Бек Макмастер - Закаленные страстью

Но сперва…

Гаррет снова ударил Бирнса по лицу. И еще раз. Костяшки окрасила кровь — отчасти Бирнса, отчасти самого Гаррета. Было так приятно причинять другому боль, что он не останавливался, пока хватка Бирнса не ослабла. Гаррет снова оказался сверху, стиснул пальцами шею противника…

Внезапно в бок что-то врезалось с силой несущегося поезда. Гаррет отлетел к стене. Ему вывернули руку и впечатали лицом в рельефные обои. Звон в ушах стал громче, зрение заволокла непроглядная тьма.

«Я убью его, убью любого, кто пытается меня остановить, мешает добраться до Перри…»

— Дыши. — Раздавшийся голос был до ужаса знаком. — Дыши, черт тебя подери.

Линч.

Гаррет вздрогнул. Ему стало безумно стыдно, краска смущения залила лицо. Он попытался высвободиться, но Линч немилосердно прижимал его к стене и продолжал выворачивать руку все выше, пока боль в плече не прорвала черный морок.

— Ты не один, — пошептал Линч на ухо, — я здесь. Я знаю, каково тебе. Дыши. Глубоко и медленно. Вдох, выдох.

Воздух со свистом вырвался из груди Гаррета. Он дернулся, но Линч держал крепко. Убежать невозможно. Ни от него, ни от черного тумана в голове.

— Помнишь, как гуманисты меня отравили, я впал в безумие, и вам пришлось приковать меня к кровати? Ты ведь не отходил ни на минуту, сидел рядом со мной. Не дал Дойлу или Бирнсу меня убить, верил, что я приду в себя, что сам сможешь меня удержать. — Линч перехватил руку Гаррета. — Теперь я держу тебя, парень. И не дам сорваться, ни за что. Ей надо, чтобы ты пришел в себя. Ты нужен Перри.

«Я не один». Прижатый телом Линча, Гаррет обмяк и глубоко вздохнул, чувствуя, как узел в груди постепенно слабеет. В глазах защипало, стало невыносимо стыдно.

— Не борись с собой. Просто дыши.

Гаррет слышал, как Бирнс медленно поднимается на ноги. В воздухе запахло кровью. Гаррет невольно напрягся, и это не осталось незамеченным.

— Убирайся отсюда, — приказал Линч Бирнсу, — иди отмойся. Через десять минут жду тебя обратно.

Гаррет вслушивался в шаги Бирнса и расслабился, только когда тот ушел. Лишь тогда осмелился открыть глаза и заморгал, прогоняя серые тени.

Перед ним возникло суровое лицо Линча. Затем хватка исчезла, Гаррет рухнул на колени и прижался лбом к стене. Разбитые костяшки кровоточили. «Перестань. Не вдыхай запах». Гаррет принялся тереть пальцы об ковер, снова и снова, пока не остались лишь сухие разводы на коже. Его трясло.

Из ниоткуда возникла рука. Линч. Пытается помочь.

— Почему ты пришел? — хрипло спросил Гаррет.

Серые глаза Линча стали задумчивыми. Гаррет его прежде таким не видел.

— Потому что бросил тебя, когда был тебе нужен, — тихо ответил Линч. — И одна наша общая знакомая мне об этом напомнила.

Перри. Гаррет осторожно вздохнул, борясь с позывом нырнуть обратно в черное отчаяние. Он так ждал от Линча этих слов, но знал, что не заслужил их. А теперь, когда услышал… признание больно ударило, словно нож в грудь. Да, Линч от него отвернулся. Отвернулся, когда был так нужен. Гаррет верил только Линчу, считал его отцом, которого никогда не знал — а в трудную минуту оказался один.

— Ты подтасовал ее дело, — произнес Гаррет вместо всего того, что хотел сказать. — Ты знал, кто она, но закрыл расследование. Уничтожил фотографию Октавии Морроу, чтобы никто никогда ее не опознал.

