Ольга Ярошинская - Крылья колдуна [litres]

– Ты негодяй, – только и смогла выдавить она.

Ланс быстро подошел к ней и обнял.

– Рыжий баран, – толкнула его кулаком в грудь.

– Обожаю, когда ты меня так называешь, – сказал он, по-прежнему сияя улыбкой. Поцеловал ее в губы, в щеку, в висок, сжал в объятиях и уткнулся носом в макушку.

– Отпусти меня, – зашипела она, пытаясь оттолкнуть Ланса. – Я тебя ненавижу!

– Ты меня любишь, – нагло заявил он, немного ослабив объятия.

– Совсем ошалел? – взъярилась она. – Я сказала – убирайся! Знать не хочу, что там за артефакт ты делаешь!

– Я никуда не уйду, – покачал он головой, – никогда.

Матильда набрала в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, когда Ланс перебил ее неожиданным заявлением:

– Твоя грудь стала больше.

Тиль, сбитая с толку, выдохнула, а он, поглаживая ее спину, тихо продолжил:

– Ты же знаешь, я обожаю твою грудь и не мог не заметить изменений. Она немного потяжелела. И я подумал – а вдруг… Конечно, это было слишком самонадеянно с моей стороны. Но мысль терзала меня неотступно, и я решил проверить. Можно было бы использовать для анализа мочу, но я так и не придумал, как бы собрать ее незаметно. Капля крови – то, что надо. Прости, что я взял ее без спроса.

– То есть ты решил, что я могу быть беременна? – поняла Тиль.

Ланс снова уткнулся ей в макушку, втянул запах.

– Хватит нюхать мои волосы, – рассердилась она. – Ланс, прекрати. – Что-то горячее вдруг капнуло ей на лоб. – Ланс, ты что, плачешь?

– Прости, что-то расчувствовался, – признался он, отстраняясь и вытирая щеку. – Ты меня любишь, Матильда.

Он вдруг сгреб ее и поцеловал так страстно, что ее колени подкосились, и она едва не рухнула, когда Ланс разжал объятия и вышел из спальни.

– Ульрих! – зычно крикнул он. – У нас будет ребенок!

Тиль ошарашенно посмотрела на металлический кругляш, похожий на монокль, который Ланс сунул ей в руку. Синий плюс светился в прозрачном окошке.

Тиль медленно села на кровать, положила руку на живот. Она почувствовала новую жизнь сразу же. Та сияла внутри ее крохотным солнышком – чистая, яркая, светлая. Тиль всхлипнула, шмыгнула носом. Петра подбежала, цокая коготками по полу, встала на задние лапки, опершись ей на колени, встревоженно взвизгнула.

– Все хорошо, – ответила Тиль и улыбнулась. – Все просто прекрасно.