Екатерина Федорова - Жена Берсерка

Она отшвырнула кинжал, шагнула вперед, наружу, к Харальду. Ощутила вдруг его руки на шее…

Попыталась крикнуть, но не смогла. Пальцы Харальда больно сдавили горло. Потянули, вздергивая ее вверх.

Забава, пытаясь вдохнуть воздуха, вцепилась в его запястья. Знала откуда-то, что сейчас надо бы пальцы крючьями — да ему в глаза, со всей силы…

Но не могла этого сделать, потому что это был он. И он сейчас был не в себе.

Харальд, билось у нее в уме. Харальд.

— Ярл, — завопил кто-то из воинов за ее спиной. — Свальд. Сюда.

За спиной заорали, выкликая его имя — и Свальд обернулся.

Харальд уже дошел до входа, обрамленного толстыми жердями. Голова сияла серебром, высвечивая лица воинов, бывших внутри. Сванхильд, насколько он мог видеть, стояла перед братом.

Но что-то в лицах людей Харальда ему не понравилась. Опять же, Сванхильд стояла как-то не так…

И уже торопливо шагнув к Харальду, Свальд сообразил, что Харальд держал жену за горло. Без шуток, по-настоящему.

В иное время Свальд не стал бы к нему лезть. Каждый имеет право разобраться со своей бабой. Без помех. К тому же жена у Харальда полонянка и бывшая рабыня. Пожелай он, так завтра она снова станет рабыней.

А жизнь рабыни в руках хозяина.

Но без Сванхильд серебро на коже брата могло вообще не погаснуть. Что случится после этого, неизвестно. Однако Харальд ему нужен, и не только из-за Веллинхела. Много чего случилось в последнее время, много чего изменилось. Пусть сейчас что-то пошло не так, скорей всего, из-за того, что творилось на озере — но Сванхильд для Харальда была больше, чем просто баба.

Все эти мысли мелькнули в уме у Свальда в мгновение ока. А затем он услышал, как Харальд прохрипел:

— Беги…

У Забавы перед глазами все уже темнело — даже слепящая синева лица Харальда начала блекнуть.

Ребенок, вдруг вспыхнуло у нее в уме. Ради ребенка…

И она, напрягшись, стоя уже на носках ног, потому что руки Харальда тянули вверх, из последних сил врезала ему по щеке. Благо тот был близко, меньше, чем в шаге.

Целила не в глаза — но пальцы согнула крючьями. Под ногти сразу же набилась его кожа, ледяная, какая-то режущая, колючая.

В бело-синем лице Харальда открылись четыре черных борозды — как раз там, где прошлись ее пальцы. Мгновенно, точно раны, оставшиеся после ножей.

Руки, стискивавшие ее горло, вдруг разжались. Забава, закашлявшись, отступила назад. Но глаз от мужа не отвела.

— Беги, — опять прохрипел Харальд.

И развел руки. Четыре черные борозды на его щеке словно дышали — истончились, став не толще нити, но тут же распухли, каждая расползлась на толщину пальца…

С озера долетел четвертый крик.

А затем раздался глухой звук, и Харальд упал. Перед Забавой вдруг возник алый силуэт. Рявкнул голосом Свальда — и она ощутила его пальцы на своем плече:

— Чего стоишь? Брат велел бежать. Выведите коня для дротнинг.

Это он уже воинам, осознала Забава.

Сиявший синим Харальд неподвижно лежал в паре шагов от нее. Словно не просто упал, а отлетел от удара.

Кто-то подтолкнул ее в спину, крикнул:

— Посторонись. Не стой на пути у коня, дротнинг.

Забава налетела на Свальда. Родич мужа подхватил, поддержал, чтобы не упала. Она уцепилась за плащ на его груди, запуталась пальцами в пышном меху, скрипуче прокашляла:

— Что с Харальдом?

— Ничего, — зло бросил Свальд. — От одной затрещины не умирают.

— Его нельзя… — просипела Забава. — Нельзя оставлять…

Свальд, не обращая на нее внимания, приказал — не ей, а кому-то другому:

— Поедешь с дротнинг, приглядишь, чтобы она не свалилась с коня. Выведите для него второго жеребца. Живо.

— Нет, — прохрипела Забава. — Не поеду.

Она разжала руки, рванулась было к Харальду — но Свальд схватил за локти и дернул в сторону. Сзади недовольно зафыркал усталый конь, которого выводили на мороз.

Откуда-то прилетел пятый крик. Отразился эхом от скал на берегу…

Там же человек мучается, мелькнуло у Забавы. Кричат уже не в первый раз — и все это как-то связано с Харальдом.

По телу прокатился тошнотворный холодок ужаса. Она оглянулась на мужа. Сиявший синим силуэт ворочался, словно Харальд приходил в себя…

Свальд, по-прежнему державший ее руки, вдруг толкнул Забаву назад. Ее тут же подхватили сзади, вцепились в плечи. Чей-то голос над ухом бросил:

— Поехали, дротнинг.

— Уезжай, — рявкнул Свальд. — Я сам пригляжу за братом. А тебе лучше быть подальше от него.

Ее уже тянули к коню. Забава сделала шаг в ту сторону — скорее равнодушно, чем послушно. В уме вихрем летели мысли.

Сейчас, когда перед глазами все посерело, Харальд сиял синим светом. Как Красава тогда в опочивальне.

Правда, в сестре синего было чуть-чуть — пятном внутри красного. А Харальд весь переливался раскаленной синевой.

И все же… Красава тогда вкладывала в головы людей, что хотела, словно в нее кто-то вселился. Может, в Харальда тоже кто-то вселился? Поэтому он и пытался ее придушить?

Нет, решила Забава. До того, как мир посерел и Харальд схватил ее за горло — кожа у него загорелась серебром. Как с ним уже случалось. Это колдовство и раньше в нем было.

Только теперь оно стало сильней. Прежде на его лице появлялась морда зверя из серебра… или же сияние пятнами по телу ползло, как тогда, после пожара. А на этот раз морды не было. И ни единой темной промоины на коже не осталось. Весь полыхал, сплошь.

Значит, вот как выглядит покрытый серебряным сиянием Харальд, когда сила ребеночка в ней просыпается — и мир для нее сереет, подумала Забава. Горит синим светом. Тогда как простые люди светятся красным.

И эти крики. Что-то творилось здесь, что-то делали с людьми. А Харальд после этого стал другим. Захотел ее убить…

И в то же время не хотел, раз велел бежать.

Вдали опять закричали — вопль прилетел откуда-то слева. Забава, которую уже оттащили в сторону, оглянулась. Пылал красным Свальд, стоя над Харальдом, уже поднявшимся на одно колено. За ними, на озере, переливались огоньки — красные и пара синих. Там, на льду, были и люди, и еще кто-то. Там что-то происходило. Вот почему изменился Харальд…

Воин, подтащивший ее к коню, крикнул:

— Я тебя подниму, дротнинг. Первым делом — перекинь ногу через конскую спину.

Забава кивнула. Жеребец рядом светился блекло-розово, неярко. Чужие руки подхватили сзади за талию, она взлетела вверх…

И перекинула ногу, как было сказано. Вцепилась в гриву, когда ее посадили, уже с высоты конской спины кинула взгляд на далекие огоньки.

Там, в той стороне, серая блеклость мира расцветала белыми сполохами. И видно было, что там ровное поле — покрытое льдом озеро? Сверху на него падала изогнутой дугой полоса белого цвета. Виднелся крохотный синий силуэт, рядом красные пятнышки. Еще дальше — другая синяя метка.