Лидия Миленина - Не единственная [СИ]

На улице царила суета. Весело сновали дети, прогуливались юноши и девушки, бросая друг на друга заинтересованные взгляды. Посреди дороги опрокинулась телега молочника, и несколько бедняков пытались урвать неразбившиеся кринки под зычную ругань хозяина.

Аньис с двумя младшими братишками шла по мостовой и улыбалась. Ей нравилась суета. Было приятно смотреть, как народ начинает отдыхать после работы. Скоро загорятся фонари, еще больше молодежи высыпет на улицу. Может быть ей тоже удастся отпроситься у родителей, и она даже увидит Садди. Его отец собирался просить ее руки для сына, когда ей исполнится пятнадцать.

— Аньис, а давай я тоже попробую достать нам молока? — братишка, семилетний Карри, дернул сестру за рукав и указал в сторону опрокинувшейся телеги. Аньис представила себе обрадованное лицо матери, когда кроме достойной сегодняшней выручки они принесут еще и целую кринку молока или простокваши.

— Да, Аньис, дава-а-ай, — заныл второй братишка, пятилетний Сьирри. — Я хочу молочка! Аньис…

Аньис потрепала его каштановые волосы.

— Нет, ребята, воровать плохо… Видите, у молочника горе — столько побилось… Неизвестно, как он будет сводить концы с концами после этого. Если бы мы могли как-то помочь…

Она присмотрелась — народ вокруг уже поднимал телегу и спешно укладывал обратно все емкости, что не разбились. Пожалуй, от нее и младших братьев будет больше суеты, чем помощи. Да и вероятность, что кто-нибудь прихватит ее мешочек с деньгами, когда она отвлечется, была слишком большой.

Старший из братьев серьезно кивнул:

— Да, Сьирри, воровать нельзя. К тому же сегодня у нас столько денег, что мама сможет купить и молока, и рыбы… Голодным не останешься.

Младшенький приготовился заныть, но вдруг лукаво улыбнулся:

— Ну тогда поиграем у дома тети Марши!

Аньис рассмеялась. У дома бочкаря, за которого вышла замуж ее лучшая подруга, всегда валялось много старых бочек, и ребята любили играть в пятнашки, перепрыгивая с одной бочки на другую.

— Ладно, только недолго! Нас папа с мамой ждут!

«А я поговорю с Маршей», — подумала Аньис. Марша была старше Аньис на год — ей исполнилось пятнадцать лет, и отец выдал ее замуж за старшего сына бочкаря. Поэтому Марша жила теперь в доме «у бочек», занималась домашним хозяйством, а недавно оказалось, что она уже носит ребенка. Аньис переживала, что скоро подруга вся уйдет в семейные заботы, и у нее совсем не останется времени на старых друзей. Поэтому ловила каждую возможность поговорить с Маршей.

В семье отца Аньис — горшечника Горри — было семеро детей. Аньис — третья по старшинству — с легким трепетом ждала, когда отец решит выдать ее замуж. Всего год остался до традиционного возраста невест — пятнадцати лет. Согласно моде последних лет, она считалась красавицей — высокая, худая, без выраженных бедер, с пышными коричневатыми волосами и чувственными губами. Время, когда ценились красавицы с шикарными формами и строгими, словно высеченными из камня, лицами, давно прошло. Теперь в государстве Альбене были популярны именно такие девушки, как Аньис — с простыми, но чувственными чертами лица и детской фигурой. Когда она шла по улице, многие мужские взгляды обращались на нее. Впрочем, они быстро отворачивались. Мало у кого из жителей ремесленных кварталов хватит средств, чтобы заплатить «выкуп» за жену такой красоты.

Старшая сестра Аньис, Колобатти, не такая красавица, но зато умница и мастерица на все руки, вышла замуж за писаря. Вернее, отец выдал ее, когда девушке исполнилось шестнадцать. Старший брат Аньис — семнадцатилетний Вери — взял на себя большую часть работ в мастерской отца. На прошедшей войне горшечник Горри, призванный в регулярную армию подобно многим другим, лишился руки. После этого дела семьи пошли под откос. Керамика, которую изготавливал Вери, сильно уступала по качеству былым произведениям Горри, а сам он далеко не сразу научился управляться одной рукой. Поэтому долгое время его продукция не пользовалась спросом. Лавку с товаром пришлось закрыть, и теперь горшки семьи Горри брал на продажу лишь один сердобольный торговец.

От него Аньис и шла, забрав дневную выручку от продажи. Два младших брата всегда ходили с ней — у матери не хватало ни времени, ни сил, чтобы присматривать за ними, ведь у нее на руках были еще и две совсем маленькие дочки трех лет и одного года.

Пожалуй, единственное, что помогло бы семье Горри удержаться на плаву — это замужество Аньис. При заключении брака жених или его отец будут вынуждены заплатить отцу невесты «выкуп», а при внешних данных Аньис этих денег хватит на открытие новой лавки. Было только одно но: вокруг тоже жили не богачи, вряд ли кто-то сможет раскошелиться, чтобы заплатить такой выкуп… Впрочем, плотник, отец Садди, знавший об интересе своего старшего сына к дочери горшечника, обещал собрать нужную сумму к пятнадцатилетию Аньис. А если не сможет, что ж, придется согласиться на обычный «выкуп»… В любом случае, выдав замуж Аньис, Горри получит некую сумму, чтобы содержать семью, а заодно в его доме станет на один рот меньше…

Аньис присела на одну из бочек возле дома Марши и послала брата привести подругу. Солнце начало двигаться к закату, оно приятно грело лицо. Аньис закрыла глаза и застыла, отдаваясь вечернему теплу и неге. Правда, кошелек она по-прежнему прижимала к животу, а краем уха слушала довольные крики младшего братишки, оседлавшего другую бочку.

Вдруг на несколько мгновений воцарилась тишина. Галдящая сотней голосов улица замолчала, а потом внезапно раздался быстрый стук копыт. Аньис удивленно открыла глаза: лошадей в бедных районах почти не было, а уж быстро скачущего всадника можно было увидеть совсем редко. Впрочем, и всадник сбавил ход, немного не доезжая до дома Марши. Теперь стук копыт стал медленным, размеренным. И Аньис показалось — немного зловещим. Прохожие замолкали и кланялись, когда он проезжал мимо.

Всадник был одет в белый костюм — широкие брюки и кафтан с королевской эмблемой на плече… Цвет волос не угадывался — их скрывала охватывавшая голову черная повязка. Присмотревшись к всаднику из-под прищуренных век, Аньис заметила, что фигура у него сухопарая, а лицо — умное, с острыми хищными чертами. Страшный, жесткий человек, подумалось Аньис. Когда он подъедет, нужно встать и поклониться, а то неровен час вызвать гнев у кого-то из людей короля…

Когда всадник оказался совсем близко, она поднялась, взяла за руку младшего брата и склонила голову в надежде, что он проедет мимо. И действительно, он пустил лошадь шагом и неторопливо направлял ее сквозь толпу. Но неожиданно, в тот момент, когда Аньис и Сьирри должны были остаться сзади, всадник резко оглянулся, его цепкий взгляд уперся девушке в лицо. Сердце громко забилось, и Аньис наклонила голову ниже. Всадник резко затормозил. Затем вдруг развернулся и подъехал почти вплотную к ним. Аньис инстинктивно задвинула испуганного братишку за спину… Всадник спешился. Теперь ее и страшного человека разделяло не более пяти-шести футов.