Екатерина Федорова - Дротнинг

Забава молча шагнула в сторону. Хотела обойти Харальда — но он загородил путь. Попросил спокойно, прищурившись так, что серебряные глаза исчезли под веками:

— Расскажи, где была, Сванхильд. Про бергризеров я уже знаю. Но приказы им отдает Локи. Он опять к тебе приходил? Предлагал помочь, спрятав от меня понадежнее?

И ведь не скажешь, что Харальд неправ, печально мелькнуло у Забавы. Сначала Локи увел ее из Упсалы, потом Сигюн, его жена, заявила, что хочет помочь, укрыв в Йотунхейме..

Забава судорожно вздохнула. Пробормотала:

— Сейчас попью и расскажу.

Харальд тут же сделал два шага назад — и загородил спиной дверь во двор.

Зачем, устало подумала Забава. Неужто боится побега? Но ведь сама с ним в баню пришла…

Она молча переступила порог парной. Зачерпнула воды из котла, вделанного в каменку под которой весело трещало пламя. Ополоснула ковш, снова его наполнила — и подняла повыше. Затем поймала пересохшими губами потекшую струю.

Вода в котле успела нагреться, но все равно отдавала родниковой свежестью. Или ей так показалось после целого дня, проведенных без питья?

Пара струек потекла по шее. Одежда на груди подмокла, но Забаве сейчас было не до того.

Харальд тоже перешагнул порог парной. Посмотрел на Сванхильд, стоявшую к нему спиной, уже не щурясь.

Дротнинг видно по повадкам, мелькнуло у него. Пьет жадно, значит, горло пересохло. Но губами к банной посудине все равно не приложилась.

А следом он опять подумал, зло и нетерпеливо — где там Хакон с едой и тряпками? Сейчас бы замкнуть предбанник на засов, да содрать с нее эти тряпки…

Забава, пока пила, согрелась. От каменки шел жар, и кожа под нижней рубахой сразу зачесалась.

А еще — запах. Одежда, в которую она переоделась в Хааленсваге, в печном жару еще сильней запахла прогорклым салом и чужим потом.

Расскажу, что должна, и помоюсь, решила Забава твердо. А Харальд пусть что хочет, то и делает!

Она вернула ковш на скамью, с которой его взяла. Потом пошла к двери, глядя на стоявшего там Харальда.

И он снова молча уступил ей дорогу.

— Бергризеры утащили меня под землю, — тихо проговорила Забава, уже перешагнув порог.

Затем прикрыла дверь в парную, чтобы жар не уходил. Продолжила, развернувшись:

— Я спряталась от тебя в бочку. Но ты это уже знаешь, раз выследил меня до коптильни. Вот в бочке меня и уволокли. Потом пришла Сигюн…

Она рассказывала негромко, без передышки. Выложила все без утайки, вплоть до слов Сигюн.

Харальд слушал молча. Под скулами у него пару раз катнулись желваки — а когда Забава дошла до удушья в пещере, из-за Харальдова плеча выглянул змей. Приглушенно зашипел, обнажив два ряда мелких зубов.

Неужели понял что-то, с сомнением подумала Забава, глянув на змеюку. Или просто учуял злобу Харальда, оттого и расшипелся?

Она уже почти закончила свой рассказ, когда Харальд вдруг бросил:

— Тихо, сюда идут.

И быстро развернулся к двери, заталкивая змея под разодранный ворот рубахи.

Хозяева явились, решила Забава. Затем шагнула, собираясь обойти Харальда — и заслонить его на тот случай, если змей вылезет.

Однако Харальд, не оборачиваясь, выставил руку. Оттолкнул ее назад, буркнул:

— Стой за спиной. Мало ли кто…

Но это оказались хозяева. Причем пришли все трое, разом. Хакон притащил узлы с одеждой и покрывалами, его жена поставила на лавку поднос с едой и огромный кувшин с элем. Последним заскочил Эйрик. Занес полные ведра, с готовностью предложил:

— Если надо, я…

— Ступай, — проворчал Харальд, даже не дослушав его. — Не хватит, сам схожу. Ключ у вас пробивается перед оградой с севера, верно?

Парнишка кивнул. Следом спросил с надеждой в голосе:

— Так ты возьмешь меня в хирд, конунг…

— Если об этом попросит твой отец, — отрезал Харальд.

И заложил засов на двери, как только надувшийся Эйрик ушел. Повернулся к Забаве, предложил неожиданно мягко:

— Сядь, дротнинг. Раздели со мной хлеб и эль.

— Я не дротнинг, — выпалила Забава.

Сказанное прозвучало слишком резко, и она пристыжено подумала — не заслужил Харальд такого рыка. Он ее от смерти спас, а что до замужества…

Сама пожелала в прятки поиграть. Вот и сыграла!

— Ты, понятно, привык меня так называть, — торопливо добавила Забава. — Но простой бабе ни к чему привыкать к таким словам. Об одном прошу…

Она споткнулась, потому что Харальд вдруг засмеялся. Тихо, шипяще. Следом уронил:

— Не дослушал… так о чем ты просишь, Кейлевсдоттир?

— Позволь мне жить в твоем доме, — твердо объявила Забава.

В уме у нее пролетело — и что смешного я сказала?

Но спрашивать об этом Забава не стала. Еще тверже продолжила:

— В твоем доме и прежде жили бабы, которым ты обещал защиту и кров. Рагнхильд, сестры ее, Нида. Вот и я прошу тебя об этом. Мне носить дитя еще три месяца. Кейлев может принять меня в своем доме, но…

— В наложницы пойдешь? — перебил ее Харальд. И предупредил: — Иначе не приму.

Послушаю, что скажет, с угрюмым весельем подумал Харальд, глядя в лицо Сванхильд — не особо радостное, но все же спокойное. Поспокойней, чем раньше, когда она только вошла сюда.

Может, догадается потребовать крова в уплату за Хааленсваге? Хотя требовать для себя, да еще от того, кто ее спас — это не про Сванхильд…

Забава помедлила.

Я ведь сама захотела к нему вернуться, вдруг подумала она. И в пещере все о Харальде вспоминала. А когда он появился в Хааленсваге, от его руки на запястье дыханье оборвалось…

Что с того, что Харальд на ней не женится? Да и какая из нее дротнинг? Говорят же — не в свои сани не садись!

Забава глубоко вздохнула. Следом проговорила, глядя в прижмуренные глаза Харальда:

— Другую бабу рядом с тобой видеть я не хочу. Уже знаю, что не выдержу. Но пока ты не женат… и до тех пор, пока не найдешь себе кого-нибудь… я буду твоей наложницей, конунг Харальд.

— Как все повернулось-то, — негромко бросил он в ответ. — Сначала женой не хотела стать, а теперь согласна быть наложницей.

Голос Харальда прозвучал ровно, без насмешки. И в словах ничего, кроме правды, не было. Но Забава все равно ощутила, как к глазам подступают слезы.

— Согласись я тогда, сейчас была бы несчастливой женой, — прошептала она, шмыгнув носом. — А теперь буду хоть и наложницей, но счастливой.

— С двухголовым? — проворчал Харальд.

Затем двинулся. Вроде и не шагнул, но оказался совсем близко.

— Да хоть с трех… — Забава вскинула голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо.

Набухшие на глазах слезы просочились в нос, и она задышала ртом. Договорила, разделяя слова короткими вздохами:

— Хоть с трехголовым. Главное, чтобы одна из тех голов была твоей…

А потом Забава все-таки не сдержалась, и шмыгнула носом. Пробормотала: