Эль Бланк - Институт фавориток

— Неблагодарный! — взвизгивает королева, отталкивая мужа. Вот только он ее руки перехватывает, к себе снова прижимает и говорит примирительно:

— Какой есть… Ну что ты злишься? Все ведь по-твоему вышло. Мальчик станет королем, женится на Ялисе, она показывала мне сообщение — он ее выбрал. Будет у тебя достойное продолжение династии…

Орлея поднимает к нему заплаканное лицо и… В общем, дальше я уже не смотрю. Тактично задвигаю заслонку и толкаю в бок Луриту, чтобы тоже перестала любоваться, как королевская чета Цесса целуется.

Подружка именно это и делает, а потом молча выразительно разводит руками. Понятно, что Монт жену любит и наказывать не станет. Ну поскандалил, ну высказался, ну сбросил негатив… На этом все. Даже если король, когда на Орлее женился, и не был в нее влюблен, то по прошествии стольких лет чувства развились в полной мере. И ему с ними приходится считаться.

— На выход, — шепотом приказываю, шагая к двери. К счастью, это только с внешней стороны она замаскирована, а изнутри кладовой прекрасно видна.

— Куда идти-то? — тихо возмущается у меня за спиной иперианка. — Дихол! — сдавленно шипит.

Оборачиваюсь и с удивлением вижу, как Лурита словно слепая водит руками впереди себя. Ощупью она огибает оказавшийся на ее пути контейнер и осторожно переступает ногами, чтобы снова не споткнуться. Что это с ней?

— Ты в порядке? — Я спешно бросаюсь к девушке и подхватываю под руку.

— Как ты тут ориентируешься? Может, свет какой включить?

— Так ведь светло… — говорю я и осекаюсь, потому что только теперь понимаю: светильники не горят.

Да и я не касалась датчиков. К тому же вижу чуть иначе, не так, как обычно. Цвета почти не различаю, лишь коричневые оттенки немного, а так, можно сказать, практически черно-белая картинка. Зато вполне отчетливая. Зеленые волосы Луриты, как и желто-зеленое платье, сейчас видятся в разных оттенках серого, а кожа осталась телесного цвета, который ей свойствен изначально. Помещение тоже не отличается яркостью красок, а вот четкость линий и границ предметов, пожалуй, даже выше, чем на свету, словно каждый имеет контрастную обводку.

Ой… Это что? Рооотонская способность видеть в темноте? Та самая, которая была у моего отца и которую мне пообещали цессянские боги? Мне становится страшно. А вдруг я теперь и на свету вот так же буду видеть? Бесцветно! Это же кошмар!

Торопливо утаскиваю подружку к выходу. Наружу выскакиваю, даже забыв осмотреться и убедиться, что в коридоре нет свидетелей. К счастью, желающих прогуляться именно по этому коридору не нашлось, а я с облегчением выдыхаю… Фух! Порядок. Нормально я вижу. Ложная тревога.

— Что случилось? — тревожится Лурита, бросая подозрительный взгляд на закрывшийся проем. — Тебя кто укусил?

— Никто.

Я пытаюсь сдержать радостное возбуждение, которое так и рвется наружу. Эх, жаль, что нет возможности снова нырнуть в темноту и проверить. Может, это временное «прозрение»? И я снова его лишусь?

Стоит ли удивляться тому, с каким нетерпением и скоростью я перемещаюсь в свои апартаменты! Вернее, в ванную комнату, потому что она — единственная, где нет окон, соответственно пригодная для слегка потерявшего адекватность экспериментатора в моем лице. Я ведь и разных цветных предметов туда натаскала, пытаясь оценить, как меняется восприятие; и разные вариации освещенности перепробовала, чтобы понять, в какой именно момент включается ночное видение; и глаза закрывала-открывала в разных условиях, создавая резкие и мягкие переходы от света к тьме и обратно. И с каждой минутой все больше убеждалась в том, что мой организм накрепко вцепился в новое, но очень удобное умение.

Значит… Значит, боги-создатели, посетившие меня во время танца, все же реальность? Не плод моего буйного воображения? А я-то решила, что они — галлюцинация. Или все же возникновение способности — это какой-то естественный процесс, а я ищу ему невероятное объяснение? Может, просто время пришло проявиться? Или стресс так повлиял. Или моя влюбленность в Атиса. Эх, жаль, что я после ритуального танца и до сегодняшнего дня в полной темноте ни разу не оказывалась! Вот как теперь достоверно выяснить, что послужило этому толчком?

— Дейлина, милая, ты… Это что? — Заглянувший в комнату Атис искренне удивляется беспорядку. — С тобой все хорошо? Лурита беспокоится.

— Все отлично! — Я стремительно хватаю его за руку и затаскиваю в темноту. А потом наслаждаюсь. Восторгом шигузути, который, оказавшись в обожаемом им мраке, с воодушевлением стремительно бегает по полу и стенам, а потом, утомленный, взбирается на меня и затихает. Изумленным выражением лица леянина, который ничего не видит, но при этом прекрасно понимает, как хорошо получается это делать у меня. Вдохновленно-ласковым восклицанием «как же я за тебя рад!», после которого хочется его обнять и никуда-никуда не отпускать.

Последнее все же мне приходится сделать. Правда, предварительно я успеваю выяснить, что разговор Монта с Атиусом прошел без рукоприкладства, хоть и с обвинениями. «Женщине простительны подобные идеи, но мужчина обязан думать за двоих!» — Король свалил всю ответственность за решение сделать меня фавориткой на сына, признавшегося в том, что пошел на поводу у матери. А еще узнаю, что церемония будет завтра — Атис настоял на кратчайших сроках.

Этого завтра я жду с нетерпением и волнением. И когда оно наступает, прикладываю максимум усилий, чтобы не выдать своих истинных чувств. Ведь так трудно не морщиться, опираясь на руку, предложенную мне принцем. Спокойно шагать рядом с ним по малому церемониальному залу, заполненному гостями. Мило улыбаться приветствующим нас королеве и королю. Не замечать скептического взгляда стоящей рядом с ними королевской фаворитки. Не искать любимых серых глаз, которые, я уверена, с неменьшим волнением следят за всем, что происходит. Атис готов прийти мне на выручку, если что-то пойдет не так, как запланировано.

Да, мы хотим избежать скандала. Да, мы не желаем, чтобы о моих чувствах к нему все узнали раньше, чем я обрету свободу. Стабильность и устои империи важнее наших личных амбиций. Целостность объединенных территорий ценнее возможности насладиться местью. Мы не имеем права разрушить то, что уже создано. А унижение цессян будет способствовать именно этому.

Ответственность… Это главное, о чем нужно помнить.

К счастью, понимаем это не только мы. Торжественная речь короля наполнена тем же смыслом. Признанием первостепенности целей, стоящих перед планетами, образовавшими тесный союз. Приоритетом законов. Соблюдением традиций…

Последнее становится сигналом для начала церемонии. Надо отдать должное цессянам, сужать масштаб происходящего они не стали. Видимо, посчитали, что чем шире будет огласка, тем меньше возникнет подозрений в том, что принятое Атиусом решение неискреннее, навязанное, вынужденное.