Наташа Загорская - Эльмарис

Там, за свалкой, которая почти вплотную прилегала к городской стене, опоясывающей город, был лаз. Еще в начале весны, когда первое теплое солнышко начало пригревать и растапливать снежный покров, укрывавший землю в Падаре на протяжении всей зимы. Когда зазвенели веселые ручейки от талого снега по булыжным мостовым, и проклюнулась первая, еще робкая трава в садах и возле домов благопристойных горожан, в том месте, куда теперь направлялись мальчишки, обвалился кусок стены. Время и погодные условия подточили старую кладку, вот она и не выдержала. А с обратной стороны, по ту сторону города, в этом самом месте был большой холм, что вплотную прилегал к городской стене. Вот потому-то в этом месте и раньше можно было намного легче проникнуть в Падар или выбраться из него, а из-за появившейся большой выщербины — это стало и совсем уже простым делом.

Обвал произошел ночью, и он не являлся тайной для городских властей и гарнизонных стражников. Говорили, что градоправитель давно уже отдал распоряжение привести стену в полный порядок. Да только за занятостью и иными заботами, соответствующие службы оставили все как есть, предположив, что затруднительно будет попасть в город таким путем. А о том, что через этот лаз можно не только проникнуть в Падар, но и выбраться из него, оставаясь незамеченным, как-то никто и не подумал. Вот туда-то и направлялись друзья, прекрасно знающие, что охраны там нет и при должной ловкости и сноровке, можно перебраться по ту сторону и оказаться за чертой города.

Остановившись возле большой кучи гниющего мусора, распространяющего такое зловоние, что начинали слезиться глаза, ребята перевели дыхание, Арий еще раз прислушался к тому, что происходит в городе, и на его лице отразилась досада. Звук погони приближался, а это значит, что совсем скоро их нагонят. И не важно, кто именно идет по следу — городские стражи или головорезы Борга. И те и другие прекрасно осведомлены о том, что в этом месте можно почти беспрепятственно выбраться за городскую стену, а значит, их маленькая хитрость с пробежкой по свалке не поможет. Молодой оборотень вздохнул и тут же пожалел о своем порыве — его тонкий нюх и так уже пострадал, а так, глядишь, вообще можно на несколько суток утратить этот дар. И что он тогда делать будет?

Рассудив, что более ждать смысла нет, Арий первым взобрался на самый верх, и наклонился, принять корзинку из рук друга. Потом, держа в одной руке нелегкую ношу, вторую протянул Деру, который хоть и был ловок и шустр, все ж не обладал звериными способностями приятеля. А вот уже на землю по другую сторону стены, первым спрыгнул светловолосый постреленок, принял из рук Ария корзинку и, не дожидаясь приятеля, со всех ног понесся туда, где виднелась темная полоска леса. Арий нагнал его совсем скоро, ухватился за корзинку с другой стороны и теперь они нога в ногу поспешили вперед, к новой жизни.

Справившись со своим темным делом, Ирган и Сейра молча направились в город. Они шли, поддерживая друг друга, потому что в отличие от двух мальчишек-беспризорников не обладали возможностью видеть в темноте, а предательница-луна снова спряталась за облаками, и на Падар опустилась кромешная темень. Парочка подельников все время спотыкалась на неровной мостовой, да еще и плащи, полностью скрывающие фигуру, с низко надвинутыми на лицо капюшонами, не помогали, а, наоборот, мешали в деле продвижения по безлюдным улицам столицы Порубежья. В полном молчании, лишь иногда неодобрительно посапывая, да ругаясь про себя, они прошли несколько кварталов, так и не встретив никого на своем пути. Что было и не удивительно, учитывая время суток и места, по которым им приходилось пробираться. В кварталах бедняков, только злодеи да разбойники, воры да убийцы шастали по ночам.

Возле лавки старьевщика, который по слухам не гнушался скупать не только старые, но и краденые вещи, Ирган окончательно запутался в длинных полах собственного плаща, споткнулся и едва не протаранил лбом крепкую дверь папаши Ворнера.

— ……! — выругался он в голос и сплюнул в сердцах.

— Тише ты, — тут же зашипела на него подельница, помогая подняться, — не ровен час, услышит кто, вот тогда-то точно беды не оберешься.

— Ох, на гиблое дело мы с тобой пошли. Как бы не отвернулась от нас совсем пресветлая богиня, — запричитал вдруг Ирган, — темное дело, поганое…. Тошно мне, Сейра, ох, тошно…

— С каких это пор ты таким праведником заделался? — подколола его соучастница.

— Ох, всякое было, — покачал головой Ирган, — но такой грех на душу брать… не могу я, Сейра, сердце щемит, душа болит…

— А есть оно у тебя, сердце-то? И про душу, гляди ж ты, вспомнил. А чегой-то ты раньше про нее не подумал? Да отказу не дал? Еще и меня на злодеяние толкнул?

— Да кто тебя толкал-то?! Кто толкал?! — взвился Ирган.

— Ты еще громче покричи, — снова зашипела на подельника бывшая работница матушки Вильи. — А то не все в Падаре знают, что за дельце мы с тобой провернули.

— Да что я-то! Это у вас, баб, язык без кости, вот и мелете, что помелом сор выгребаете. Сама же и растреплешь всем в городе о том, чем мы этой ночью занимались!

— Все бы тебе гадости говорить, — снова подала голос Сейра. — Только знаешь, правда твоя, что-то и мне тревожно. Да тоска такая на сердце, что завыть хочется. Ох, и за дрянное же мы дельце с тобой взялись, ох, и нехорошее…

— Так оно и понятно. Хорошо еще, что деньги я вперед вытребовал… — покачал головой Ирган и тут же прикусил язык.

— Так с тобой уже расплатились!? — заголосила Сейра, позабыв про свои же слова о том, что надо молчать и не привлекать к себе излишнего внимания. — И ты, сморчок недоделанный, небось, утаить хотел! А моя доля где? Где я тебя спрашиваю?! — и она ухватила подельника за отворот плаща, со всей силы встряхнув его, словно коврик.

Несмотря на свою принадлежность к слабому полу, за последние годы, когда следить за внешностью и фигурой, Сейре было уже без надобности, а питаться приходилось тем, что боги пошлют, зачастую пихая в себя не то, что вкусно, а то, что сытно, она значительно раздалась вширь, и уже не напоминала ту хрупкую девушку, что в свое время работала в заведении матушки Вильи. Да и работа подавальщицей, которой от зари до зари приходилось таскать тяжеленные подносы, сделала свое дело. От резкого рывка подельницы, Ирган едва на ногах устоял, плащ распахнулся и капюшон, который до этого времени был надвинут на самое лицо, откинулся назад.

— Ты что творишь, дура?! — возмутился, было, мужчина, но его подельница тут же сунула кулак ему под нос, заставляя замолчать.

— Так они с тобой уже расплатились, — прошипела женщина, еще раз встряхнув своего соучастника. — И когда же ты собирался мне мою долю отдать, а? Что думал, Сейру можно обмануть? Я вот тебе сейчас… — и она недвусмысленно замахнулась свободной рукой.