Анастасия Никитина - Судья и палач

— Рикри! — окликнул ее Красс. — Мое условие…

— Да? — обернулась девушка и увидела, что на нее несется стена огня.

Ее тело охватил нестерпимый жар. Магичка попыталась остановить пламя, но щиты, повинуясь клятве, слетели в долю секунды. «Условие, — успела подумать она. — Твое условие — моя смерть!» В следующее мгновенье могильную тишину таинственного зала разорвал безумный крик заживо сгорающего человека.

Середина сентября. Вторник

Капитан Корбов влетел на проходную почти в девять. Постоянная нервотрепка и недосып последней недели сделали свое черное дело: он банально проспал, начисто забыв, что сегодня должен дежурить. Проснувшись в восемь пятнадцать, он позвонил коллеге, которого должен был менять, и галопом понесся в управление.

— Тебя Бурундук с утра разыскивает, — «порадовал» оперативника сержант.

— Вот, черт, — выругался Николай.

— Иди, — посоветовал дежурный. — Он уже три раза звонил. Сказал, чтоб ты зашел, как только явишься.

Капитан скрипнул зубами и поплелся на второй этаж. Секретарша, ни о чем не спрашивая, кивнула на дверь кабинета. Предчувствуя качественную головомойку за опоздание, Николай вошел.

Полковник стоял у окна, глядя на сбегающие по стеклу капли дождя.

— По Вашему… — начал было капитан.

— Садись! — прервал начальник.

Николай умолк и сел, лихорадочно пытаясь сообразить, где накосячил. Полковник прошелся по кабинету, зачем-то поправил рамку с какой-то грамотой на стене и, наконец, тяжело опустился в кресло.

— Что случилось, Дмитрий Константинович? — не выдержал Николай, уже понимая, что его собственные косяки тут ни при чем.

— Потери у нас, Коля, — вздохнул полковник, хрустнул пальцами, собираясь с мыслями, и повторил. — Потери…

— Кто? — хрипло выдохнул оперативник, чувствуя, как холодеет спина.

— Звонили из ФСБ. Отдел полковника Хмарина больше не существует.

— Агафья, — опустил голову Николай.

— Да, — кивнул Бурундук. — Родственников у нее нет. ФСБешники просили, чтобы кто-то из коллег приехал на опознание.

— Как это случилось?

— Теракт. Подробностей нам с тобой никто не расскажет, сам понимаешь. Максим…

— Я сам! — перебил Николай, и уже спокойнее добавил. — Лучше я, Дмитрий Константинович.

— Да, — не стал спорить полковник. — Лучше ты.

— Я сегодня дежурить должен…

— Это я решу. Отгулов у тебя хватает, новых дел пока нет. Съезди на опознание. Вот, держи, они мне по факсу бумагу прислали. Сообщи Максиму. И позвони мне завтра.

— Спасибо, Дмитрий Константинович, — поднялся капитан, сунув вызов карман. — Я пойду?

— Иди, — вздохнул полковник. — И, Коля… Берегите себя, ребята.

Сорок минут спустя Николай уже шел пустынным коридором судебного морга Федеральной Службы Безопасности следом за поджарым майором с труднопроизносимой фамилией. Серые, выложенные кафелем стены отзывались на каждый шаг гулким эхом. Пахло хлоркой и немного кровью. По долгу службы капитан часто бывал в таких местах, но сегодня тошнотворный сладковатый запах смерти и разложения казался особенно настойчивым.

Николай поймал себя на том, что шепотом твердит: «Не она. Не она». Он закусил губу и ускорил шаг, догоняя провожатого.

Скрипнула дверца холодильника. Пожилой санитар выдвинул мерзко скрежетнувшие по полозьям носилки и откинул простыню.

Минут десять капитан всматривался в застывшее лицо, пытаясь найти чужие черты. Посиневшие губы, бледная кожа… Мужчина, не удержавшись, коснулся ее щеки. И тут же отдернул руку — пальцы обожгло, словно он погладил холодную мраморную статую.

— Она? — нетерпеливо поторопил майор, потирая озябшие ладони.

— Она, — опустил голову Николай и отвернулся.

— Отлично, — кивнул ФСБэшник.

— Задвигать? — спросил санитар.

— Погоди, — отмахнулся тот.

Он положил прямо на тело кожаную папку и стал быстро заполнять какой-то бланк:

— Коллега… Уверенно опознал… Особые приметы… Вот здесь подпишитесь, — майор сунул Николаю ручку.

— Не так же… — пробормотал оперативник, забирая бумагу.

Капитан расписался, приложив бланк к стене, и, ни на кого больше не глядя, вышел в коридор. Хотелось побыстрее убраться из холодного, пропахшего дезинфекцией подвала.

Тяжелая дверь морга захлопнулась за его спиной, и он поднялся по выщербленным ступеням под моросящий питерский дождь.

Мимо проходили люди, проносились машины. Откуда-то доносился запах выпечки. Город жил своей жизнью. Никому не было дела, что Николай никогда больше не увидит у себя на кухне улыбчивую иномирянку. Никогда больше она не влетит в их кабинет радостным вихрем: «Я такое нарыла, господа офицеры!» Никогда больше не придется ему, сдерживая улыбку, ворчать, глядя, как Макс кружит девушку по комнате, подхватив на руки… И еще тысяча таких «никогда больше» появилась сегодня у Николая. Но небо не рухнуло в Неву. Тучи не стали темнее. И люди все так же бегут, разбрызгивая лужи, по своим делам. Никто даже не узнает, что в этом мире была орийка Рикри, а теперь ее нет…

Капитан вытер мокрое лицо и завел мотор. Он не представлял, как сообщит печальную новость другу, но тянуть, рискуя, что это сделает кто-то другой, боялся. «Надо будет водки купить, — подумал Николай, ожидая просвета в плотном потоке машин. — Пусть лучше напьется…»

Николай минут пять жал на кнопку звонка, прежде, чем хозяин открыл дверь. Из квартиры пахнуло перегаром.

— А, Коля. Извини, я только проснулся, — сказал майор, пропуская друга в прихожую. — В контору требуют?

— Нет, — качнул головой капитан.

— Ну, тогда проходи, — сразу расслабился Макс и, шаркая растоптанными тапками, пошел на кухню. — Ты, вроде, дежурить должен был? Или это не сегодня? Башка гудит, нифига не соображаю…

— Отгул у меня. Бурундук расщедрился, — отозвался Николай, оглядывая разгром в пищеблоке. — Вот подумал, заеду, посидим, выпьем по рюмашке.

— Это вовремя, — кивнул майор и болезненно сморщился. Тяжелая с похмелья голова отозвалась на резкое движение взрывом боли. — Черт… Сколько же я вчера выпил?

Гость скосил глаза на пустую литровую бутылку из-под водки Абсолют, валявшуюся под столом, и промолчал. Макс порылся в шкафчиках и вытащил на свет божий пыльную консервную банку.

— Из закуски есть только это. Что это, кстати? А, морская капуста. Будешь?

— Нет, — отмахнулся капитан и продемонстрировал пластиковый пакет, который принес с собой.

— Тогда командуй, — Макс с заметным облегчением уселся на табуретку в углу.

Капитан, стараясь не смотреть на друга, быстро достал бутылку, банку с маринованными огурцами и пачку сосисок. Грязные стаканы не внушали доверия, но он нашел в буфете две толстостенные стопки.