Елена Гуйда - Душа в подарок [litres]

Как вы успели догадаться, наше появление произвело неизгладимое впечатление на высшее (и не только) общество. Ненавижу приковывать к себе всеобщее внимание. Так и хотелось что-то поправить, одернуть платье или заправить прядь волос за ухо.

– Ты обворожительна! – шепнул мне Джереми, и я ощутила отголоски его восхищения.

А мне самой стало стыдно за то, что взамен всего этого я попросту его обманываю. Нужно все ему сказать. Прямо сейчас!

– Добрый вечер, мистер Холт! – чуть ли не через весь зал прогремел густой бас стремительно приближающегося к нам мужчины во фраке и галстуке-бабочке. – Мисс Фейл! Как же я рад видеть вас в стенах нашего храма искусства. Позвольте представиться: Жером де Юба, директор Большого сальборнского театра и руководитель труппы. Не ожидал вас сегодня здесь увидеть… Могу ли я поздравить вас с помолвкой?

Мужчина говорил так быстро и громко, что у меня разболелась голова. Но, слава Вечному, ответил за меня Джереми Холт:

– Поздравить еще будет время. Мы бы хотели побыть подальше от чужих глаз и просто посмотреть спектакль.

– О! Конечно! Ваша ложа всегда готова, мистер Холт, – растекался лужицей под ноги вице-канцлера директор. – Я провожу вас. А то, знаете, у нас тут такая беда. Треснула лепнина в коридоре и…

– Не хватает средств? – насмешливо полюбопытствовал Холт.

– Вы, как всегда, проницательны, ваше высокопревосходительство! – поморщился директор театра.

– Я подумаю, что можно для вас сделать! – то ли пообещал, то ли просто отделался от него мистер Холт, положив руку мне на талию и увлекая вверх по лестнице.

Мне от этого было жутко неловко и хотелось провалиться под землю. И не краснела я от каждого шепотка за спиной только чудом. Любопытные взгляды пялящихся на нас людей раздражали. Но я упрямо держалась собранно и ровно, как некогда советовала мистрис Флеминг, и скользила взглядом по толпе, особо никого не разглядывая. И только однажды задержала взгляд на девушке, показавшейся мне поразительно знакомой. Но увы, она стояла так далеко, да еще и в тени, потому сказать точно, кто это был, я не могла. Зато сразу узнала премьер-министра, лягушку ему на нос.

– Нам сюда, – увлек меня Джереми в сторону первой по коридору двери.

А меня снова настигло жуткое чувство, что я пропустила нечто важное.

– Прошу прощения, но перед спектаклем мне бы хотелось посетить дамскую комнату, – попросилась я, убрав руку с локтя Джереми. – Буду признательна, если подскажете, где ее искать.

– Может, я провожу? – не то спросил, не то предложил Джереми.

– О! Не стоит. Просто задайте мне направление, с остальным я справлюсь сама, – заверила я, для надежности делая несколько шагов назад.

– В таком случае вам стоит спуститься вниз, – услужливо пояснил прерванный директор, похоже, радуясь тому, что внимание вице-канцлера теперь достанется целиком и полностью только ему и можно будет спокойно жаловаться на все маленькие беды большого театра. – Дверь под лестницей. Полагаю, вы не ошибетесь.

Как и сказал мистер де Юба, дамская комната оказалась спрятана от посторонних глаз в тени главной лестницы. Здесь никого не оказалось, и я, переведя дыхание и отмахнувшись от дурного предчувствия, немного расслабилась.

Темный, этак я скоро начну шарахаться от своей же тени и в каждом человеке искать злоумышленника.

Но едва я свернула в сторону искомой двери, как за спиной послышались торопливые шаги и немного взволнованный женский голос. Вот его я узнала мгновенно и не смогла сдержать свистящего ругательства себе под нос.

Только не хватало мне еще сцепиться с бывшей любовницей Джереми. Этого скандала ждут абсолютно все – от вездесущих журналистов до простых обывателей, небезразличных к жизни высшего света. Вот только я сегодня к такому развитию событий была совершенно не готова. Потому, судорожно придумывая, куда бы спрятаться, юркнула за тяжелую штору, видимо, служившую исключительно прикрытием для небольшой двери в подсобное помещение.

О Вечный, до чего я дожила? Веду себя не то как шпионка, не то как нашкодивший ребенок. Глупо. Но, кажется, уже поздно выходить с таким видом, словно так и задумано.

– …О чем ты? – отчетливо послышался красивый, немного насмешливый голос мисс Вайтс. – Ты видела это убожество? Она совершенно ничего собой не представляет! – Почему-то у меня не было ни единого сомнения, о каком именно убожестве шла речь. Можно подумать! Вот только возьмусь наконец за свой гардероб, и буду выглядеть не хуже. – Джереми уже уходил от меня. У него были другие женщины, и намного красивее, и интереснее, чем эта мышь. Но он все равно возвращался. Слышишь? Всегда возвращался ко мне. Ему просто нужны новые впечатления. Покорить, сломить и выбросить – это все, что ему нужно от этой пигалицы. Поверь, я его хорошо знаю.

Ее слова больно царапнули в груди, и настроение испортилось окончательно. Почему-то я верила в то, что говорила Эмили Вайтс. Такие, как Джереми Холт, не обращают внимания на таких, как я. Наивно думать иначе. Я ведь изначально не питала никаких иллюзий на его счет. И вместе с этим осознанием к горлу поднялся густой ком обиды и разочарования. А оглушающее чувство собственной глупости и никчемности застило глаза слезами и немного выбило меня из реальности. В ушах зашумело, и я тяжело прислонилась к стене.

Именно поэтому он отмахнулся от моих подозрений насчет причастности мисс Вайтс к заговорщикам. Не очень хочется верить в то, что любимый человек расставляет на тебя силки…

Проклятье!

Пришлось перевести дыхание, чтобы не выдать себя и не опозориться окончательно.

Наверное, потому я пропустила заданный тихим, отдаленно знакомым голосом вопрос. Зато легко и четко услышала ответ на него:

– Что ты? Уверена, она ему просто нужна для очередной игры на публику. Кольцо – не показатель. Поверь. Однажды он уже был помолвлен. И что? Где та неудачница? Не быть мне Эмили Вайтс, если уже к концу месяца его снова не буду сопровождать я. Все же он меня любит, пусть и говорит, что не верит в любовь.

Хлопнула дверь. И голос рыжей гарпии стих. Но горький осадок от ее слов остался. Ну да, он преследовал исключительно свои собственные, только ему известные цели. Провести сквозь защиту дворца и наконец избавиться от меня. А поцелуи и цветы – просто чтобы добавить игре правдоподобности…

Все, что она сказала, правда. Я понимала все это с самого начала. Вот только почему-то решила забыть о своих же доводах. Придумала себе то, чего в помине быть не может. Он любит Эмили Вайтс. В это почему-то верилось легче, чем в поступки Джереми Холта. Остается смириться и улыбнуться.

Только отчего так больно? Неужели все же влюбилась? Проклятье!