Александра Черчень - Идеальная жена. Мифы и реальность

И не только к ним…

Я с трудом выползла из кресла, в которое уже, казалось, проросла за несколько часов, и отправилась в свои комнаты.

А там меня ждал сюрприз. Стоял демонстративно, на видном месте, чтобы я уж сто процентов его не пропустила!

Сюрприз был красиво инкрустирован перламутром и резьбой по дереву, а также затейливо украшен мелкими металлическими деталями, сверкающими в янтарном свете вечерних ламп.

Почтовая шкатулка.

Богатая, красивая…

Не моя.

Я осторожно приблизилась к туалетному столику, на котором стоял подарок. Неужели от супруга? Но он дарил мне похожую для обмена корреспонденцией с управляющими других поместий, и та полезная вещица давно уже стояла в кабинете. А эта… хм, не похоже на прагматичного Шэр-Ана.

Стало быть не он…

В этот момент инкрустация на вещице мягко засветилась, сигнализируя о том, что было получено письмо.

Наверное минуту я бродила вокруг нее, проверяя магическими импульсами и раз за разом убеждаясь, что это действительно самый обычный почтовый артефакт.

Наконец не выдержала, и достав из прически шпильку, аккуратно откинула крышку шкатулки. Внутри лежал угольно-черный листок бумаги с проступающими на нем белыми буквами.

Достав послание, я аккуратно его развернула и вчиталась:

“Леди Рэт, вам нечего делать в столице. Лучше приберегите свой визит до лучших времен.

Ваш доброжелатель”.

Я щелкнула ногтем по листу и, нахмурившись, медленно опустилась на круглое сидение возле туалетного столика.

Однако…

Вызвав Адель, я удостоверилась, что служанка впервые видит шкатулку, отпустила ее, и вернулась к изучению как самого артефакта, так и бумаги, на котором была написана анонимка.

Артефакт оказался не потоковым, а изготовленным в фирме “Бартоломью и С”, которая специализировалась на авторских вещах для аристократов, что не желали иметь в своем кабинете дубли, а хотели наслаждаться эксклюзивом. Подарок Шэр-Ана был оттуда же.

Пока я размышляла, перламутр вновь засиял, сигнализируя о новом письме.

“Идиль- Динь…

Знаешь, детка, у тебя очень красивое имя. И ты не такая легкомысленная, как большинство остальных фей, что я знаю.

Это выгодно отличает тебя в лучшую сторону.

Потому я действительно рекомендую вспомнить о тайнах, касающихся твоей крови, и сидеть тихо в загородном поместье. Ведь юной феечке не нужны неприятности, не так ли?

По-прежнему, твой доброжелатель

P.S. Если ты все же не прислушаешься к совету, то возьми с собой шкатулку. Во-первых глупо так просто разбрасываться хорошими вещами, а во вторых… поверь, я тебе еще пригожусь.”

О, мы уже на “ты”, мой милый аноним?

Я задумчиво водила кончиками пальцев по тексту последнего послания. Угольно-черная бумага, белые чернила… если бы я была беспросветно наивна, то посчитала бы это совпадением. Но как девочка теоретически умная, я отдавала себе отчет, что мой аноним скорее всего был в курсе как конфликтов с мужем, так и методов протеста белым тараканам.

Ладно, отбросим лирику.

Брать шкатулку или выкинуть?

Принцип действия почтовых артефактов был прост.

У каждой имелся свой индивидуальный номер, который можно было ввести, крутя цифры на “барабане”, расположенном под крышкой вещицы. То есть тот, кто знал номер моей шкатулки, мог отправить мне письмо, а я ему – нет.

Брать?… Или нет?..

Я ее взяла.

Эту демонову шкатулку. Упаковывая артефакт в багаж, конечно же убеждала себя, что это лишь до Готрима, где я передам ее с рук на руки мужу, и пусть он уже разбирается.

Не верю, вот не верю я в то, что у Тайной Канцелярии нет методов отслеживания такой вот гадости.

В общем, утром мы отбыли из поместья.

Я смотрела в окно и ощущала как грудь распирает от диковинной смеси эмоций.

Мне было страшно.

После смерти Юлина в поместье было комфортнее всего.

Второй змеей в этом переплетении чувств было… предвкушение. И не то радостное, которое наполняет нас искрами и заставляет пальчики подрагивать в нетерпении, а иное.

Темное, в которое можно вглядываться до бесконечности, каждый раз высматривая в этой мгле новые оттенки.

И я даже не пыталась заглянуть поглубже в себя, не пыталась различить цвета.

Я просто ехала вперед.

До Готрима мы добрались даже быстрее, чем я думала. К тому моменту, как мы проехали городские ворота, уходящее солнце только-только начало золотить крыши.

– Гартон, ты заслужил премию! – весело крикнула я, высунувшись из окна.

– Все для вас, миледи! – ответил мне кучер, и карета еще больше ускорила ход.

Через десять минут мы затормозили возле городского особняка лорда Рэта, и я, не дожидаясь пока Гартон откроет дверь, спрыгнула на мостовую.

Ух, засиделась!

– Миледи, подождите! – кричала мне вослед тяжело вывалившаяся из кареты Адель, которая считала, что перед госпожой надобно открывать все двери.

Я подобным предубеждениям не страдала, тем более искренне полагая, что в дверь точно смогу позвонить сама.

А еще совсем уж честно – нетерпение гнало меня вперед надежнее кнута кучера.

Последние сутки были насыщенны сюрпризами, и сплошь неприятными, настолько густо, что я искренне считала, что их запас в мешке судьбы закончился.

Зря.

Очень зря.

Данный замечательный факт я осознала, когда дверь дома супруга распахнулась и оттуда выпорхнула зареванная девица в весьма-весьма расхристанном виде.

Она окинула меня бешеным взглядом, громко разрыдалась и с воплем “Он меня не любит!” убежала прочь.

Я застыла в ступоре прямо посреди вымощенной мрамором дорожки. Адель догнала меня и нерешительно спросила:

– Госпожа, может я все же предупрежу о вашем визите?

– Нет уж, – мрачно ответила я и, подхватив юбки, решительно двинулась к крыльцу. – Пусть встречают как есть!

И меня встретили! Ой, встретили!

Я взялась за ручку дверного молоточка и от души шарахнула им по огромной металлической бляхе.

Практически сразу на пороге возник высокий, худой мужчина в ливрее дворецкого и, окинув меня неприязненным взглядом, проговорил:

– Еще одна…да сколько же можно?! Барышня, сообщаю официально, лорд Рэт вас не любит и в обозримом будущем любить не планирует!

У меня округлились глаза.

– Да что вы себе…

Гневную отповедь прервали.

– Средь бела дня, никого не стесняясь, постыдились бы, девушка! Такая молоденькая и все туда же, в постель к милорду. Там занято! Чесслово.

– Но я жена…

– Так вы еще и замужем! – возмутился радеющий за институт брака слуга. – Вообще ни в какие рамки! Подите вон!

Я сжала пальцы на ридикюле и, прикрыв глаза, сосчитала до трех. Так как в данный конкретный момент во мне мучительно помирал конструктив, и на его могилке танцевала ярость, от души приминая землю стальными набойками своих туфель.