Артелина Грудина - В объятиях орка [СИ]

— А что с меня?

— С тебя? — Орк удивился, а затем довольно улыбнулся.

Черт! Кажется, я сама подсказала ему идею. Вот кто тянул меня за язык?

— Завтрак.

— Хорошо! По рукам! — Вскочив со стула, я поспешила в шатер, радуясь, что так легко отделалась.

Отодвинув шкуру, обернулась назад. Арвинг сидел ко мне спиной и доил Рулану, предательница стояла смирно и опять жевала траву. Глупое животное!

Арвинг пришел вовремя. Я как раз достала из печи глиняное блюдо. Картошка с мясом в сырном соусе ароматно пахла на весь шатер.

— А ты не так безнадежна, — заметил Арвинг, присаживаясь за стол и придвигая к себе тарелку.

Хотелось ответить колкостью или отобрать еду и указать на дверь, но завтрашнюю дойку никто не отменял, поэтому я подавила свой душевный порыв и сделала вид, что не услышала реплику гостя.

— Приятного аппетита, — пожелала ему с таким оскалом, что Арвинг подавился картошкой. Настроение поднялось, и улыбка стала настоящей.

Откашлявшись, Арвинг поинтересовался здоровьем брата.

— Думаю, ему лучше. Я жду прихода шамана. Ты не знаешь, когда он зайдет?

— Не знаю. Поем и схожу за ним.

— Спасибо.

Бросив взгляд на мужа, я присела за стол, решив составить компанию гостю.

Есть не хотелось, но я положила ложку картофеля и кусочек мяса.

— Ты всегда так плохо питаешься?

— Нет, просто волнуюсь сильно за Ирвиша. — Не глядя на мужчину, я разламывала вилкой картошку на мелкие кусочки.

— Он тебе нравится?

Вопрос был задан так тихо, что мне вначале показалось, что его и вовсе не было.

— Конечно, он мой муж.

— Когда ты предлагала брату испить из одного сосуда, ты не знала о нашей традиции и, давая клятву, не понимала ни слова из услышанного?

— Да, но…

— Ты не избрала его.

— Ирвиш мой муж, и я рада этому.

— Рада? Но почему тогда ваша связь не окрепла?

Отвечать я не хотела. Это наше дело с Ирвишем, не его!

— Тебя это не касается.

— Мог бы с тобой поспорить, но не стану. — В черных глазах горело пламя, и мне стало не по себе. Арвинг точно что — то придумал. Все эти вопросы, намеки неспроста. Быстрей бы Ирвиш пришел в себя!

Я посмотрела в сторону кровати: муж все так же неподвижно лежал под шкурой и спал.

— Он идет на поправку. Боги милостивы!

Арвинг исполнял роль переводчика, а шаман улыбался и делал новое зелье, растирая в кружке какие — то травы.

— Огромное вам спасибо и простите мне мое недоверие к вашему лечению.

Арвинг, довольно улыбаясь, перевел мои слова, и пожилой орк, положив свой посох мне на голову, прошептал:

— Айороли.

— Что он сказал? — спросила я у своего временного переводчика, когда шаман покинул шатер.

— Ничего, — отмахнулся мужчина и тоже поспешил уйти, но я была ловчее и схватила его за руку, останавливая.

А дальше все закружилось. Метель, словно вихрь, унесла нас в уже знакомый мир.

— Так значит, мне не почудилось в прошлый раз.

Я осмотрелась по сторонам. Все те же горы и озеро вдалеке. А где мой зайка? Будто почувствовав мое присутствие, малыш показался, выпрыгнув из — за ближайшего куста.

— Ты думала, что этого всего не было?

— Когда ты мне подал тогда руку, я ничего не почувствовала.

— А сейчас? Что ты почувствовала сейчас?

Арвинг придвинулся ко мне. Он ждал ответа с такой надеждой, что мне было страшно что — то говорить. Казалось, любое мое слово он сможет использовать против меня.

— Все произошло слишком быстро.

— Погуляем?

Орк подал мне свою ладонь. Одна часть меня мечтала уйти отсюда, а другая любовалась этим миром. Непонимание происходящего пугало, а перемены в Арвинге сбивали с толку. В одну минуту он ненавидел меня, злился, считал недостойной, а в следующую протягивал руку помощи, заботился и вел странные разговоры о чувствах.

— Я думаю, нам лучше вернуться. — Мои слова задели мужчину, но он принял отказ и даже попытался улыбнуться. — Может, позже, когда Ирвишу станет лучше.

Мне не хотелось обижать брата мужа. Я не хотела вражды, и если есть шанс подружиться, то его нельзя упускать.

— Хорошо, но чтобы вернуться, мне все равно нужна твоя рука.

Мы неловко улыбнулись друг другу, и я шагнула к орку. На этот раз рукопожатий не было, Арвинг крепко притянул меня к себе. Я не ожидала подобного и когда сориентировалась, мы уже были в центре снежного торнадо. Мой нос уткнулся в грудь орка, я чувствовала, как он вдыхает запах моих волос, и эти объятья… слишком. Так не должно быть, особенно ощущение защищенности, дома.

Я вырвалась из его рук, едва мы очутились в шатре.

— Не делай так больше. В моем мире это позволено только любимым.

— В моем тоже, — усмехнулся Арвинг и вышел.

Что? Что он сказал? Я буквально рухнула на кровать рядом с Ирвишем.

— Миленький мой, очнись, пожалуйста. Ты мне так нужен сейчас. Я так боюсь.

Я плакала у него на груди. Все тело тряслось от рыданий. Сердце сжималось от страха: что, если Ирвиша специально ввели в этот глубокий сон? Что, если это козни Арвинга?

— Ирвиш, пожалуйста.

Я вцепилась в его плечи. Любит меня Арвинг или лишь играет эту роль — неважно! Все, что меня волновало — это жизнь моего мужа.

— Я люблю тебя, — прошептала я, всхлипывая. Ужасный момент для признания, но для прозрения — то, что доктор прописал.

Вытерев слезы или, скорее, размазав их по лицу, я отодвинулась от Ирва. Моя рука легла ему на грудь, а взгляд был прикован к его лицу.

— Я люблю тебя, — уверенно сказала я, прислушиваясь к сердцебиению. — Я люблю тебя. — Мои губы коснулись его нежно, осторожно.

Сердце замерло, ожидая хоть чего — нибудь! В фильмах это всегда помогало: когда главная героиня признается герою в любви, происходит волшебство. Магия должна витать в воздухе, а мелодия звучать фоном.

Я не в фильме, это обычная жизнь, и ничего не произошло. Ирвиш даже не моргнул, его рука не шевельнулась, и он точно не пришел в себя.

Вера в чудеса умирала во мне.

Выливать суп было жаль, но смотреть на него и осознавать проигрыш просто невыносимо. Весь день я жила надеждой, ждала тот самый момент. Вздрагивала от малейшего звука и неслась к кровати, но пациент был стабильно спящим. Слез не осталось.

Я аккуратно подлезла под руку Ирвиша и приобняла его чуть выше раны на животе.

— Знаешь, а я до тебя и не любила никогда. Это такое странное чувство. Будто ты существуешь лишь наполовину. Как будто подарил свое сердце и чувствуешь, как оно бьется в чужих руках. Глупо, да?

Я прикрыла глаза. Конечно, все эти размышления больше похожи на мысли подростка, а не взрослой женщины. Правы были классики, говоря, что первый вздох любви — это последний вздох мудрости.

Эта мысль не пугала, наоборот, заставляла улыбаться, мечтать и радоваться.