Елена Звездная - Свет Черной Звезды

Да, мальчики, сюрприз! Это уже не тот кесарь, которого вы так радостно убивали трое суток, садисты гоблинские, это новый трехсотлетний, опытный, крайне выносливый и непобедимый Араэден Элларас Ашеро, самый чудовищный из монстров своего мира, и самый сильный. Я бы даже сказала — почти бог.

Но, как и всякая очень логичная принцесса, я сказала иное:

— Хочу Адрасика.

И да, я не буду объяснять, где тут логика.

— Я так и понял, — съязвил кесарь.

Призвание портала и Араэна смело вместе с Элие к темным. А вот Элионей остался, хрипя, судорожно пытаясь встать с колен, и искренне недоумевая, почему это не выходит.

— Труп? — неожиданно предложил мне решать судьбу своего убийцы кесарь.

Я подумала и решила:

— Ну почему же сразу труп, руки-ноги есть, а в Готмире рабочих как раз не хватает.

Араэден посмотрел на меня, я мило улыбнулась в ответ. Рассветный мир не приемлет магии светлых, оказавшись там, Элионей останется без каких-либо магических способностей, а вот физическая выносливость вполне может пригодиться, и вообще пусть идет работать, труд между прочим облагораживает, и все такое.

— Интересное решение, — согласился кесарь.

И Элионея смело в мир, где его ожидала масса сюрпризов.

Нам же предстояло действовать, и действовать быстро.

Я сжала руку кесаря, он нежно погладил мою ладонь большим пальцем и второе пришествие началось.

***

Портал, вспышка, Долина Орлов и атака темных, захлебнувшаяся с появлением кесаря. Араэден действовал быстро и жестко, он не убивал – он казнил. Мой чудовищный бог Зла. Мой безжалостный, невероятный, несокрушимый бог Зла. Говоря откровенно, его сила возросла. Существенно возросла. И если в первый наш визит далеко не вежливости, мы застали обломки империи, то сейчас, явившись сюда в момент, нападения Тэнетра ни о каких обломках речи уже не шло – мы дали отпор захватчикам. Жесткий, сокрушительный отпор. Отпор тем, кто уже наивно поверил в свою безнаказанность! Тем, кто решил, что земли Эрадараса остались без защитника. Тем, кто пришел убивать, но был убит сам.

Кесарь выкашивал ряды темных с божественной легкостью, отражая любые попытки противостоять, ломая все щиты прибегнувших к магии тэнетрийцев, и зарры, те зарры, что в наш первый приход были лишь искрами, теперь сбивались в стаи — стаи сверкающих золотом драконов, сжигавших и магию темных, и тех из них, кто сам являлся магами. Кесарь сеял смерть с легкостью бога, карающего бога.

Моя задача была совершенно иной.

— Мне нужен кто-нибудь на «А», — сказала мужу.

Движение его руки, и к нам, стоящим на вершине каменного плато, притянуло одного из возглавляющих атаку на орлов тэнетрийцев. Мужчина упал у моих ног, и подняться ему было уже не суждено.

— Ничего личного, — присев рядом с ним, произнесла я, прикасаясь к обнаженной груди, потрясенно взирающего на меня темного.

И закрыла глаза…

Когда идешь знакомой тропой, идти можно даже не глядя… Я и не смотрела. Ни на того, кто хрипел, теряя свою жизнь, ни на тех из великих орлов, которых успели убить темные, и которых сейчас стремительно возрождала я. Мне хватало сумрака зажмуренных глаз и чувства тепла, наполняющего тех, кому я давала второй шанс вдохнуть воздух этого мира.

И тут в сумрак моего восприятия, ворвался огромное переливающееся око.

«Вернулась!» — торжествующе сказал мир.

«Я, собственно, и не уходила», — мысленно ответила ему, вливая отнимаемую у темного жизнь в два разрушенных гнезда, возвращая к жизни едва вылупившихся орлят и восстанавливая разбитые при падении яйца… в них тоже была жизнь.