— А. — Линч поймал Гаррета под локоть, понимая, что помощи тот не примет, и рывком поднял на ноги. — Я все гадал, как много тебе известно.

— Недостаточно. — Боже, в кабинете царил сущий погром. Стол треснул точно посередине, на полу валялись обломки стула. Гаррет даже вспомнить не мог, что делал. Он провел по лицу трясущейся рукой. — Я не знаю, почему она от него сбежала, чего так сильно боится. — Его голос сорвался. — Я не знаю, где она.

— Она вернулась назад.

«Назад». Гаррет дернулся… и яростно уставился на сдерживающую его руку. Хватка Линча служила прекрасным напоминанием, что сейчас крайне важно сохранять самообладание.

— Она вернулась назад к Монкрифу, — эхом повторил Гаррет. — Но почему?

— Это нам и предстоит выяснить. Я никогда не расспрашивал ее, что случилось десять лет назад. Никогда не давал понять, что знаю, кто она. А следовало бы.

— Перри все равно не стала бы откровенничать.

— Нет. Скорее всего, нет. И никогда больше не осмелилась мне доверять. — Линч нахмурился. — Но как нам тогда выяснить правду?

Гаррет оглядел разгромленную комнату.

— Отправимся прямиком к источнику бед. Не позволю чертовке уйти, не попрощавшись.

Глава 21

Единственное, что не мог контролировать герцог Монкриф — погоду.

Молнии прорезали грозовое небо, хлестал дождь, размывая картину за окном. Перри наблюдала, как капли расчерчивают стекло, собираются в струйки и стекают вниз к раме. И не позволяла себе ни о чем думать.

Горничная молча укладывала у нее на плече локоны светлого парика. Краем глаза Перри то и дело ловила свое отражение в зеркале — и невольно задерживалась взглядом на образе молодой женщины в красном.

Монкриф просчитал все. Когда Перри вошла в покои, алый наряд уже лежал на кровати вместе с запиской от герцога. Видите ли, он решил, что такой цвет ей идет. Символизирует то, чем она стала.

А ей оттенок напоминал о Гаррете — о той ночи в опере, когда Перри осмелилась надеть красный шелк… и все полетело под откос.

— Готово, мисс. Вы прекрасно выглядите, — смущенно пробормотала горничная.

Перри даже не хватило духу спросить ее имя. Она просто смотрела на свое отражение, на ясные серые глаза, светлые волосы. Кто эта девушка? Незнакомке явно было слегка неловко в одолженном платье, словно она почти разучилась носить шелка и бриллианты.

«А может, я и правда так изменилась, что перестала быть собой?» Ведь десять лет назад Перри фактически похоронила Октавию. Та юная глупая девочка перестала существовать, даже в глубине ее души.

— Спасибо. Мне больше ничего не надо.

— Как пожелаете, мисс, — присела в реверансе горничная и вышла, прикрыв за собой дверь.

Перри вдруг охватило неясное беспокойство. Она больше не могла сидеть под замком в этой комнате с бледно-розовыми расписными обоями и такого же цвета подушками на канопе.

«Твои покои, дорогая».

Она ненавидела розовый. Просто терпеть его не могла, всегда.

Перри подошла к двери и попробовала ручку. Та повернулась, но не поддалась. Видимо, горничной наказали запереть дверь на ключ. На миг Перри пришла в ярость, а потом невольно улыбнулась. Если Монкриф возомнил, будто ее остановит какой-то там замок, то явно не представлял, с кем теперь имеет дело.

Окна тоже оказались заперты. Ну какая же глупость, право! Перри вытащила из прически шпильку и ловко вскрыла замок. Окно распахнулось, дождь оросил кожу. Перри вдохнула воздух Лондона. Увы, беспокойство никуда не делось. Она выглянула наружу. Дождь начал утихать, вместо ровного потока теперь просто падали крупные капли. Перри посмотрела на платье… и поняла, что плевать хотела на его участь.