Диана Хант - Сердце волка

— Лирей! — торжественно возвестила Вилла, словно глашатай на площади. — Твое право не присутствовать на ранних этапах боев, но на завершающем ты быть обязана.

Я настойчиво, прямо с жаром, возразила, что я никому ничем не обязана и тем более не обязана участвовать во всем этом.

Женщины морщили лбы, хмурили брови, пытались что-то патетически восклицать, чтобы вразумить меня, точь-в-точь гранд-дамы на приеме в замке Ньюэйгрин или на балу в королевском дворце… только практически голые, в коротких кожаных юбках и звериных шкурах, наброшенных на плечи. Оружия в Священных землях никто не носит.

Но Вилла и Лил, которые знали меня лучше, не стали тратить время на патетику, а просто подхватили под руки и, слегка пригладив волосы, буквально вынесли из шатра.

И тут же пространство взорвалось приветственными криками, воем, улюлюканьем, визгом и просто воплями.

Оказавшись под сотнями пристальных глаз, я задергалась и в полный голос потребовала, чтобы меня поставили на ноги и дали идти самой. Все равно в этом гаме можно было хоть орать, никто ничего не разберет.

Шагая сквозь расступающуюся толпу к площади, на которой идут бои, я подумала, что это, по сути, и есть мой дебют, что-то вроде первого бала во дворце. То, что он также и последний, лишь усугубляло его значимость.

Вспомнила Виталину и Микаэлу в качестве дебютанток — кринолиновые платья, отделка жемчугом и золотой парчой, черепаховые гребни в высоких прическах, несколько локонов спускаются вдоль длинных изящных шей. Видели бы сестры меня — серая бесформенная туника до середины бедра, голые, успевшие загореть, ноги, огненно-рыжие волосы распущены, окутывают мою щуплую фигурку до едва угадываемого под туникой изгиба бедер.

Виталина наверняка бы наморщила нос и скривилась, а Микаэла сочувствующе покачала бы головой.

Впрочем, даже сейчас есть у меня кое-что, чего никогда не было и никогда не будет у сестер.

По крайней мере, в таких количествах.

Внимание.

Сотни карих, желтых, красных, как сверкающие угли, глаз.

Мужчины, женщины — все пялились на меня, бесцеремонно ощупывали глазами, так что я лишний раз ощутила свою беспомощность. Впрочем, тут пройдешься в шляпе с перьями, плаще и карнавальной маске, и то ощутишь себя голой. Но я-то Виталину знаю: она и здесь нашла бы чему позавидовать.

К площади, на которой велись бои, мы шли, минуя ряд похожих на наш шатров, мимо каких-то каменных глыб, врытых в землю, спускались по пологой дороге и снова поднимались, пока не оказались на чем-то среднем между ареной, амфитеатром и городской площадью. Толпа, окружающая круг с небольшими бортиками, восторженно заорала, стоило нам появиться. Чего мне только стоило не прижать ладони к ушам… Для меня самой было загадкой, как я смогла пройти с ровной спиной, с гордо вздернутым подбородком.

Разглядывая огромные тела с широкими плечами, жилистыми руками, мускулистыми ногами, вдыхая запах пота, мускуса и леса, я подумала, что вряд ли переживу сегодняшнюю ночь.

Меня усадили на высокий, укрытый шкурами каменный выступ, остальные остались стоять.

С одной стороны от меня встала Вилла, с другой — одна из прибывших с ней женщин. Я уже поняла, что это левые лапы, иначе говоря, главные гранд-дамы стай.

«Почему тогда их всего лишь четверо?» — подумала я, но додумать не успела.

Раздалось знакомое сопение, фырканье, кряхтенье, и стоявшую по правую сторону от меня гранд-волчицу оттеснила взлохмаченная Лил.

— Я по закону и по распоряжению союза матерей, — клацнула она белоснежными зубами в ответ на приглушенное, угрожающее рычание. — Я должна быть при ней!

Отчего-то это подействовало, а может, с Лил просто не захотели связываться.

Впрочем, неизвестно, сколько бы они препирались и чем бы все это закончилось, если бы на площадь не вышла восьмерка победителей, и рев толпы, звонко отразившись от небес, покатился тяжелой волной над землей.

Гудение труб, удары гонгов, оглушающий рев толпы в один момент стали для меня единой завесой, в которой послышалась абсолютная, звенящая тишина.

Я осматривала восьмерку победителей, от ужаса не в силах сконцентрироваться ни на одном из них, когда вдруг поняла, что в упор смотрю на Грэста. Он блеснул полоской клыков на покрытом пылью и свежими ссадинами загорелом лице и небрежно помахал мне рукой. Толпа ответила восторженным ревом, я вздрогнула, взгляд соскользнул на противоположный край шеренги, и я почему-то выдохнула с облегчением: оттуда мне дружески помахал Вирд, и я, прежде чем поняла, зачем это делаю, подняла руку и помахала ему в ответ, вызвав рычание Грэста и хмурые, недобрые взгляды остальных.

Толпа восторженно взревела, многие принялись внимательнее разглядывать Вирда.

Лил слегка нагнулась ко мне и тихо сказала:

— Ага, видишь, и Лант здесь!

Я захлопала ресницами, увидев посредине блондина с надменным, отстраненным взглядом. Он стоял, широко расставив жилистые ноги, скрестив руки на широкой груди, и не смотрел на меня. Я ощутила, как спазмом холода сдавливает сердце. В тот же миг его тонкие губы зазмеились в улыбке, и я поспешно перевела взгляд.

Двое волков с красными волосами, мощными квадратными подбородками, еще один блондин — волосы, как у Ланта, туго заплетены и уложены в косу в несколько рядов за жилистой шеей. Не достать шею сзади, поняла я.

Разглядев еще двоих воинов, я икнула.

В одной шеренге с мужчинами стояли две женщины, практически не уступающие им ни в росте, ни в ширине плеч. Волосы одной коротко подстрижены, а голова второй выбрита наголо, на лицах бесстрастное выражение.

— Это как? — пролепетала я.

— За тебя бьется правая лапа полярных, Найда, — подсказала Лил.

— И? Ик?

— Да-да, самки чаще левые лапы. Но Найда заявила, что, пока она жива, другой правой лапы, кроме нее, в полярной стае не будет.

— Ик?

— Ну конечно, кто из самцов захочет быть левой лапой? — неправильно поняла меня Лил.

— Но почему она здесь?! — наконец вырвалось у меня.

— А, ты об этом! Она желает себе преемницу и заявила, что союз, о котором говорит пророчество, не обязательно понимать так узко, как брачную пару. Это может быть союз единомышленниц.

Мои брови поползли вверх, и я даже привстала на своем импровизированном троне.

— А ты веришь в пророчество, Лил?

— Я верю Велесу, — серьезно ответила Лил.

— Значит, если она победит, мне не надо будет ни с кем… ни за кого выходить замуж! — возбужденно прошептала я. — Мы заключим союз, быстренько победим всех, кого надо, и я наконец вернусь домой!

Лил хмуро шмыгнула носом.

— Постой! — попросила я молчавшую Лил. — А вторая женщина тогда кто?

В шеренге, приветствуя толпу, стояла еще одна женщина, почти один в один похожая на Найду, разве что в плечах уже, а светлые волосы на голове полностью сбриты.