Александра Стрельникова - Ветер с севера

Эристору указали на галеру шейха Бошшаэтдина, как на единственный корабль, который собирался плыть к северным землям. Ссаид встретил его лежа на парчовых подушках в роскошном шатре, установленном на корме. Хью учтиво поклонился, наг остался неподвижен. Лишь его узкие глаза цвета эбенового дерева изучали гостя, да нервно трепетал самый кончик тяжелого, матово блестящего чешуйчатого хвоста.

— Мне сказали, вы, уважаемый посол, вскоре возьмете курс в сторону Белого архипелага… — начал Эристор.

— Тебя не обманули, эльф, — странный шипящий выговор не помешал Эристору уловить в голосе говорившего нотки глубоко спрятанной неприязни.

— Я хорошо заплачу, если вы согласитесь взять с собой меня и моего слугу.

— Мне не нужны твои деньги, эльф.

— Я плачу золото, а в придачу дарю вам прекрасный меч. Вы можете взглянуть на него…

— Ты мягко стелешь.

— Он был выкован эльфийскими мастерами три века назад, — заторопился Хью, прекрасно зная страсть нагов к оружию и неизбывное желание торговаться.

Но, похоже у Ссаида было на уме нечто совсем другое:

— Нет, эльф. Мне не нужен и твой меч, зато, — шейх окинул высокую, гибкую фигуру Эристора оценивающим взглядом, — мне нужен гребец.

— Не делайте этого, эль-до! — встревожено прошептал Питер.

Темные глаза нага резанули по слуге — словно кожу вспороли.

— Один гребец, — уточнил он и вновь вперил тяжелый взгляд в Эристора.

— Я согласен, — глядя на Бошшаэтдина так, словно принимал вызов, ответил тот.

Наг кивнул. Лицо его по-прежнему было непроницаемо:

— Тебе заплатят, как остальным, но и поблажек не жди…

— И мне не нужны ваши деньги, господин посол, — кривовато усмехаясь, возразил Эристор. — Я клянусь, что буду работать наравне с остальными, но взамен мне требуется иная плата.

— Посмотрим, во что ты оценишь себя.

— Вы получите мои руки взамен на ваше слово. Вы должны поклясться именем Небесного полоза, что, как бы ни сложились наши дальнейшие отношения, а что-то подсказывает мне, что они не будут простыми, вы доставите меня на берегов Белого архипелага.

— Живым и невредимым, — вдруг вмешался Питер.

Верный слуга слишком хорошо знал своего хозяина, чтобы пытаться отговорить его, и решил, по крайней мере, внимательно следить за разговором. Опыт общения с наками у Питера был, и из него он вынес основное: любой из них скор на обман и изощренно мстителен, так что это странное соглашение могло стать для Эристора единственной защитой.

— Я еще не решил, подходишь ли ты мне. Сними оружие и кольчугу. В любом случае на этом корабле вооружена только моя личная стража.

Эристор повиновался, умолчав о приеме, перенятом им у Тир. Два ножа были ловко упрятаны в голенищах его сапог.

— Теперь рубашку.

— Зачем?

— Хочу убедиться, что ты выдержишь эту дорогу и не станешь обузой в пути.

Пожав плечами, Эристор смахнул и рубаху. Глаза посла медлительно прошлись по мускулатуре рук, широкой груди, скользнули через поджарый живот и замерли на обтянутых кожей штанов бедрах. При этом кольца его пятнистого желто-коричневого хвоста пришли в движение, свиваясь и снова распрямляясь. Эристор уже начал белеть от гнева, когда Бошшаэтдин окончил свое разглядывание и велел ему одеваться.

— Я согласен на твои условия, эльф. Клянусь Небесным полозом, что доставлю тебя в Хандерин, ибо туда лежит мой путь, — затем он улыбнулся холодной неприязненной улыбкой и, глянув на Питера, прошипел. — Целым и невредимым. В том случае, конечно, если и ты, эльф, выполнишь свою часть соглашения.

— Мое слово верно. Я обязуюсь выполнить все, что от меня потребуется.

— Он обязуется исправно работать веслом до самого Белого архипелага, — вновь встрял Питер, — А вы, в свою очередь, должны кормить его, лечить, если то будет нужно, давать отдохнуть и не требовать ничего сверх того, — от рыжеволосого слуги не укрылся повышенный интерес, который знатный наг проявил к статной фигуре его хозяина.

Шейх Ссаид Бошшаэтдин скривил тонкие губы:

— Твой слуга, эльф, знает толк в торговле. Но далее его присутствие на моем корабле неуместно.

Эристору пришлось наскоро проститься с удрученным и более чем обеспокоенным Питером. Он отдал ему свою кольчугу, перевязь с мечом и кинжалом, потом надел поверх рубахи теплую куртку, затянул ее широким кожаным ремнем, украшенным коваными бляхами. Тяжелый плащ, чистая рубаха на смену, небольшой сверток, который Эристор бережно возил с собой от самого дома, и седельная сумка с провизией, среди которой был спрятан мешочек с золотыми монетами, составили все его пожитки.

— Берегите себя, эль-до, и не верьте ему ни на грош, — так напутствовал верный слуга своего хозяина и чуть не плача сошел на пристань.

Ему еще предстояло добираться до Дома Красного дуба, но этот путь не шел ни в какое сравнение с тем, на что добровольно пошел его господин. Эристор махнул на прощание рукой, и вот уже невысокая фигура Питера затерялась среди портового люда. Кто-то тронул Эристора за рукав. Он обернулся. Необыкновенно красивый юноша-наг с темными влажными глазами газели потянул его за собой, указывая на шатер хозяина и повторяя:

— Ссаид-бей, Ссаид-бей.

— Твой господин хочет меня видеть?

Мальчик усиленно закивал, продолжая тянуть Эристора за собой и почти нежно заглядывая ему в глаза. Эристор ободряюще улыбнулся ему, и тот замер, недоверчиво всматриваясь в лицо эльфа, чья улыбка вмещала в себя столько тепла. Наконец, засмеявшись в ответ, юноша вновь потянул его за собой, и Эристор безропотно последовал за ним.

— Я забыл кое-что спросить у тебя, эльф. На твоей груди висят два амулета — знак Дома лесных и снежный хрусталь, встречающийся лишь на Белом архипелаге. Откуда он у тебя?

— Это подарок очень дорогого для меня человека.

Шейх кивнул, удовлетворенный ответом. Потом поднялся, сразу став на голову выше Эристора, и, стремительным слитным движением переместившись к выходу из шатра, повелительно крикнул:

— Али!

Через мгновение перед ним, низко кланяясь, остановился темнокожий орк, за поясом которого торчала плетка. Бошшаэтдин обернулся к Эристору:

— Это Али. Он главный надсмотрщик за галерными рабами. Его приказы — закон и для тебя. Иди за ним. Он все покажет и кое-что объяснит. Скоро мы снимемся с якоря, эльф. Будь готов к этому времени.

— Пойде-ем, ле-есной, — растягивая слова, на ужасном эльфийском произнес надсмотрщик.

Его черные с яркими, почти голубыми белками глаза заскользили по фигуре Эристора. Тот ответил ему спокойным уверенным взглядом, в котором Али тем не менее прочел предупреждение и нахмурился:

— Оставь свой гонор на берегу, ле-есной, и отправляйся следом за мной.