Лидия Миленина - Хранитель вселенной. Одобренный брак [СИ]

— Приветствую, брат… — растерянно начал Б’Райтон. — Но как тебе удалось?

— Это побег из-под стражи! — зло сказал Ар’Тур. Казалось, все его тело собрано для рывка.

Рон’Альд внезапно поднял руку останавливающим жестом, и все замолчали, так и не закончив.

— Все потом, — сказал он, развернувшись к брату, и устремил на него цепкий острый взгляд. — Я знаю обо всем, что произошло. Все потом. Где Карина?

Ар’Тур нервно переступил с ноги на ногу.

— Почему ты спрашиваешь? — спросил Б’Райтон.

— Я потерял ее ментальный сигнал, — коротко сказал Рон’Альд. — Где Карина?

— Пошла переодеваться и готовиться к вылету, насколько мы знаем, — ответил Б’Райтон.

Рон’Альд резко развернулся к Ар’Туру.

— Идиот! — с каким-то непередаваемым чувством сказал он, глядя в глаза племяннику. — У нее же комплекс спасателя!

Ар’Тур замер, как оглушенный. Тело подалось вперед, чтобы ударить врага. Но он сам себя остановил, осознавая смысл сказанного, и замер с паникой в глазах.

Рон’Альд обернулся к тайванцам.

— Благодарю за работу, — сказал он. — Сейчас немедленно выслать три корабля к планете МО728 по коралийскому каталогу. Следовать данным «голоса жизни». Полный комплект защиты от бюзонной радиации. Спасти арру Карину. Если будет еще кто-то живой — спасти и доставить на Таи-Ванно. Я иду туда же своим путем.

— Слушаемся, — ответил за всех Кеурро, все тайванцы поклонились своему Тарро и быстро вышли.

— Подожди, брат, — Б’Райтон положил руку ему на плечо. — Только скажи, кто это? — и указал на черных существ в голограмме, оставленной Кеурро.

Рон’Альд пронзительно посмотрел на него.

— Ты знаешь, Б’Райтон, — усмехнулся он. — Это геар.

Б’Райтона передернуло.

— А это? — почти со страхом указал на высокую фигуру, отдающую смертельный приказ.

Рон’Альд снова усмехнулся.

— Тот, кто уже много столетий стоит у меня за спиной. Вспомни легенды, что я рассказывал в твоем детстве, догадаешься. Ты бы уже знал, если бы хоть раз пришел ко мне поговорить. Все потом.

И исчез.

Ар’Тур дернулся, словно хотел догнать растворившегося в воздухе Древнего. Его лицо было перекошено страхом и болью. Но рука отца легла ему на плечо, останавливая.

— Если что-то может быть сделано — он сделает, — серьезно сказал ему Б’Райтон.

Несколько секунд Ар’Тур вглядывался в лицо отца, потом вдруг пулей вылетел из кабинета.

А что делать нам? растерянно спросил Оти’Рэй у Главы Союза.

— Отменить вылет, — ответил Б’Райтон и повторил почти то же самое, что сказал Ар’Туру. — Если что-то может быть сделано — они сделают.

— Но… — начал было начальник «Голоса жизни».

…В этот момент дверь снова открылась. На пороге стоял военный министр Коралии Мэн’Дэртан с взволнованным лицом.

— Я решил доложить лично. Только что неизвестные космические корабли атаковали планету Сириотис в пятой галактике, — сказал он и включил новую голограмму.

Слишком долго, прошло уже пятнадцать минут. На пару секунд Рон’Альд все же остановился отдышаться в одном из миров. Отсюда он выйдет недалеко от нестабильного белого карлика. Только бы не было слишком поздно…

…Выдержки хватило, чтобы не выйти сразу туда, где была Ки’Айли. Он шагнул в наш мир в сторону от звезды, чтобы рассчитать время, на случай если сверхновая вспыхнет. Вышел, чтобы увидеть, как проклятая Тио-Мэй разлеталась красивыми голубыми, розовыми и красными искрами. Они, словно туман, рассеивались вокруг бывшей маленькой звезды.

Где-то на задворках сознания билась слабая надежда, что она успела уйти в другой мир. Что сейчас отдыхает и постепенно найдет путь по мирам на Коралию, вернется усталая, измученная, но живая… Но безошибочное чутье Хранителя знало, что это не так. Она сожжена — мгновенно, бескомпромиссно — в разноцветных всполохах, в этих до ужаса красивых искрах… Он знал, тут же осиротевший своим и без того одиноким сердцем. Оно чувствовало — его единственной, его Ки’Айли больше не было.

На мгновение посреди разноцветных всполохов увидел ее лицо — с летящими бровями, проницательными зелеными глазами и легкой лукавой полуулыбкой. И медленно, словно прощаясь, оно растаяло, разнеслось миллиардами искр по Вселенной.

…Он звал ее мысленно, просил ответить. Наверное, плакал, но космический вакуум тут же уносил любую влагу, родившуюся на поверхности тела. И она не отвечала. Казалось, душа Ки’Айли ушла так далеко, в иные сферы, не доступные даже самому сильному телепату в мире. Ее не было рядом. Не было!

Хотелось ли Рон’Альду тогда сделать несколько шагов по мирам и выйти туда же, где в адском пламени сгорела его антеоли? Хотелось. И что его остановило, не знает никто.

Спустя почти две четверти часа, что он смотрел на взорвавшуюся звезду… что снова видел ее лицо среди всполохов и отчаянно звал ее душу, он вышел на связь с летящим сюда же Па’Рицы и приказал забрать его из открытого космоса.

Когда Карина второй раз вышла из подпространства прямо рядом с Землей, ей на глаза навернулись слезы. Она и сама не понимала, от чего. От невероятной надежды — всей душой она ощущала, что ее собратья, земляне, двое, трое, может быть, пять, сейчас тут, рядом, пытаются выбраться… Она не одна здесь, рядом родная, знакомая жизнь, которую нужно спасти.

А может быть, от того, что знала — шансов мало.

Карина все продумала, быстро, эффективно, как положено Древней. «Ах да, я теперь не Древняя, мои возможности ограничены», — усмехнулась она. Но ответственность-то остается той же — она должна. И должна сделать успешно. Но черная стена все так же мелькала перед внутренним взором, а просмотреть разные варианты, оценить она теперь не могла. Или не хотела?

Карина попробовала сосредоточиться, вдруг выйдет. Ее не посетили видения, но внезапно она четко осознала возможные варианты. Их суть. У нее может получиться, а может — нет. Но… она должна попытаться. Чтобы эта жизнь, притаившаяся в недрах Земли сохранилась, она, Карина, должна пытаться, отчаянно идти напролом. Чего бы ей это не стоило.

И было по-светлому горько от того, что она больше не увидит его . Опять она уходит к своей судьбе и своему долгу, так и не прожив с ним всю жизнь, как хотелось. Не прожив в должной мере их общую, взаимопроникающую жизнь… И опять оставляет ему одиночество.

Слезы градом катились по щекам, когда она надевала скафандр. Он всегда хранился тут, наготове, прямо в рубке. Потом она включила сканер «голоса жизни», чтобы локализовать сигнал… Да, вот здесь. И верно — Москва. Карина вспомнила Московское метро — ей доводилось бывать в Москве, многие станции она знала. Очень похоже на станцию метро «Кропоткинская», там рядом еще Пушкинский музей, подумалось ей.