Дж. Андрижески - Рыцарь

Я предоставила большую часть информации. Он спросил меня о паре вещей, которые я сама не додумалась нарыть, но в целом он был доволен тем, что я ему дала.

Конечно, когда я впервые обратилась к нему, он подумал, что я шучу.

— Ты просишь, чтобы я помог тебе… — он моргнул. — …ограбить банк.

Взгляд его прозрачных глаз остановился на мне, и в них виднелась какая-то попытка пошутить.

По его выражению я понимала: он знал, что я не шучу, но может, надеялся, что я всё же шучу. Я знала, что удивила его, потому что он посмотрел на меня в упор — а он вообще не делал этого с тех пор, как я позвала его поговорить наедине и увела в свою комнату.

— Зачем, Элли? — произнёс он растерянно.

Вот эту часть объяснить уже сложнее.

Мне опять снились сны.

Они начались практически сразу же, как я покинула конструкцию Лао Ху в Китае. Первый сон мне привиделся тогда, когда я лежала в объятиях Ревика и дремала вскоре после того, как мы улетели из Пекина. Я проснулась как от толчка и дёрнулась достаточно сильно, чтобы разбудить и его тоже, но тогда ничего не сказала.

Однако когда я объявила ему обо всем этом плане, мне же нужно было ему что-то сказать.

Он слушал, не перебивая, и его прозрачные глаза ничего не выдавали.

Когда я закончила, он поначалу не отвечал. Я понимала, что он использует свой свет — не столько чтобы прочесть меня, но, может, чтобы прочесть разряды в моем aleimi , пытаясь узнать больше о самих снах. Может, он пытался сообразить, откуда они берутся.

Я просто ждала. Для него было типично не говорить, пока он не определился, что хочет сказать.

В этом отношении Джон прав — он снова стал прежним Ревиком.

Через несколько минут я ощутила, как его свет отстранился. В то же мгновение он задрожал, но заблокировал от меня большую часть этой реакции. Я всё ещё ждала, когда он вздохнул и щёлкнул языком.

— Ты думаешь, это настолько важно? — сказал он. — Чтобы рискнуть и пойти на это, имею в виду? — он взглянул на меня, и его глаза смотрели серьёзно. — Балидор никогда такое не одобрит, Элли. А значит, только ты и я. И это станет публичным. Этого никак не избежать, какую бы конструкцию мы ни использовали. Ты говоришь о том, чтобы проникнуть в один из крупнейших международных банков, с подразделениями не только здесь, но по всей Европе, Азии, Северной Америке. Есть вероятность, что они сумеют отследить это до нас, если только ты не планируешь идти вслепую, без света. Или не использовать телекинез… в таком случае, нам стоит просто нанять кого-нибудь. Но и тут тоже свои риски.

Его выражение сделалось задумчивым.

Он посмотрел на камин в моей комнате, не видя его на самом деле.

— Может, человеческого подрядчика…? — произнёс он, и его взгляд оставался отрешённым. — С правильной информацией, может, и получится. При условии, что мы обеспечим достаточную поддержку из Барьера. Но это всё равно может выдать нас в перспективе…

Я постаралась скрыть улыбку со своего лица, но почувствовала, что мои плечи расслабляются.

Он уже планировал вместе со мной.

Просто он сам себе ещё не признался.

Оттуда мы просто продолжили вместе. Он ни разу не высказывал настоящего согласия пойти со мной. Просто он ни разу не говорил, что не пойдёт. Он продолжал просить у меня информацию, заваливать меня разведданными, схемами, и в итоге мы выбрали стратегию, затем ночь, когда это будет сделано. Затем конкретное время.

— Сейчас твоя очередь? — спросил Ревик, покосившись на меня.

Мы шли пешком вдоль 22-й стрит и направлялись на восток, накинув капюшоны, чтобы избежать камер. Ревик только что свернул в переулок, который мы приметили несколькими днями ранее — в основном виртуально, опять-таки чтобы избежать разоблачения. Я последовала за ним, пока он шёл мимо освещённых окон в тень между двумя кирпичными зданиями.

Мы находились примерно в семи кварталах от самого банка. По дороге сюда мы уже вывели из строя три камеры. Никто не посчитает, что несколько отключившихся камер — это срочно и важно. А там работа уже будет сделана.

— Твоя, — напомнила я ему, шагая за ним, когда он маленьким карманным фонариком осветил переулок. Мы оба не носили гарнитуры. Их слишком легко отследить. И в любом случае, они покажутся на карте, если поблизости есть флаеры, даже если мы отключимся от главной сети.

Ревик будет стоять на шухере. Я должна найти вход.

Обойдя крышку канализационного люка, я ненадолго скользнула в Барьер и сверила её с местом, где мы должны войти. Подтвердив, что мы на нужном месте, я присела и просунула два пальцы в дырки на крышке.

Ревик согнул колени, пока я пыталась втиснуть ладонь под острый край.

— Береги пальцы, — ворчливо сказал он, начиная поднимать с другой стороны.

Вместе мы подняли крышку с её углублённого места в тротуаре.

— Музыка, — сказал он.

Произнося это, он откатил крышку от меня и аккуратно опустил её на асфальт, чтобы минимизировать звук. Он уронил её, когда до земли оставалось меньше дюйма, затем отряхнул ладони и покосился в обе стороны переулка. Заглянув во тьму открытого люка, я подумала над его вопросом, сканируя дыру своим aleimi .

— Вкусы сильно изменились, — сказала я, отключившись от Барьера. — Ты имеешь в виду сейчас? Или до того, как ты пришёл за мной в Сан-Франциско?

— И то, и другое, — сказал он. — Оба.

Я на минутку задумалась, пока он проводил своё сканирование. Мы оба легонько использовали свой свет, чтобы оставаться незаметными в Барьере. Когда он отключился и один раз кивнул, мы оба выпрямились из положения на корточках. Он вежливо показал на люк в земле, говоря, чтобы я шла первой.

— Раньше, — сказала я, наклоняясь, чтобы ладонями нащупать лестницу, — я была практически всеядной. Наверное, знала слишком много музыкантов.

Ревик вздрогнул. Он не посмотрел на меня, но я ощутила, как к лицу приливает румянец.

На самом деле я не имела в виду своего бывшего, Джейдена, но мне надо было догадаться, что он подумает об этом. Вместо того чтобы смягчить свой комментарий, я решила перебить его.

— Наверное, ты не слышал о большинстве из них, — сказала я. — Причудливые штуки в духе перфоманса. В основном смесь электроники. Моя мама в детстве приучила меня к классике. Мне нравилось и кое-что из обычного. Ну, знаешь, Borrowed Luck, The Dead Squirrel Brigade, The Upsells, — в ответ на его непонимающий взгляд я пожала плечами. — …ну или не знаешь. Это довольно крупные человеческие группы. Мне нравилась и более тяжёлая музыка. Говорю же, я была практически всеядна.

Он фыркнул, но я почувствовала, что его свет расслабляется.

— А теперь?

Я поколебалась и залилась краской, осознав, откуда теперь происходила большая часть моих музыкальных пристрастий.

— Мне нравится та группа видящих, которую вечно слушаете вы с Врегом.