Юлия Васильева - Волшебство обмана

— Это не моя куница. Вытащи меня отсюда!

— Похоже, она считает по-другому. — Вольга тряхнул светлыми волосами и бросил быстрый взгляд вокруг. Не знаю, много ли он успел увидеть и много ли понять, но уже через секунду мы стояли посреди заснеженного перекрестка.

Мой спаситель распахнул полы своего полушубка и втянул меня внутрь, прижал к себе. Я не сопротивлялась, так как вдруг поняла, что дрожу, и вовсе не от холода.

— Тише, тише, — уговаривал меня волшебник, гладя по макушке, как маленького ребенка, а затем вдруг тихонько рассмеялся. — И все же мышка, да?

Я кивнула. Не герб рода, но… Так легко было представлять себя маленькой мышкой, когда крадешься по темным коридорам, замираешь за дверью, прячешься в тени портьер. Маленькие мышки могут быть повсюду, их никто не замечает, никто не слышит, они боятся лишь кошек и людей.

— Как тебя угораздило сюда прийти? Ведь знала же, что здесь зарыто! — убедившись, что я уже успокоилась, принялся меня отчитывать Вольга.

— А кто говорил всего лишь про спутанные дороги? — не осталась в долгу я, высвобождаясь из его объятий и шубы.

— Это не повод лезть на рожон! — Северянин снял с себя полушубок и набросил его мне на плечи. — Пойдем к бабке Любаве, узнаем, кто здесь до тебя бродил.

— Не надо к Любаве. — Я осталась стоять, где была. — Я и без нее скажу. Только не думай, что на этом дело закончилось!

— Вольга, как вы думаете, сколько времени мне понадобится на обратную дорогу по такому снегу? — спросила баронесса, зачарованно рассматривая заиндевевшие ветви в саду дома на Калиновой улице. Прямая осанка, седина волос и белая опушка воротника делали Лукрецию похожей на царицу зимы.

— Быстро же вы засобирались, — нервно засмеялся волшебник. — Я, как ваш заказчик, против.

— Не валяйте дурака, — разрешила себе некоторую вольность аристократка. — Дальше вы прекрасно справитесь и без меня.

— Нет уж, увольте, — легкомысленно взмахнул рукой Вольга. — Я требую настоящей детективной развязки с пойманным и желательно раскаявшимся преступником, с объяснением всех «зачем» и «почему». Будьте добры довести это дело до конца!

— Понятно, — кивнула пожилая дама. — Вам не нравятся собственные выводы, и вы все еще надеетесь, что они будут отличаться от моих? Ну что ж… Мы оба понимаем, что Буреслав даже с натяжкой не подходит на роль хитроумного преступника…

— …хулигана. Это же дети, — вдруг перебил воспитатель волшебников.

— Ну, если огненный смерч у вас на севере всего лишь хулиганство… — Баронесса на секунду подвесила фразу в воздухе. И продолжала: — Не вы ли только что просили детективную развязку и преступника? Как бы то ни было, против кандидатуры этого мальчика свидетельствуют многие факты.

— Хотя бы то, что его никак не назовешь хитроумным, — усмехнулся Вольга и тут же получил легкий, почти кокетливый удар тонкой перчаткой по плечу.

— Может быть, вы расскажете, а я послушаю?

— Молчу, молчу. — Волшебник притворно запер рот на замок и выбросил ключ.

— С хитроумностью у него как раз все в порядке, догадался же он как-то заманить меня на тот перекресток. Есть и другие факты. — Лукреция с профессиональной легкостью приступила к перечислению: — Буреслав не обладает ни достаточной физической силой, ни волшебством, чтобы пересыпать мешок муки, к тому же его способностей недостаточно, чтобы преодолеть ваш барьер и вынести волшебные артефакты. Я говорю «недостаточно» потому, что…

— Подозреваете, что он был не один, — закончил Вольга, позабывший про свою пантомиму с выброшенным ключом.

Баронесса не возражала — по самым скромным прикидкам, заказчик был старше аристократки в два, а то и в три раза. Мог же он себе позволить хотя бы легкие проявления склероза?

— Не подозреваю, а знаю. И вы, скорее всего, тоже. Буреслав может переносить предметы на расстояние едва ли с кончик ногтя, достаточно ли это для преодоления барьера?

— Нет, — твердо ответил волшебник, хотя вопрос был чисто риторическим.

Баронесса вынула из кармана носовой платок с кружевной каймой.

— Приготовьтесь, сейчас будет сложный логический путь, — с легкой иронией предупредила она.

— С вами я готов к любым путешествиям, логическим и не очень, — поддержал ее тон Вольга.

— Представьте, что полотно — это ваш барьер. — Лукреция расправила платок, а затем взяла его пальцами за концы, обозначив тем самым две точки. — Кружево — это пространство без волшебства внутри и снаружи барьера. С одной стороны волшебный предмет, с другой — место, куда его надо переместить. Кто из ваших подопечных мог бы так изогнуть пространство, чтобы две эти точки оказались в миллиметре друг от друга?

Баронесса сложила платок, совместив оба угла, за которые держалась, и заключила:

— Тогда останется только перенести предмет на этот последний миллиметр, чтобы он оказался на другой стороне.

Вольга сделался мрачнее тучи, хотя и предвидел такой исход.

— У вас нет доказательств и мотива.

— Может быть, — легко согласилась баронесса. — О мотивах могу строить лишь весьма туманные догадки — я провела здесь всего несколько дней. Прямых доказательств тоже нет. Но одно косвенное свидетельство мы с вами все же можем получить… Давайте немного пройдемся вглубь сада.

Они прошли в ту сторону, где за оградой уже начинался лес. Все это время северянин непривычно и угрюмо молчал.

— Позовите Нину, — велела баронесса.

— Я-то, конечно, позову, — проворчал Вольга, — но кто поручится, что она придет?

— Придет, — заверила Лукреция, — у нее тоже свой интерес… И как же ваше хваленое волшебство слова?

— Волшебство волшебством, а Нина Ниной, — непонятно сказал воспитатель.

— Вы меня звать-то будете или я пойду? — Девочка показалась из-за толстого березового ствола, словно маленькая лесная фея, на ее плече сидели и грелись два желтобрюхих комочка — синички.

Баронессе все больше и больше начинала импонировать прямота этого ребенка.

— Вот так, Вольга: больше дела, меньше слов. — Лукреция развернулась к юной волшебнице. — Дорогая, у нас к тебе всего один вопрос. Ты, случайно, не видела, с кем Буреслав гуляет в саду?

Вольга вывел из дома виновато поникшего Буреслава. И немудрено: баронесса строго наказала нанимателю выглядеть серьезным и рассерженным, но при этом мальчишке ничего не объяснять. Тут хочешь не хочешь, а испугаешься, если всегдашний балагур-воспитатель вдруг стал мрачнее тучи. Лукреция тоже приготовилась: потерла глаза, чтобы выглядели покрасневшими, и натянула маску благородной скорби. В руках лицедейка держала выкопанное на перекрестке веретено.

Увидев сию композицию, Буреслав побелел, а потом кровь бросилась ему в лицо с такой силой, что на воспитанника стало больно смотреть. Баронесса молчала, Вольга тоже какое-то время не нарушал мучительной тишины, затем все же спросил: