Алана Русс - Последняя искра

Мышцы у Дракулы на шее напряглись, и венка под челюстью забилась быстрее.

— Надо же, как ты видишь глубину, — прошептал он, опасно сверкая глазами в полутьме. — Мастер.

— Язвительность ещё к общему списку следует добавить, — в ответ огрызнулась я. — Согласна, набор «прелестей» обёрнут в недурную клыкастую упаковку, но честное слово, Велор, стоит тебе порой открыть рот, и она теряет своё очарование!

— Да, — невозмутимо ответил Дракула. — Верно. Осознавать, что располагаешь, вопреки адекватным причинам, чувствами и привязанностью столь отвратительного субъекта… Должно быть, это тешит самолюбие.

— Не «располагаешь», — выставила я палец, — а «располагала». Ты минуту назад заявил, что меня за собой не звал. Я тебе не нужна. Впрочем, как ты снова мудро заметил, и ты не можешь стоить для меня больше, чем объект мимолётного увлечения.

— Рад слышать, — после короткого молчания, в котором я слышала лишь гул бьющегося сердца, произнёс Велор, чуть приподняв подбородок и глядя на меня сверху. — Рад, что этой маяте, не нужной ни мне, ни, как оказалось, тебе, пришел конец.

Я судорожно сжала и разжала кулаки.

Так вот, что, по его мнению, было между нами. Маята.

— Ты… — только и выдохнула я.

— Сволочь? — скривил губы Велор. — Не свежо и отнюдь не оригинально. Я надеялся на более изощрённые оскорбления, Лиззи.

Дракула усмехнулся, а я была не в силах ответить. Его взгляд не пронзал насквозь, не колол иглами. Казалось, все чувства, даже злость или презрение, скрылись за нерушимым стальным щитом равнодушия.

Я не обладала способностью Лео раздавать чувства направо и налево, но могла попытаться почувствовать… Узнать истинные намерения, вскрыть фальшь. И пусть сейчас, после всех колких слов стоило бы просто уйти с высоко поднятой головой, я на свой страх и риск протянула дрожащую руку к мужской груди.

Мне нужно было убедиться. Убедиться самой, перед тем, как взорвать свои воздушные замки и заживо похоронить себя под обломками.

Пальцы не успели коснуться ткани, как Велор перехватил мою ладонь.

— Не нужно, Лиза. Хватит. Это ничего не изменит. Всё кончено.

Маска. Вместо лица у Дракулы неживая, белая, как мрамор, маска. В полутьме хибары она бледнела, как у трупа.

Ума не приложу, откуда взялись силы, но я дёрнулась и впечатала ладонь в грудь, всё равно что ударила. Рука Велора в мгновение накрыла мою. Тёплые пальцы сомкнулись мёртвой хваткой, а под ладонью к моему немому ужасу разливался неестественный холод.

«Кончено, — звенело в ушах. — Всё… кончено».

— Да кто ты, чёрт побери? — прошептала будто и не я, а кто-то другой во мне, задыхающийся от надежды. — Ты не можешь всё это говорить… Не смей!

— Могу и смею, как видишь.

— Тот Велор, которого я знаю, не может, — замотала я головой и подошла вплотную. — Что с тобой, чёрт возьми, стало за сутки?! Куда делся тот мужчина…

— Он всё ещё здесь, — недобро искривились губы в ответ. — Неужели не нравится? А как же любовь с её «принимать со всеми недостатками»? — Дракула театрально вздохнул. — Всюду обман! Какая досада. Но, Лиззи, признайся, — серые глаза превратились в две тонкие, змеиные щёлки, — о чём же ты думала, отправляясь по воле Тёмного Бога за мной? Неужели надеялась, что я стану выбирать? Хотела, чтобы я выбирал между тобой и семьёй?

Я окаменела. Дыхание исчезло. Всё вокруг исчезло.

В это мгновение Велор был страшен как никогда, и виной тому были глаза. Холодные, опасные, таящие безумие глубоко в зрачках.

Глаза зеркало души. Об этом я уже размышляла однажды, но сейчас усомнилась в истинности фразы. Потому как из этого следовало, что у Велора нет души. За сталью — пустота.

И не будет у нас долгих вечеров, не будет объятий и общих воспоминаний, сохранившихся на фото. Не будет ничего.

Может, и не было вовсе. Может, и правда я всё сама придумала, вот только…

— Нет, — чудом поборов ком в горле, сказала я. — Нет Велор. Я никогда не хотела, ставить тебя перед выбором. Я просто хотела… я смела надеяться, что когда-нибудь смогу стать частью…

…этой семьи.

Слова повисли меж нами, несказанные, но будто осязаемые, и что-то вдруг изменилось. Сквозь моё тело прошёл импульс. Сконцентрировался в ладони на груди Дракулы и ударил жгучей волной.

— Лиза…

Я мотнула головой, и слеза сорвалась со щеки. Разбилась о пыльный камень пола, а я усилием воли сжала кулак, обрывая поток.

Нет, хватит с меня слабости. Хватит отдаваться без остатка тому, кому это не нужно! Не нужна, значит, так тому и быть.

Я решительно дёрнулась, пытаясь высвободиться, но мужские пальцы сжимались на моём кулаке всё крепче. До белых следов.

— Мне больно, — рванулась из последних сил, удерживая слёзы и далеко не физическую боль в узде.

— Знаю, — зрачки у Велора вдруг расширились до нормальных размеров. — Знаю… Искорка.

Из горла вырвался горестный всхлип. Я на мгновение обмякла, а затем, будто второе дыхание в себе открыв, толкнула Дракулу изо всех сил.

Велор не ждал нападения. Отступил, врезался спиной в стену, густо оплетённую паутиной, и наконец разжал пальцы. А я, не теряя времени, опрометью кинулась к двери.

«Тянуть. Толкать, — положила руку на кольцо. — Тянуть… Я больше не могу тянуть… Не могу…»

— Лиза, — позвал Велор, тяжело дыша. — Лиза, только глупостей не делай. Несмотря ни на что, зла тебе я…

Его шаги, непривычно громкие, тяжёлые. Я слышала их. Чувствовала вибрации. Мой огонь злился и бесновался, распаляясь всё круче, но неизменно откликаясь на звук голоса Дракулы.

Он откликался. Даже вопреки моей воле.

— Дура… Какая же я дура! — навалилась я на разбитую деревянную дверь.

Пара вылезших шляпок от гвоздей впилась в грудь и наверняка оставила алые отметины царапин, но я рванулась, как птица из клетки, прежде чем Велор успел ко мне прикоснуться.

Гвардейцы и тёмные воины, заполонившие улицу и вязавшие не успевших улизнуть «серых», даже за мечи схватились. В свете магикусов сверкнула сталь.

— Лиза! Лиззи!

Эдана, продираясь сквозь нестройные ряды рогачей, тянула за собой Эдмонда, как на буксире. А завидев меня, оба тут же перешли на бег.

— Ты в порядке? Не ранена? — подхватил меня тёмный, сложившись в три погибели, пытаясь заглянуть в лицо. — Лиза! Что случилось?

Я замотала головой, не размыкая губ. Открою рот, хоть слово скажу — и разревусь позорно.

Будто поняв причину моей немоты, Эдмонд перевёл взгляд мне за спину.

— Ты что сделал? — тихо спросил он, будто бы одним лишь взглядом.

Шаги. Я снова слышала их сквозь шум голосов и лат.

Они остановились.

— То, что был должен сделать уже давно, — прозвучал холодный ответ, и остаток гневных возгласов Эданы потонул-таки в слезах, лишивших меня не только зрения, но, кажется, и слуха.