телом к камню. Она что-то возмущено забормотала, но отбиваться не стала. И альв присмирел, зло косясь на него.

— Взамен я расскажу, как попал сюда! Решай! — крикнул Ульф, глядя на того, кто требовал освободить собрата. — Или это, или я сейчас уйду, забрав Хавгрила с собой! И все равно узнаю от него то, что мне нужно!

А следом он пробормотал, обращаясь уже к Свейте:

— Готовься. Вспомни Сигварда…

Жена завозилась за его спиной, уперлась одной ладонью ему в спину. И Ульф, сообразив, что ей надо чуть больше места, чтобы управиться с кучей лоскутов, расшитых рунами, немного отодвинулся.

Тот, с кем разговаривал, вскинул руку. Приказал, не оборачиваясь:

— Стойте! Сначала послушаем, что скажет нам волк!

Толпа альвов остановилась. На Ульфа глядели с ненавистью, и челюсти удлинились ещё сильней…

— Сначала пусть скажет Хавгрил, — срываясь на рык, потребовал он. — Что он узнал от колдуньи Ауг? Потом скажу я… или уйду прямо сейчас… с ним…

Пару мгновений все молчали. Ульф ощутил, как шерсть на затылке встает дыбом. Даже пекущая боль под гривной сейчас не могла его остановить.

А затем стоявший в нескольких шагах альв нехотя бросил:

— Пусть волк услышит вести от Ауг, Хавгрил. Расскажи ему все.

— Шею отпусти… — сквозь зубы выдавил тот.

И Ульф, убрав ладонь с загривка, снова стиснул его плечо. Но осторожно, не вдавливая в него когтей. Теперь, когда уже начал перекидываться, за собой надо было следить.

— Я отправился к колдунье из людей, когда мы узнали о пропаже конунга. — Хавгрил зло глянул на него. — Она сказала, что это начало большой беды. Многие люди, живущие у здешних берегов, скоро станут углями и льдом, заявила старуха. Снегом и пеплом. И все начнется из-за человека, согласившегося потерять свое наследство в обмен на милость богов — и место в Асгарде. А потом старуха вдруг расхохоталась. И велела передать невесте Сигтрюга, что пришла четвертая. Пусть-ка её поищет, сказала Ауг. Вот и все. В тот же день мы собрались и ушли. Торговать все равно скоро будет не с кем. А задеть может и нас.