Юлия Васильева - Волшебство обмана

— Итак, — медовым голосом проговорил он.

— Итак? — насторожилась баронесса.

— Когда Вольга подписал с вами договор найма? На какой срок и с каким гонораром? Каков перечень ваших обязанностей?

Словно стрелы из тугого лука летели вопросы в Лукрецию, пока проверяющий доставал из кармана стопочку прошитых листов и грифельный карандаш.

Но на Лукреции была броня, сплетенная из правил хорошего тона.

— Молодой человек, в этом доме за едой деловые вопросы не обсуждают, — сказала аристократка, невозмутимо поглаживая куницу, пристроившуюся у нее на коленях.

Вольга, сидевший по правую руку, как мальчишка за спиной у строгой учительницы, показал другу язык. Чингис нахмурился, но листы не спрятал, а положил рядом с собой на стол, чтобы тут же схватить их, когда в комнату вошла Морошка с блюдом, полным пышных оладий.

— Так-так-так, и часто воспитанники готовят еду? Жалобы были? Отравления, может быть?

На лице у дотоле дружелюбной девчушки появилось такое выражение, будто она вот-вот перевернет тарелку с оладьями проверяющему на голову.

— Вы вовремя пришли, — прокомментировала Надира, которая к тому времени единственная из воспитанников, кроме Морошки, спустилась к завтраку. — Я, конечно, не занимаюсь проклятиями, но еще немного — и начну.

— Да-да-да, — серьезно закивал головой Чингис, перелистывая свои записи. — Вольга, я уже успел поставить тебе минус за воспитание.

Баронесса подняла бровь и посмотрела на хозяина дома.

— Друзья, говорите?

В этот момент у двери раздался какой-то полурык-полувскрик, и все обернулись.

— У тебя… моя… куница… — угрожающе и с расстановкой произнесла Нина, видимо только-только вошедшая в дом. Девочка, к молчаливому изумлению Чингиса, судорожно хватающего карандаш, была босая и растрепанная.

Но баронессу было проще возмутить, чем напугать.

— Во-первых, не «у тебя», а «у вас». Во-вторых, строго говоря, она вовсе не у меня. — Лукреция спокойно сделала глоток чаю из чашки, заботливо принесенной Морошкой.

— Иди ко мне, — приказала девочка совсем не детским голосом, и призыв был обращен отнюдь не к аристократке.

Куница, вместо того чтобы повиноваться, обеспокоенно повертела головой и спряталась на коленях у пожилой дамы.

— Вольга, что здесь… — начал было Чингис, но был перебит все менее человеческим голосом волшебницы.

— Что… ты… с ней… сделала?

— Ничего. — Баронесса снова глотнула чаю.

— Вольга, ты не хочешь вмешаться? — Кажется, волшебный ревизор был единственным, кто понимал, что ситуация выходит за рамки обычного застольного спора.

— Сейчас ты у меня заговоришь, — мрачно пообещала Нина. В ее глазах промелькнул желтоватый отблеск осенних листьев, запахло мокрыми травами и влажной землей.

Все присутствующие за столом оглянулись: у стены послышался отчаянный писк. И вот откуда-то из-под ножек посудного шкафа выскочила одна серая мышь, за ней другая, третья. Раньше, чем кто-нибудь что-либо сообразил, грызуны взобрались вверх по ножкам свободного стула и оказались на столе.

— Вольга! — Вопреки ожидаемому, первый панический возглас исходил от Чингиса.

Хозяин дома с царственным спокойствием жевал оладушек.

Мыши тем временем мчались к Лукреции, огибая по пути всевозможную снедь на столе. Какой приказ отдала им Нина, так и осталось загадкой. Первый же грызун в мгновение ока оказался пленен под перевернутой чашкой — к счастью, баронесса успела последним глотком допить ее содержимое. Второй был оглушен и смахнут со скатерти ударом трости. Третьего постигла самая печальная участь: куница на коленях у аристократки восторженно заверещала и ловко ухватила его своими зубами.

— Ну вот, — удовлетворенно сказала пожилая дама. — А я все переживала, чем буду кормить Феню. Вольга, вы не задумывались о проведении дератизации в доме?

— Ничего, в лесу есть не только мыши, — мрачно пообещала Нина.

— Феню? — На пороге трапезной за спиной сестры стоял всклокоченный и возмущенный Ждан. — Вы назвали Фенрира Справедливого Феней?!

— Фенрира? — Вольга в первый раз проявил хоть какой-то интерес к происходящему. — Тогда это все объясняет.

— А это, дорогая моя, — как можно ласковее сказала Лукреция, обращаясь к Нине, — тот самый злодей, что похитил куниц и творил над ними свое темное волшебство. Я, как понимаешь, способна на многое, но только не на это.

Пожилая леди не чувствовала угрызений совести, выдавая Ждана. Волка чайной чашкой не накроешь, а с такой-то сестренкой отбиваться от мышей и других обитателей леса должно быть не в пример проще и привычней.

— Ведь я вам доверял, — разочарованно протянул мальчишка.

— Эти звери и твоя сестра тебе — тоже, — парировала баронесса.

— Ты!.. — закричала Нина, разворачиваясь к Ждану.

Грызун, сбитый на пол, помотал головой и поднялся на лапы, а затем явно по приказу своей повелительницы со всех своих коротких лап полетел на мальчишку.

— Стой! — приказал мыши всклокоченный волшебник.

— Нет, вперед! — в свою очередь настаивала Нина.

Растерянная мышь закружилась на месте, а затем и вовсе села на пятую точку. Спор брата с сестрой разрешила куница, все это время с неодобрением наблюдавшая за происходящим. Феня спрыгнул со стола, мягко приземлился на пол, сцапал растерявшегося грызуна и был таков.

После этой циничной демонстрации права сильного разгорающийся конфликт на секунду затих.

— Нина, Ждан, выйдите в сад и там все обсудите, — наконец вмешался Вольга. — Животных и птиц использовать запрещаю. Кто ослушается, неделю просидит дома взаперти.

— Давно пора, — одобрила баронесса. — Вольга, я вам потом расскажу о существовании розог.

— У вас всегда так? Или это представление только для меня? — спросил с нервной усмешкой Чингис.

— Нет, конечно, — вздохнул Вольга. — Такое спокойное утро выдается не часто.

Стали подтягиваться остальные заспанные воспитанники. Лукреция вновь поздравила себя с тем, что пожелания доброго утра сыплются довольно исправно. Видимо, это же пометил себе в блокноте Чингис.

Белоника и Ратко вошли в столовую почти одновременно, оба находились в хмуро-подавленном настроении, и сели как можно дальше друг от друга. Весень, судя по всему уже вернувший младенца благодарным родителям, занялся планомерным уничтожением снеди на столе, так что все, кто появился после него, вынуждены были довольствоваться достаточно скудным завтраком. Лель, прекрасный и свежий, как утренняя роса, зашел в помещение с опаской, но, не обнаружив тут Ланы, заметно повеселел. Буреслав пробурчал свое приветствие, хмуря не по возрасту кустистые брови, а затем устремился к свободному месту рядом с Белкой, тут же, как заботливая нянюшка, начав подкладывать ей в тарелку клубничного варенья.