Екатерина Федорова - Руна на ладони-1

Хильдегард сидела на сундуке по ту сторону кровати. Смотрела в сторону выбитого окна, напряженная, собранная — и на её груди полукругом лежало рунное ожерелье.

Добыча, уже засыпая, вяло подумал Ульф. Вот она, добыча, которая все ещё жива. А где-то в крепости — рыжая волчица. Если до неё доберется Торгейр, то волчица уже не принесет волчат. Логово останется пустым.

И неслышный, беззвучный — ему вдруг снова послышался вой. По затылку опять сыпанули мурашки…

А потом что-то толкнуло его в бездну сонного беспамятства, на краю которой он качался. И Ульф исчез.

Его попросту не стало.

Огромный лунный волк, раза в два больше обычного волка, неподвижно стоял у стены человеческого логова. И, скосив глаза, рассматривал людей.

От них пахло недавней случкой. Это напомнило ему о рыжей человеческой самке, которая сейчас бегала где-то тут, неподалеку. Внутри здешней ограды. Он её не видел — но через выбитое окно текли запахи, и один из них, слабый, едва заметный, принадлежал ей.

Тот, второй, почему-то называл рыжую самку волчицей. Хотя волчицей она не была. Слабое тело, никудышные клыки — у волчат и то острее…

Но таких волчат, с острыми мелкими клыками, могла принести ему только она. Потому что приняла того, второго. Стала его парой.

Придется за ней присмотреть, решил волк. И приглядеть, чтобы эти двое, которые сейчас поджидали рыжую — как волки поджидают кабана на привычной для него тропе — самку не тронули.

Может, взвыть, мелькнула вдруг у него насмешливая мысль. Пусть люди попрыгают, догадавшись наконец, кто с ними рядом. Уже не тот, второй, с его человеческими мыслишками…

Но тут же он решил — нельзя. Самка, сидевшая на сундуке, была опасна. Даже опасней, чем самец на кровати. С такой добычей не играют.

Однако в чем заключалась опасность этой самки, волк не помнил. Это знал тот, второй. Второй вообще много знал — и мысли его пахли человеком…

Люди ждут рыжую, и я подожду, решил волк.

А потом надо будет убить самого слабого — самца на кровати. И если его самка не сбежит, то убить и её.

Из выбитого окна вдруг потянуло далеким дымом. Насторожившийся волк едва удержался от глухого низкого рыка. Где-то горело — в стороне от человеческого логова, в котором он сейчас прятался.

Как бы рыжая не опалила себе лапы, мелькнуло у волка. Потом не сможет охотиться. Хотя за неё вроде бы охотился тот, второй…

Точно не волчица, решил волк. И едва заметно подобрал верхнюю губу. Продолжил ждать…

— Пожар! — наконец-то закричали за разбитым окном.

Самец недовольно посмотрел в сторону пустого проема — а вот самка встревожено вскочила. Сказала быстро:

— Это она. Похоже, решила опробовать руны. Вместо того, чтобы прийти за своим оборотнем!

Самец нахмурился.

— Ты уверена?

— Так вовремя начавшийся пожар? Конечно, уверена, — с жаром ответила самка.

В дверь ударили, заорали:

— Конунг, там пожар!

— Так тушите, — недовольно крикнул человек, поднимаясь с кровати. — Или без меня там некому поднести ведро с водой?

За дверью на мгновенье установилась тишина, потом забухали удаляющиеся шаги.

Сразу видно, что горит не его логово, подумал волк. Иначе он не сидел бы тут.

— Огонь, рожденный руной, водой не залить, — заявила женщина. — И просто так этот огонь не погаснет, ты же знаешь. Мне придется выйти. Конечно, в крепости дома каменные, сгореть могут только крыши — но люди будут удивлены, когда увидят, что кое-где вода не гасит пламя…

— Помолчи, — негромко бросил человек.

И женщина тут же смолкла.

Волк насторожился. Чутье и то, что он знал из воспоминаний второго, говорили ему, что самка опасней самца — но почему тогда она поджала хвост, как только он рыкнул?

Надо подождать и послушать, решил волк. Вдруг это пригодится второму?

Самец подошел к изножью кровати, глянул в оконный проем. Сказал, стоя к самке спиной:

— Там ещё загорелось. Уже ближе к воротам. Мне кажется, я знаю, что задумала волчья жена. Она испробовала перевернутую руну Врат — значит, сообразила, что действие руны отменяет та же самая руна, только начертанная по-другому. Эта Свейта подожжет крепость в нескольких местах, а сама немного подождет. Ей нужно, чтобы ты вслед за ней начала бегать по крепости, туша огонь, который она разожгла. Тогда, и только тогда волчья жена откроет проход к оборотню — в надежде, что ты будешь далеко от него. Она собирается вытащить отсюда волка. Эта Свейта не знает, на что я способен. И опасается тебя больше, чем меня.

— Ну и пусть явится, — ответила самка. — Жаль, я не увижу её лица, когда она окажется здесь — и поймет, что на тебя руны не действуют. Пусть испробует на себе милость Одина. А потом появлюсь я…

— Нет, — резко сказал человек. — Что-то здесь не так. Если собрать все вместе… Ауг вдруг подсовывает какому-то оборотню девушку из Неистинного Мидгарда — хотя твои люди ушли от неё без пары. Потом старуха отправляет тебе весть о девице. И какой-то инеистый, по словам все того же оборотня, тут же её убивает. Зачем? Чтобы мы не смогли допросить старуху? А после этого волк находит возле трупа Ауг руны, которые прямо указывают на меня. Одал — тот, кто получит наследство. Руна копья, Тейвас — удар, который он нанесет. Урус, руна бури — тут и толковать нечего, великие беды, которые он причинит. Затем Альгис, руна бога-защитника. Если ты помнишь, её ещё называют руной Хеймдалля. Того самого, кто пришел ко мне с вестью от Одина.

— Но руны лежали перевернутыми, — заметила женщина. — Это меняет их значение.

Она сделала пару шагов, замерла за спиной у самца. Тот оглянулся на неё. Заявил:

— Ты сама знаешь — все зависит от того, откуда на них смотреть. Как я понял из объяснений волка, если со стороны трупа, то руны и впрямь должны были показаться перевернутыми. Но Ауг оставила послание не для себя, а для того, кто подойдет к её телу. Оборотень не понял смысла рун — но он насторожился. И убрался из Нордмарка задолго до того, как твои слуги отыскали светлого альва, видевшего странную девицу рядом с каким-то оборотнем. Все это вышло случайно… или кто-то с нами играет? Твой отец отказал Ульфу, он пошел за невестой к Ауг, тут же получил женщину с даром, уплыл к Хрёланду. И ты, узнав об этом, захотела забрать дар себе этой Свейты. Как уже забрала у других. Это напоминает мне приманку в капкане…

Капкан, недобро подумал волк, стоявший по-прежнему неподвижно. Капкан — плохо. Но на этих двоих — хорошо!

— Локки, — выдохнула женщина, — за этим может стоять только великий йотун. Если Локки и впрямь приковали в Неистинном Мидгарде, но он как-то освободился — тогда он не захочет возвращения асов. Может, дар этой бабы не такой, как мой, в этом все дело? И ты не сможешь её одолеть?