Ирина Котова - Стальные небеса [СИ]

Спасибо за остроумную идею общаться с помощью огнедухов. Следующими, кому я напишу письма, будут Полина и Мариан. Ты очень помогла мне, потому что без связи я была как без рук.

Пожалуйста, милая, береги себя. Никак мне не верится, что скоро ты станешь мамой, а теперь, оказывается, и двоих детей. Это удивительно, правда? Я так счастлива за тебя. Но ты же понимаешь, что теперь ответственна и за них? Мне очень тяжело думать о том, что ты в твоем положении вынуждена вкалывать иглы, и я очень бы хотела снять с тебя эту ношу. Хорошо, что осталась всего одна, это немного успокаивает мою совесть и тревогу за тебя и Полли.

Я знаю, что опять пытаюсь воспитывать тебя, прости мне это, Марина. Это от большой любви к тебе. Ты, конечно, не сможешь сидеть без дела, но вдруг теперь, когда в госпитале будет достаточно виталистов, у тебя получится больше отдыхать… И я очень хочу посмотреть на тебя в роли матери и, признаться, на Лукаса в роли отц…»

Скрипнула дверь – в кабинет зашел Нории. Ани, не дописав, поднялась – сердце кольнула тревога.

Они вылетели в Йеллоувинь через минуту, вслед за Четом и Святославом Федоровичем. Неотправленное письмо к Марине так и осталось лежать на столе.

Восьмое апреля, Йеллоувинь, Пьентан

На Туре вступал в свою силу сезон Желтого ученого, и вотчина его, Йеллоувинь, цвела от северной тундры до южных тропических лесов. А столица, Пьентан, в апреле набиралась такого великолепия, что со всех стран приезжали сюда люди посмотреть на нее. Цвели яблони и вишни, горьковатой нежностью пах жасмин, ажурные мостики, соединяющие величественные серые небоскребы, оплетала покрытая белыми звездочками зеленая лоза. Деревья, окутанные дымкой, медленно роняли лепестки в каналы, окрашивая их в белый, розовый, красный и голубоватый, и по цветной глади под округлыми мостами неслышно скользили черные лодки; лодочники в широких соломенных шляпах работали веслами и перекрикивались тонкими голосами.

И в этот раз огромный город, со своими небоскребами похожий на цветущий сад камней, полон был величия, красоты и покоя. Но дыхание войны ощущалось и здесь – на улицах виднелось в десятки раз меньше людей, чем обычно в сезон Желтого.

Четери, как и прежде, восхищенно и быстро скользил меж небоскребов, уже видя вдалеке цветные полотна императорских садов. А Вей Ши крепко удерживал в руках горячую девчонку, которой несколько раз в течение пути пришлось блокировать ментальные точки. Сейчас он смотрел на Пьентан, и губы его были сжаты в тонкую линию. Потому что это был его город, место, полное родственной силы, и он ласкал взор наследника, раскрывался ему, вызывая щемление в груди и горле.

Он в начале полета кратко и не вдаваясь в лишние подробности рассказал о том, что случилось с Каролиной, ее отцу, и тот, крепко держась за красный шип драконьего гребня, то и дело косился назад: то на дочь, то на Вея.

– Понятно, – сказал Святослав Федорович сдержанно, когда Вей Ши закончил. – Но у Каролины стоит… барьер от ментального сканирования. Барьер, поставленный одним из сильнейших магов Туры. Как ты смог проникнуть сквозь него?

Вей Ши недоуменно посмотрел на девчонку и аккуратно, привычно уже, продавил ей ментальные точки, снова блокируя ее погружение.

– Я не сумел, – сказал он, наконец. – Я попытался, но не сумел, – помолчал и неохотно добавил: – Слышал только какие-то отголоски мыслей, но я слышал их и до того, как попробовал заглянуть в нее. Если этот барьер и стоял, то он был очень слабым.

– Значит, действие амулета заканчивается, – задумчиво и непонятно проговорил Святослав Федорович. – Выходит, у тебя сильные ментальные способности, молодой Ши?

Сейчас наследник не ответил, потому что вопрос был о другом: «Кто ты такой, молодой Ши?» Он же не спрашивал, кем приходится шумной и тонко чувствующей красоту девчонке Владычица Ангелина. Не спрашивал, потому что и сам догадывался, и ему было не по себе от очевидного вывода.

Отец девчонки не ждал ответа. Он снова повернулся к ним, с тревогой посмотрел на укутанную в одеяло Каролину и покачал головой.

– Кто бы ты ни был, – проговорил он твердо, – ты должен понимать, что лезть другому человеку в голову неэтично. Тем более ребенку. Даже если бы ты не спровоцировал приступ – этого делать было нельзя. Да, куда важнее то, что ты помогаешь спасти ее, и я не потребую с тебя ответа. Но представь, что кто-то мог бы забраться в голову тебе и узнать твои тайны, даже те, которые ты никому бы не желал раскрывать.

Вей Ши не отвернулся и не опустил взгляд, и подбородок его был поднят так же высоко, но скулы и уши медленно начинали гореть от гнева и стыда. Он никогда не стал бы оправдываться и не терпел поучений ни от кого, кроме как от Мастера и деда с отцом. Но и прятаться было не в его характере.

– Я признаю свою ответственность, – сказал он высокомерно. – Я отдам благородной Каролине этот долг.

– Дело же не в долге, – укоризненно вздохнул Святослав Федорович, отступая.

Вей Ши не ответил. Остаток пути они провели в молчании.

Император Хань Ши слушал доклады военных советников, когда бесшумно отъехала в сторону тонкая дверь, а в проеме показался осанистый седовласый секретарь, почтительно опустивший голову. Докладчик замолчал.

– Говори, Ли Мян, – повелел Хань Ши мягко. – Я знаю, что у нас гости, – он легко повел головой, прикрыв глаза. – Владыка Четерии… его ученик и цветок редчайшей красоты, которого не бывало никогда. Они двигаются сюда.

– Да, светлый император, – тихо проговорил секретарь. – Помимо Владыки и его ученика прибыли Святослав Федорович Волков – бывший принц-консорт Рудлога – и младшая принцесса дома Рудлог. Девочка без сознания, ее несет на руках ученик… – Голос стал еще тише, но лицо императора не дрогнуло. – Владыке предлагали отдых и почести, достойные его статуса, но он сказал, что ищет твоей помощи и ждать не может…

Хань Ши погладил седую бороду, изящным жестом сложил ладони в рукава розоватого шелкового халата и невозмутимо, певуче поинтересовался:

– Далеко наши гости? – он снова прикрыл глаза и сам ответил: – Минут пятнадцать ходьбы.

– Да, господин мой, – секретарь выпрямился: повелитель не был недоволен из-за того, что совещание прервали.

– Ты правильно сделал, что сказал мне, – так же мягко проговорил Хань Ши. – Проводите Владыку и его спутников сюда. А мы пока дослушаем доклад. Продолжайте, генерал Шен. У вас есть пятнадцать минут.

Четери взошел по ступеням изумрудного павильона с черной покатой крышей и дверями, расписанными золотыми тиграми на охоте, и остановился. По обеим сторонам крыльца уже стояла почетная стража, щелкнувшая каблуками и поднявшая клинки при приближении гостей. А у дверей в окружении других царедворцев ждал старый знакомец Владыки Винь Ло, который сопровождал его в первый прилет к Хань Ши. Сановник вид имел горделивый и приветливый, несколько раз кланялся с того момента, как гости вышли из цветущего парка, и готовился разразиться приветственной речью, держа в руках огромную чашу со свежей кровью. Но не успел.