Юлия Васильева - Волшебство обмана

— Ну уж той половине, которая сегодня ночью осталась дома и не пошла на праздник, доверяю точно.

— А что делать с другой?

— Заприте в доме.

— И как мне это объяснить?

— Уж с чем с чем, а с изобретением самых невероятных объяснений у вас пока проблем не возникало, — прозрачно намекнула баронесса.

— Хорошо, но одним поиском реликвий проблему не решить.

— Вы правы. — Баронессе надоело ходить по комнате, и она замерла рядом с заманчиво разлапистым креслом Вольги. — Не уступите даме место? Я сегодня была вынуждена сделать несколько десятков кругов в вашем безжалостном хороводе.

Волшебник нехотя встал и тут же растянулся на кровати. Лукреция не возражала — лишь бы не уснул.

— И что же? — спросил хозяин дома, подгребая под локоть подушку, отчего атмосфера разговора приобрела некоторую интимность.

— Против вас строят козни — стройте козни в ответ. Допустим… — Расположившись в кресле и отложив трость, пожилая дама выдержала паузу, достойную театральных подмостков. — Допустим, в своих поисках вы можете проглядеть один или несколько более-менее безобидных артефактов, только не забудьте договориться с их новыми обладателями, что они укажут вам на то юное дарование, которое придет эти артефакты включать.

— Надо запомнить этот момент, — с удовлетворением сказал Вольга.

— Это еще почему?

— Впервые у меня появилось ощущение, что я не зря плачу вам деньги.

— Я догадывалась, что вы крайне бесчувственный субъект. — Баронесса нисколько не обиделась, а лишь рассмеялась скрипучим смехом. — Но не настолько же!

— Давайте перейдем ко второму вопросу, — предложил волшебник. — Скоро начнет светать, а мы еще не ложились.

— Вы-то как раз легли.

Вольга резко сел на кровати, но при этом поджал ноги под себя и прижал к животу подушку.

— Итак?

Баронесса устало вздохнула.

— Лель. Почему вы не рассказали о нем?

— Не рассказал чего?

— О его лице.

— А разве это имеет значение?

— Сейчас все имеет значение. Так что произошло с его лицом?

— Родовая травма.

— То есть он был таким всегда?

— Да, до тех пор, пока не осознал, что владеет волшебством. С тех пор никто не видел его без наброшенной иллюзии. А как вам это удалось?

— Волшебная сила хоровода, — усмехнулась старушка. — Кто еще знает, кроме вас?

— Здесь? Никто. Это не важно.

— У вас слишком много не важных вещей. Есть еще какие-то подробности о детях, которые вы посчитали не важными?

— Не припомню.

— Хотя на память должна жаловаться я, — не удержалась от шпильки Лукреция.

— У вас последний вопрос, и я ложусь спать, — предъявил в ответ ультиматум северянин.

— Ладно. Что там за история о браках с простыми людьми? Волшебники чаще всего женятся на волшебницах?

Вольга хитро подмигнул Лукреции.

— А почему вы спрашиваете? Появился кто-то на примете?

Баронесса посмотрела на северянина, как на дохлую мышь. Выдавать Ратко она пока не собиралась.

— Я думала, что в целях своего расследования могу задавать любые вопросы.

— Чаще всего, — хозяин дома подчеркнул первые два слова и перешел на серьезный тон, — волшебники и волшебницы остаются одиноки. Видите ли, природа нашего существа такова, что вероятность появления ребенка-волшебника у родителей-волшебников ничтожно мала. Если один родитель волшебник, а второй нет, шансов уже больше, но тоже немного. Чаще всего волшебники рождаются в третьем или четвертом поколении. Все это вкупе делает существование волшебных семей крайне… болезненным. Мы живем много дольше обычных людей, и мало кто готов смотреть, как старятся и умирают самые близкие люди.

В комнате повисла гнетущая тишина.

Баронесса подобрала клюку и встала.

— Спокойной ночи, Вольга, — негромко произнесла она.

— Спокойной ночи, леди Лукреция.

Пожилая дама вышла в коридор, аккуратно притворив за собой дверь, и грустно вздохнула. Каждому достаются свои тяготы. Вольга жалел, что стареет слишком медленно, она же — что слишком быстро. Неугомонное семейство баронессы требовало от нее все больше и больше поддержки, не желая делать скидки на преклонные года. Именно по этой причине Лукреция, вместо того чтобы сидеть дома у камина и наслаждаться книгами из библиотеки, собранной предками, бродила ночью по дому северных волшебников.

Будто специально, чтобы отвлечь уставшую аристократку от невеселых мыслей, по лестнице поднялась темная фигура и стала красться на цыпочках вдоль коридора.

— Ждан? — не без умысла позвала баронесса. — А я думала, ты со всеми на празднике.

— Вы что, тратить такую важную ночь на разведение костров и детские игры! — обиженным голосом протянул мальчишка, не подозревая, что его обожаемая леди именно на это ее и потратила. — Это хорошо, что вы не спите. Я хотел к вам постучать, но Олег мне чуть уши не оторвал. Пойдемте, я вам такое покажу!

После долгого дня и ночи Лукреция едва держалась на ногах, но Ждан уже вцепился в ее руку и тащил к своей комнате. К несчастью, взявшись за подобную работу, баронесса была обязана смотреть на все «такое», что хотели показать ей воспитанники дома. Пожилая дама вздохнула и направилась вслед за юным волшебником. Интересно, легче бы ей стало переносить бессонную ночь, если бы она сейчас вернулась в молодое тело? Эксперимент напрашивался сам собой. Но позже.

В комнате юного волшебника пахло зверьем, да так, что не мешало бы проветрить. Обычную аскетичную обстановку, свойственную этому дому, дополняла лишь одна деталь — клетка на полу около стены. И в тот самый момент, когда они зашли в комнату, обитатель этой клетки ловко повернул лапой замок, ее закрывавший, и вырвался на свободу.

— Стоять! — заорал Ждан, совсем позабыв, что на дворе ночь. — Куда?!

Мохнатый зверек и не подумал повиноваться: он запрыгал по мебели, с ловкостью уворачиваясь от протянутых рук мальчишки.

Пушистый длинный хвост, желтое пятно на грудке, острая мордочка и круглые уши — кого-то он напоминал баронессе.

— Постой-ка, это же куница! — воскликнула она.

И куница, и Ждан внезапно замерли и посмотрели на пожилую даму, будто до конца не веря, что она могла произнести такой очевидный факт. Зверек очнулся первым, прошмыгнул у ног волшебника и кинулся к юбкам Лукреции.

— Куда?! — испугался мальчишка и, что греха таить, сама аристократка тоже. Как потом выгонять дикого зверя из-под подола платья?

Но тут случилось странное. Вместо того чтобы юркнуть под широкую синюю оборку, куница поднялась на задние лапы, а передними взялась за юбку баронессы. С вытянутой мордочки на аристократку смотрели очень мудрые, просящие глаза.

— Ждан, что ты наделал! — не удержавшись, воскликнула Лукреция, готовая заплакать от жалости к зверьку.