Ольга Ярошинская - Крылья колдуна [litres]

– Простите, – вежливо обратилась она к Клэр. – А где вход в пансион?

– А нет входа, – ответила Клэр. Ворота, сплюснутые в лепешку стеной, так и торчали прутьями из камней, но у магов пока не дошли руки их поправить. – Если пройдете вдоль стены, найдете брешь со стороны, выходящей к морю. Только там лужи. Но по краешку можно пройти. Или вон, – она с легкой издевкой кивнула на нору, прорытую Ульрихом, – можно снизу пролезть.

– Скажите, девушка, может, вы знаете Алису? – спросила женщина спокойно, но Клэр заметила, как она сжалась в ожидании ответа.

– Знаю, – кивнула Клэр и, прищурившись и посмотрев в сторону пансиона, увидела худую фигурку, бредущую к саду. – А вон она идет.

И женщина сделала то, чего Клэр никак не ожидала: опустилась на четвереньки и поползла под стеной, марая белый плащик в грязи. Выбравшись, она вгляделась в даль и побежала вперед. Алиса, завидев ее, остановилась как вкопанная, а потом бросилась навстречу.

– Так что, эклерчик, – отвлек ее парень. – Спускайся. – Он многозначительно улыбнулся и, вынув из кармана пачку сигарет, сказал, понизив голос: – Хотя бы поцелуешь меня на прощанье. Покурим.

Клэр окинула его ледяным взглядом с головы до ног и отрезала:

– Не курю.

Она перебралась на яблоню и, спустившись вниз, пошла к пансиону.

Алиса и женщина, на которую девушка была так похожа, обнимались, цепляясь друг за друга, как утопающие. Они то ли смеялись, то ли плакали, и Клэр побыстрее прошла мимо, чувствуя себя лишней.

В тени пансиона она вздохнула от облегчения, окунувшись в приятную прохладу. У журчащего фонтана бездумно макнула ладонь в воду и потерла вспотевшую от жары шею. Пусть бы Селена поскорей разработала новую форму для учащихся, как обещала. Сара же все корпела над программой обучения. Хорошо, что им обеим разрешили остаться, все же знакомые лица. Хотя и новые – те, что прибывали каждый день из Ордена, – нравились Клэр. Даже старикан, который наорал на нее за то, что она сожгла книгу. Все они искренне интересовались ею, честно отвечали на вопросы, пусть и глупые или не самые простые, и откликались на любую просьбу, и Клэр впервые чувствовала себя частью чего-то большого.

Она знала, что сейчас перед ней открыт весь мир, но вот странное дело – ей не хотелось уходить из пансиона. Как будто он на самом деле стал ее домом, как когда-то талдычила Петра. Клэр подбросила на ладони огненный шарик и, полюбовавшись игрой пламени, сжала пальцы.

Тиль лежала в кровати, закрыв глаза, прислушиваясь к ощущению, которое пришло внезапно и огорошило своей невероятностью, но тем не менее было правдой – она счастлива.

Как иначе назвать это состояние?

По утрам она просыпалась и, потягиваясь в постели, шутливо отбивалась от приставаний Ланса, который, казалось, только и ждал, когда она откроет глаза, чтобы ее поцеловать. Она принимала душ, одевалась, завтракала вместе с колдуном и Ульрихом и ехала на работу. В течение дня ее телефон то и дело пиликал оповещениями. Ланс осваивал новые технологии и теперь баловал ее фотографиями: Ульрих в магазине рыболовных снастей – глаза горят азартом, Ульрих под мостом – на физиономии непривычно задумчивое выражение, Ульрих ведет на поводке крохотного рыжего шпица в розовой жилетке, и оба, кажется, вполне довольны друг другом. Ланс назвал собаку Петрой, в честь директрисы, за неиссякаемый оптимизм. Солнце? Отлично! Лужи? Великолепно! Снег? Потрясающе! Можно попроситься к Ульриху на ручки и важно взирать на всех сверху вниз.

Когда Ланс принес в дом рыжий пушистый комочек, Тиль отнеслась к этому со снисходительным равнодушием. Но теперь ей казалось, что именно собаки им не хватало. Ульрих стал более ответственным, так что ей не приходилось напоминать ему почистить зубы. Он выгуливал Петру трижды в день, расчесывал ее, мыл лапки и ухаживал за ней заботливо, как родная мать.

Ланс работал в Ордене, создавая артефакты по спецзаказам, и в обед часто заезжал за ней на своем черном родстере и вез в какой-нибудь маленький уютный ресторанчик, которых в Эйлентае оказалось великое множество.

Вечером, когда она возвращалась с работы, они ждали ее втроем – Ланс, Ульрих и Петра, – и волна радости, исходящая от них, едва не сбивала с ног.

Тиль будто очутилась в коконе света, и даже если сердилась, хмурилась или спорила с рыжим колдуном, это чувство – тепла, окружающего ее, – не проходило.

А еще крылья. Они пока были крохотными – небольшие наросты на лопатках, покрытые мягким белым пухом. Крутясь перед зеркалом в ванной, она сетовала на то, что выглядит уродцем, но Ланса ее крылья приводили в восторг. Он подарил ей маскирующий артефакт, который делал крылья невидимыми для остальных – тонкое золотое колечко: два ажурных крыла, смыкающихся вместе, и яркий синий камень посередине. Колечко походило на обручальное. Коллеги на работе перешептывались, что она вышла замуж, никому не сказав, и ей почему-то не хотелось опровергать эти сплетни.

Ланс пошевелился рядом, и Тиль закрыла глаза плотнее. Он осторожно встал, будто боясь ее разбудить. Тихо стукнула дверца прикроватной тумбочки. Легкие шаги прозвучали совсем рядом. Щеку согрело теплое дыхание. Он прикоснулся к ее руке, провел по внутренней стороне ладони, расправил ее пальцы. Тиль дышала ровно, делая вид, что спит, и гадая, что еще задумал колдун.

Легкий укол в подушечку пальца был почти незаметен. Наверняка он использовал магию, чтобы смягчить укол. Она бы не проснулась. Тиль открыла глаза и посмотрела на Ланса.

Он растерялся от ее пристального взгляда, быстро завел руку за спину.

Тиль схватила воздух ртом, задыхаясь от внезапного разочарования. Ее будто схватили за шкирку, как котенка, только недавно нежившегося на солнце, и окунули в ведро с холодной водой.

– Я так и знала, – кивнула она, садясь в кровати. – Все это было обманом.

– Матильда…

– Тебе нужна была кровь анаэты, в этом все дело. – Губы задрожали, но Тиль взяла себя в руки. – Этого следовало ожидать. И что за артефакт ты собрался создать? Нечто особенное, так?

– Нечто совершенно особенное, – не стал отрицать Ланс. Он отошел к окну, повернулся к ней спиной и что-то сделал с каплей ее крови.

– Выметайся, – приказала Тиль. – Сейчас же!

– Ты не хочешь, чтобы я уходил, помнишь? – сказал колдун так спокойно, словно это не он только что обманул ее.

– Это было до того, как я поняла, какой ты обманщик! – воскликнула Матильда и, вскочив с кровати, вытащила из-под нее свой чемодан.

Ланс приехал с какими-то нелепыми котомками, искать которые сейчас ей не хотелось. Яркие майки и трусы полетели в чемодан первыми, следом отправился ворох разноцветных носков.

Слезы жгли глаза, душили спазмами, и Тиль повернулась к Лансу. Он смотрел на нее и улыбался так нежно, что все слова обвинения застряли в горле.