Алекс Анжело - Я превращу твою жизнь в ад [litres]

Когда я вернулась в гостиную, все трое уже обсуждали план.

Надеюсь, мы закончим до приезда Горидаса. Во вчерашнем послании мужчина сообщил, что прибудет в город сегодня вечерним партлом. Не хотелось бы, чтобы он застал парней здесь до того, как я расскажу о своем участии в игре. И в библиотеку вчера вновь не попала, пока пришла домой и поела, уже наступил вечер, а возвращаться в сумерках – не лучшая идея.

– Ты не знаешь, какие дома будут участвовать? – поинтересовался Ридж.

– Нет, – ответил Даниэль. – Но нам это не надо.

– Что значит – какие дома будут участвовать? – спросила, занимая свое место.

Некромант оторвался от плана.

– Все просто, Загадка. Некоторые владельцы домов дают разрешение на использование их собственности в игре. Соответственно, они получают за это плату. Там можно спрятаться, затаиться. Проникновение в жилища, по которым не подписывали договор, запрещено – исключение из игры, и собственник может подать жалобу властям.

– Как понять, куда можно забираться, а куда нет? – Дома на карте студенческого района обозначались безымянными квадратиками и прямоугольниками разной величины, но на общем фоне они выглядели одинаково.

– Перед началом игры обычно выдают личные карты, дома в игре выкрашены голубым, – спокойно пояснил некромант.

Я раньше не задумывалась о том, как мало людей смотрят в глаза при разговоре, но теперь, вспоминая, понимала, что чаще всего взгляд их мечется или пуст, выдавая незаинтересованность собеседником.

Но с Даниэлем все иначе… Его внимание, когда он смотрел или говорил со мной, принадлежало лишь мне.

Изучает? Скорее всего.

– Еще будет несколько магических стендов с картой по всей территории, – вторгся в сознание голос Клайма.

– Ага. И они главная головная боль всех. Поначалу возле них основное веселье, – со вздохом прокомментировал Ридж.

– Почему? – Похоже, я задам много вопросов. Я не знала подробностей, но, к моему счастью, парни участвовали не первый год.

– На этих стендах раз в час появляется местонахождение всех ключей. Поэтому прятать их нет смысла, и каждый час к тебе несется орда одиночек, чтобы отнять ключ. А когда все семь собираются в одних руках, то на карте всплывает положение мишени, – рассказал Ловелас, удобно развалившись на диване, словно в лаунж-зоне.

– Одиночкам поначалу проще, они могут столпиться у досок, не боясь нападения. Но если они заключают союз, то он крайне недолговечен, ведь они не могут разделить приз. – Чемодан Клайма лежал у него на коленях, и мой взгляд постоянно притягивался к нему. Что там? Наверное, та вещица, о деталях к которой спрашивал некромант.

– Разве они не могут поделить деньги после игры, никому об этом не сказав? – предположила я.

– Ректор академии кто угодно, но не глупец, – усмехнулся маг смерти. – В договоре есть пункт об обмане и мошенничестве. Возмещение суммы выигрыша в пятикратном размере, а это двадцать миллионов даргов.

Если на выигрыш можно безбедно прожить несколько лет, то двадцать миллионов…

Я присвистнула.

– Сделай так еще раз, – неожиданно оживился Ридж.

– Как? – не поняла я.

– Свистни.

– Зачем?

– У тебя интересно получается.

– Не буду.

– Почему?

– Зачем свистеть просто так? – заартачилась я.

Эту привычку я взяла от папы. Если он чему-то удивлялся, то часто свистел. Всем детям свойственно повторять за родителями, и я не стала исключением. Поначалу тренировалась у зеркала, потом свистела при любом подходящем и не совсем случае. Поначалу выглядело неестественно, особенно когда получалось не с первой попытки, но не успела оглянуться, и это стало частью меня.

Повзрослев, я часто слышала ворчание старших о неудаче, но полностью избавиться от приобретенной привычки уже не могла.

– Как громко ты можешь свистеть? – вдруг спросил некромант.

– Очень громко, – неуверенно откликнулась я. – А что?

– Было интересно, – скупо откликнулся Даниэль, вернувшись к карте. – Ридж, достанешь маски?

«Было интересно», – мысленно передразнила его. Я вроде на работу не устраивалась, но такое чувство, будто у меня появился начальник, скоро приказы раздавать начнет.

– Да, могу. Какие? Те, что реалистичные? В преддверии игры мастера по магическому металлу наверняка задрали стоимость.

– Нет, дорогие нам не подходят. Далеко не каждый способен выложить за маску кругленькую сумму. Мы лишь привлечем к себе внимание, а нам надо слиться с толпой, – покачал головой Лефевр.

– Для чего нам маски? – С каждым новым вопросом я чувствовала себя все глупее.

– Это давняя традиция. На игру надевают маски, чтобы скрыть личность. Предполагаю, она зародилась из страха возмездия или неприязни после игры. – Некромант вновь сосредоточил внимание на мне.

– Но тех, кого хорошо знаешь, все равно легко вычислить. Походка, манера колдовать, голос – они выдают. Хотя последнее уже не проблема, новые маски способны менять тембр, – дополнил Клайм, а маг смерти кивнул, соглашаясь с ним.

– Поняла. Но у меня еще вопрос. – Я не могла позволить себе смущения или боязни стать обузой. Мы страшимся неизвестности намного больше, чем реальных вещей. Наверное, мозг посылает сигналы SOS, заставляя в панике искать ответы. Так было в день моего перемещения в этот мир и после первой встречи с некромантом в академии и происходило теперь в преддверии Герадовой ночи.

– Говори, – сказал Даниэль.

– Как участники понимают, на кого можно нападать, используя магию, а на кого нет?

– Повязки на плечах. Красные для магов и белые, соответственно, для остальных.

– Мы сами их вяжем?

– Да.

– Замечательно. – Я уже прикидывала в голове, что попрошу Дарину приготовить широкий кусок ткани. Любой, кто увидит меня, поймет, что я не маг.

– Загадка, есть одно исключение, о котором мы не упомянули вчера. – Одна фраза растворила благодушие, разрушила мимолетное спокойствие.

– И какое же, некромант? – Если бы голосом можно было убить, то Лефевр уже задыхался бы. Исключения, о которых не говорят сразу, – паршивые нюансы, способные перевернуть все.

Клайм и Ридж молчали, хотя что они могли сказать? Я знала, кто заправляет лавочкой. Его идея, его план.

– У мишени особый статус. Она может нападать на кого угодно и защищаться как угодно. – Лицо Даниэля подобно равнодушной маске без капли раскаяния. Беспристрастность, холодность, отсутствие вины. Это злило меня пуще бесцеремонной привычки решать за меня.

– Как ты ходишь по земле, Даниэль? Совесть не гложет? – со вспыхнувшим мрачным интересом спросила я.

– Не думаю, что она у меня есть, но вопрос интересный. – Кривая усмешка зародилась на лице мага смерти. Захотелось дотронуться до него и посмотреть, останется она такой или сменится чем-то зловещим.