Татьяна Зинина - Эргай. Новая эра Земли [litres]

Как ни удивительно, но на поправку я шла довольно быстро. Всего через неделю доктор Хонь заявил, что его миссия выполнена и моему здоровью больше ничего не угрожает. За два дня до этого со мной распрощалась Лена, чьи услуги теперь не требовались. Нет, мне все еще следовало пить восстанавливающие препараты, следить за нагрузками, делать специальную гимнастику, но с этим я могла справиться без посторонней помощи.

Одним словом, теперь я могла жить, как нормальный человек, да только жизнь моя все равно была ограничена этим шикарным домом и его необъятным двором. На днях я даже предприняла попытку выйти за его пределы, но меня деликатно остановил один из охранников. Он-то и сообщил, что по распоряжению арлейда Эргая покидать границы особняка мне запрещено.

Во всей этой ситуации успокаивал меня только тот факт, что и мальчиков тоже за забор не выпускали, даже в сопровождении охраны. А ведь им находиться на ограниченной территории было куда сложнее.

– Я спрашивал у папы о причинах, – поведал мне Мик за обедом. – Он сказал, что несколько дней назад был взят еще один город сопротивления. Некоторым личностям удалось сбежать. Он опасается, что кто-то может явиться сюда. Штурмом взять дом они больше не смогут, но поймать кого-то из нас за периметром им вполне по силам. Потому папа попросил нас пока посидеть немного взаперти.

– Ясно, – ответила, а у самой в голове возникло еще много самых разных вопросов, которые я теперь собиралась задать лично Гаю.

Увы, в последние дни мы с ним почти не разговаривали. Он уезжал, едва рассветало, а возвращался только к ужину. Ел с нами, а потом отправлялся в свой драгоценный кабинет – работать. Ко мне приходил уже ночью, ложился рядом, обнимал, целовал… и почти сразу вырубался.

Я понимала, что сейчас у него много работы, что он привык к такому вот образу жизни, но мне как никогда хотелось его внимания. С каждым днем время до моего отлета на Даркар неумолимо утекало, а вместе с ним пропадали и возможности побыть с Алишером.

Увы, злиться на него я не могла. Пыталась – но безуспешно. Ведь при всей своей занятости он умудрялся меня удивлять.

Например, в день отъезда Лены в дом пришел военный с собакой на поводке.

Я же… так растерялась, что просто не нашла что сказать. Смотрела на черного лабрадора и не могла произнести ни слова от переполняющих меня эмоций. Он тоже меня узнал. Смотрел в глаза, задорно вилял хвостом и едва ли не подпрыгивал на месте. А когда его отпустили с поводка, бросился ко мне и чуть не повалил на пол.

– Касти, – смеялась я, ероша шерсть этого пройдохи. – Какой же ты стал большой!

Он же в ответ только тыкался в меня мордой и то и дело норовил лизнуть лицо. Правда, стоило ему увидеть мальчиков, и внимание моего маленького предателя переключилось на них. Так в нашей странной неправильной семье появилась еще и собака.

Жизнь постепенно налаживалась, хоть и до сих пор казалась какой-то чужой и непривычной. Но я знала, что это лишь временное затишье, что оно не продлится долго. Впереди меня ожидал отъезд, но куда сильнее пугало другое грядущее событие – суд над Дарисом и приведение приговора в исполнение.

Я знала, что Алишер всеми силами ищет способ спасти брата, хоть как-то ему помочь. Но Рис, кажется, уже смирился со своей судьбой. Смиренно принял будущее наказание, признал вину и теперь просто готовился пережить суд с достоинством настоящего Эргая.

Я отчаянно хотела ему помочь, но не знала как. Была готова дать любые показания, но они бы уже не помогли. Потому что по законам Союза в отношении государственных преступников существовала только одна мера наказания – смертная казнь.

В этот вечер Алишер вернулся домой раньше обычного. Ни в его лице, ни в глазах не отражалось никакого напряжения, но я почему-то чувствовала, что он нервничает. Его определенно что-то беспокоило, и, как оказалось, это касалось меня.

– Саш, – начал он. – Давай сегодня посидим у камина. Выпьем вина. Хочешь?

– А как же твои мегаважные дела? – спросила удивленно.

Но улыбки все равно скрыть не смогла. Ведь меня, кажется, приглашали на свидание, а в наших странных отношениях свиданий еще точно не было.

– Дела подождут, – улыбнулся Алишер, но я все равно ощущала за его улыбкой тень беспокойства.

– Что-то не так? – спросила, подойдя ближе.

И как ни странно, он ответил правду:

– Хочу поговорить с тобой.

– Будешь отвечать на мои вопросы о собственном прошлом? – спросила недоверчиво.

– И не только, – кивнул Гай. – Но об этом потом.

Таким образом, после традиционного семейного ужина мальчики отправились играть с Касти во дворе, а мы с Алишером забрались на мансардный этаж этого шикарного дома, где имелась комната со стеклянной крышей. Здесь же располагался и большой камин – настоящий, не электронный. Вот только разводить огонь снова, как и в старые добрые времена, пришлось именно мне.

– Али, ты боишься огня, – проговорила я утвердительно. – Это кажется… странным.

– Я не боюсь огня, – отмахнулся он, удобно разместившись на брошенном на деревянный пол толстом одеяле. – Просто у меня крайне гадкие ассоциации с пламенем. Сам огонь ни в чем не виноват, но я предпочитаю с ним не контактировать.

– Почему?

Он явно собирался в очередной раз уйти от ответа, но, поймав мой взгляд, только обреченно вздохнул.

– Саш, ты, наверное, не знаешь, как казнят тех, кто совершил преступление против Союза. Изменников, предателей, самых опасных диверсантов?

Я отрицательно мотнула головой. Как-то не вдавалась в подробности. Думала, расстреливают из конгайтов или что-то вроде того.

– Их сжигают. Показательно. В стеклянных камерах, – ровным тоном сообщил Алишер. – Эта участь ждала и меня, но, к счастью, мой приговор изменили на более мягкий. Вот только некоторые казни я видел своими глазами. В том числе и ту, когда казнили Мирель. После того дня мне совсем не хочется приближаться к огню.

Я сглотнула. Потом медленно отошла от разгоревшегося камина, опустилась на одеяло рядом с Алишером и, сама себя не понимая, крепко его обняла. Он тоже прижал меня к себе, коснулся губами виска и нехотя отстранился.

– Спрашивай, – сказал, поймав мой взгляд. – Вижу же, что тебя одолевают вопросы.

– Как ты оказался в рядах «Защитников свободы»? – выдала я первое, что пришло в голову.

– Пошел за Мирель, – ответил он, отвернувшись к камину.

Что странно, но смотреть на пламя Алишер на самом деле любил, помню, когда мы с ним познакомились, он именно этим и занимался.

– Мы с ней встретились как раз после того, как я закончил обучение, – продолжил Гай, откупоривая бутылку и разливая по бокалам красное вино. – Это произошло на одном курорте. Она сама со мной познакомилась, закрутились отношения, и я не успел опомниться, как уже назвал ее своей невестой. Родители и Элиот были от нее в восторге, а Рис вообще, как оказалось, умудрился влюбиться в мою девушку по уши. Для свадьбы мы с ней были слишком молоды: мне почти двадцать, ей – девятнадцать. Потому она пока оставалась в статусе невесты, но жили мы вместе. А потом Мирель призналась, что уже несколько лет состоит в рядах сопротивления. И говорила об этой организации так сладко, будто там одни ангелы и творят они исключительно добро.