«Но ты сбежала, — не согласился Сатарен».

«Я пыталась спасти того, кто был обречен», — ответила, ни на миг не переставая возвращать жизнь орлам.

«Спасла? — заинтересовался мир».

«Хотелось бы верить, что да…»

Темный под моей ладонью содрогнулся в агонии и утратил последние капли жизни.

Я открыла глаза и поднялась. Кесарь стоял рядом, незыблемой непоколебимой стеной силы, в небо поднимались оживленные мной орлы, и опустившись на колени стояли умнейшие из темных, которым хватило мозгов, не вступать в бой с тем, кто не ведал поражений в принципе.

В зеленоватом небе вспыхнула руна подчинения. Вспыхнула, рассыпалась на мириады собственных уменьшенных копий, и рухнула на голову каждого из подчинившихся темных. Огромные орлы, поднявшись на крыло, встречали потрясенным клекотом своих убитых сородичей, матери понеслись к детям, отцы срывали с себя путы, тайшени, дикие кошки темных, стояли, не зная как реагировать на происходящее.

— Время, — напомнила я супругу.

Портал вспыхнул перед нами.

***

Наступление темных на Эрадарас захлебнулось в их же крови. Я выпила пятерых сильнейших из тэнетрийских магов, возвратив к жизни гигантских орлов, драконов, дриад, песчаных демонов и морских монстров. Кесарь тем временем подчинил всех темных, сунувшихся на нашу светлую территорию. Всех! Мы действовали быстро, жестко и безжалостно. Для жалости поводов не было – слишком живы были воспоминания о том, первом пришествии, и я никогда не забуду останки тех, кто едва родился на свет, но темные не пощадили даже младенцев.

Так что мы были чем-то вроде возмездия.

Справедливого, неотвратимого и непоколебимого возмездия.

К сумеркам эта истина дошла, наконец, до главного арахнида Тэнетра, и в спальне кесаря, где я только прилегла, наконец, уже просто шатаясь от усталости, раздался требовательный звон.

Я перевернулась на спину, раскинув руки и думая о том, что разговора с Арахандаром и его сыновьями я сейчас не выдержу. В смысле сам разговор вполне, а вот божественный отъем сил арахнида, для возрождения тех человеческих городов, что он уничтожил – едва ли. И в то же время — я безумно соскучилась по Адрасу и Мраку.

— Я могу перенести сюда Адраса, — кесарь вышел из ванной комнаты, одетый лишь в полотенце, обернутое вокруг бедер.

Внезапно подумала, что в момент исполнения супружеского долга, эпическое ЭТО я так и не увидела… как то не до того было.

— Я бы мог продемонстрировать, но едва ли ты впечатлишься увиденным, нежная моя, а я, увы, с трудом выдержу твое явно сопутствующее сравнение… ммм… органов.

Логично.

Вновь откинувшись на подушку, я была вынуждена признать:

— Безумно устала.

Араэден подошел, лег рядом, устроившись на боку, провел пальцам по моей щеке, губам, шее, и его прикосновения провокационно спустились к пуговицам на платье.

Немного поразмыслив, сообщила:

— И голова болит.

— Достойно лгать — это искусство, нежная моя, и ты им еще не овладела, — произнес кесарь, безжалостно расстегивая первую пуговку.

Выразительно посмотрела на супруга. Супруг, был вынужден вспомнить, что он не только Мировое Зло, но еще и муж, а безжалостность в отношениях с любимой женщиной все-таки неуместна. И ладонь, вынужденная прервать попытку приступить к супружеским обязанностям, сжалась в кулак, на то краткое, но явственное мгновение, что кесарь фигурально выражаясь, пытался взять себя в руки, а после благочестиво и уже без намеков и принуждений, легла мне на живот, согревая теплом той нежности, что неизменно уничтожала весь лед в глазах Араэдена, когда Ледяной Свет смотрел на меня.