Анастасия Никитина - Колдунья из Угро

— Типично…

— Да плюс сегодня девка должна явиться. Новая коллега, мать ее. Ну, я и пошутил не вовремя. За это добавку схлопотал. В общем, полный амбец… Даже не знаю, как я вчера так напиться умудрился?

— А у тебя с Корнем по-другому разговаривать не получается, — хмыкнул Николай. — Головка потом бо-бо…

— …и во рту кошки не только срали, но еще и старательно загребали когтями… — продолжил Макс. — Может, водка паленая была?

— Может, и водка. А только думаю, это не водка, а мы.

— Что «мы»? Погоди секунду, у меня рабочий телефон разрывается.

Прижав мобильный к груди, майор Ребров лениво ответил, но после первых же слов донесшихся до его больной головы, вытянулся по стойке смирно:

— Слушаю… Есть отвечать по форме!.. Так точно, товарищ полковник!.. Так точно, товарищ полковник! То есть, никак нет! Эмм… не могу знать… Понял. Да, — оперативник положил трубку и вытер вновь вспотевший лоб. — Фу, блин… — он вспомнил про мобильный: — Коля, ты там еще?

— Да. Ты что так тянулся?

— Бурундук звонил, чтоб ему охрипнуть. Напомнил, что я должен бумагами заняться.

— Серьезно? Считает, что у тебя уже склероз? Стареем мы, майор, стареем и слабеем…

— Да не такие уж мы и старики, — хмыкнул Макс и тут же непроизвольно схватился за загудевшую, как пустой котел, голову. — Уй! Может, ты и прав… Побегу я. Бурундук вышел на тропу войны. Если я к вечеру бумажки в порядок не приведу, он с меня шкуру спустит и сушиться вывесит… А фильм «Бурундук разбушевался-2» я сегодня не вынесу…

Кое-как дотянув до конца рабочего дня, но так и не увидев пресловутого нового коллегу, Максим Ребров четко в шесть проскочил через проходную. Попав во все возможные и невозможные пробки, он припарковал свой старенький Опель возле обшарпанной девятиэтажки и, наконец, оказался дома. Квартира встретила мужчину мрачной тишиной и запахом пыли.

— Козочка? — позвал он свою нынешнюю подружку, но никто не откликнулся.

Макс, спотыкаясь, прошел по коридору, думая о том, что давно пора вкрутить новую лампочку, потому что старая перегорела еще неделю назад. На плите стояла кастрюлька. Майор сунул туда нос, но вместо ужина обнаружил какую-то бумажку. Это оказалась записка. В лучших традициях любовных романов его девушка сообщала, что уходит от редко появляющегося дома, вечно усталого и крепко закладывающего за воротник опера. Макс выругался и, скомкав листок, бросил его в переполненное мусорное ведро.

В холодильнике обнаружился початый пакет просроченного кефира, а в ящике для овощей — две подгнившие картофелины, источавшие гадкую вонь. Это было достойное завершение отвратительного дня. Впрочем, примерно так же заканчивалось большинство романов майора, и он не особо удивился.

Девушки легко западали на него. Худощавая спортивная фигура, благородная седина на висках, тонкие нервные пальцы и, как сказала когда-то одна из его пассий, чье имя Макс давно забыл, трагедия в глубине глаз. Именно так, по мнению большинства представительниц слабого пола, должен был выглядеть принц. Но, пожив рядом, девицы быстро понимали, что майор полиции из убойного отдела мало похож на представителя королевской семьи. Он не успевал сбегать на рынок за картошкой и забывал о дне рожденья будущей тещи, его выдергивали на работу в любой день недели и в любое время, он мог не появляться дома двое суток, а приходя, мертвым телом валился в постель. Конечно, так было не всегда, Макс не скупился на комплименты и мог просто так подарить букет цветов. Но человеческий мозг лучше запоминает негатив, и рано или поздно девушки, насытившись неустроенным бытом, уходили от него.

Много раз майор зарекался заводить такие романы, но проблема состояла в том, что он боялся возвращаться в пустую квартиру, ему физически было необходимо, чтоб его кто-то ждал. А вот ждать певшие о неземной любви девицы как раз не желали, и все повторялось сначала. Мужчина достал из буфета початую бутылку водки и наплескал почти полный стакан. Залпом выпив жидкость и занюхав рукавом, он кое-как разделся и, не смотря на ранний час, лег спать.

Вторник

На следующий день майор Ребров, памятуя вчерашний выговор полковника, явился на работу после двенадцати, когда выветрились все намеки на вечернее возлияние. Подходя к своему кабинету, он заметил, что дверь приоткрыта. Макс удивился. В комнате было всего три стола. Один пустовал уже два года, с тех пор, как уволился Николай, второй принадлежал парню, который переквалифицировался из оперов в следователи и еще на прошлой неделе забрал свои вещи, а за третьим работал сам майор. Из-за неплотно прикрытой двери доносились какие-то голоса. Он прислушался.

— Нет, объясни мне, зачем ты подала рапорт именно сюда? Я же тебе советовал идти следователем, — хриплый баритон Ильина скрипел, как несмазанная телега.

— Товарищ подполковник, — женский голос был просто воплощением спокойствия. — Вы считаете, что я не справлюсь с работой?

— Я этого не говорил.

— Тогда я не понимаю, чем вызвано ваше недовольство.

Макс спохватился, что подслушивать под дверью собственного кабинета — глупость, и, кашлянув, прошел в комнату.

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — нарочито браво козырнул он.

Ильин, поборник уставных отношений во всех их проявлениях, позволил себе мимолетную улыбку:

— Вас искал полковник Бурун, майор. Зайдите к нему. А вы, лейтенант, берите пример. Так выглядят уставные отношения между коллегами.

Начальник вышел, и Макс, тут же сбросивший маску ревностного служаки, присел на край стола, разглядывая худенькую девушку, почти девчонку. На вид ей было от силы лет двадцать.

— И что тебя в нашу грязь занесло, девочка? — с какой-то грустью спросил он.

— Лейтенант Полозкова, прибыла для несения службы, — вдруг, подскочив, рявкнула девица, точно скопировав интонации самого майора минуту назад. От неожиданности мужчина чуть не свалился на пол.

— Вольно, — автоматически ответил он, вглядываясь в невыразительное лицо. Ему показалось, что на мгновенье там промелькнула откровенная насмешка. — Раз уж ты сидишь прямо возле нашей кухни, — он кивнул на подоконник, где стояли чайник и несколько кружек, — то, может быть, сделаешь нам кофе, и будем знакомиться?

— Сие является проявлением неуставных отношений! — тем же тоном выдала нахальная девица и, сев на место, с сарказмом добавила: — Думаю, кофе Вы себе способны приготовить самостоятельно, товарищ майор, простите, не знаю вашей фамилии.

— Ишь, ершистая какая, — пробормотал он. — Ребров моя фамилия. Максим Андреевич. Можно просто Макс и на «ты».

— Спасибо, но я предпочту уставной вариант, товарищ майор. И смею Вам напомнить, что Вас разыскивал Ваш непосредственный начальник.