Екатерина Федорова - Свадьба Берсерка

Рагнхильд вернулась в женский дом не одна.

В десятке шагов за ней шла худосочная бабенка, время от времени начинавшая кашлять.

За помощь Белая Лань пообещала рабыне теплого тряпья и еды. А еще нож под ребро, если та проговорится кому-нибудь.

Женщина, услышав ее слова, затряслась — похоже, знала о зарезанной наложнице Гудрема.

Белая Лань нырнула в дверь, за которой почему-то не было стражи, приставленной к Сванхильд. Заглянула в каморку, где та провела прошлую ночь, узнала, что девка Харальда отправилась гулять…

И с легким сердцем пошла к темноволосой, догнав по пути худосочную бабу.

Вторая наложница Харальда сидела на кровати, обняв подушку. Плакала, некрасиво разевая рот и с хрипом заглатывая воздух.

— Не реви, — строго сказала Рагнхильд, встав рядом. — Слушай, что я скажу. Харальду ты больше не нужна. И очень скоро тебя отведут на торжище, чтобы продать. Будешь вставать рано утром, делать всю тяжелую работу, а ночью еще и раздвигать ноги перед хозяином. Ярлов в Нарвегре немного, а простые люди используют рабынь и для утех, и для работы. Хочешь так жить?

Темноволосая резко смолкла, уставилась на Белую Лань.

— Значит, хочешь остаться здесь? — Рагнхильд прищурилась. — Жить в довольстве, не работать?

Красава неистово закивала.

— Тогда сделаешь так…

Двор встретил Забаву многоголосьем — и ветром в лицо. Она ухватила разлетевшиеся полы плаща, свела их на груди. Покосилась на бабку Маленю, закутанную в не слишком толстую шерсть. И двинулась к хозяйскому дому, где жила до этого.

Пятеро мужиков, все с оружием, топали следом, не пытаясь ее остановить.

Порог опочивальни, где она наткнулась на змею — и где Харальд снова засиял, но уже весь — Забава переступила с дрожью.

Окошко сейчас было распахнуто, и в опочивальне работали какие-то люди. Судя по одежде, рабы. Часть половиц сняли, под полом зачем-то копали яму…

Воин, сидевший на сундуке и наблюдавший за работой, при ее появлении встал. Забава кивнула, на всякий случай пожелала сразу всем, на чужанском наречии:

— Добрый день.

И со смущением вспомнила, что стражникам, выйдя из каморки, таких слов не сказала. Кейлева, приемного отца, тоже не поприветствовала — забыла обо всем, растерявшись после новостей, слышанных в это утро.

— Добрый, — ответил вставший.

Забава оглянулась на бабку.

— Бабушка Маленя, может, хочешь взять что-то из моих вещей? Мне их больше не носить — а там теплые накидки лежат, новые.

— Все заберу, — хозяйственно ответила бабка. — Что-то себе оставлю, что-то бабам из рабского дома раздам. А ты из своего сундука достань золото, что ярл подарил. И на себя надень, жениха порадуй.

Но Забава только пожала плечами. Не хотелось при людях копаться в сундуке, ища на дне украшения, завернутые в тряпку.

— Успею еще, — пообещала она бабке. — А пока пусть тут полежат. За покоем все равно присматривают…

Она дождалась, пока бабка Маленя, обойдя дыру из снятых половиц, вытащит из сундука лежавший сверху короткий плащик, накинет его.

И опять выскочила во двор, гулять.

Серые тучи обложили небо, ветер дул холодный — а Забаве было радостно, как бывает только по весне.

Свободна, подумала она. Вот уже и гулять позволяют. И Рагнхильд рядом нет, с ее улыбками, сладкими взглядами. Сердце стучало, улыбаться хотелось…

Забава кусала губы, чтобы те не растягивались в улыбке. Вскидывала голову, стараясь выглядеть достойно.

Возле хозяйского дома народу ходило немало. И все больше мужчины, бабы попадались редко. На нее глазели, не в упор, конечно, а издалека. Взгляды отводили, подходя поближе.

Но отойдя, опять смотрели. С любопытством, изучающе.

И Забава поспешно свернула в сторону. Прошлась вдоль стен, держась подальше от погасших кострищ, возле которых стояли мужики с оружием. Зашагала к коровникам и службам, стараясь не торопиться — чтобы бабке Малене не пришлось за ней бежать.

В одной из овчарен лаяли псы, трое рабов сооружали рядом загон. Забава вспомнила о щенке, подаренном Харальдом, которого, по его словам, должны были привезти. Тут же свернула и пошла к двери овчарни, откуда доносился лай.

— Ты куда? — всполошилась бабка.

— Щенка гляну…

— Покусают же, — Маленя всплеснула руками, что-то сказала стражникам.

Однако те лишь пожали плечами. Ярл запретил пускать свою невесту за стены, но и только. А если псы кинутся, так они рядом. К тому же собаки выросли в поместье ярла, приучены без команды не рвать…

Но щенка среди двух десятков точно таких же, кудлатых и черных, веселыми шарами катавшихся под ногами, Забава не нашла. Побродила по овчарне, с парой стражников, не отстававших ни на шаг. Кобели прыгали рядом, гавкали, щелкая зубами. То ли просились погулять, то ли чуяли запах хозяина, идущий от плаща на ней.

Но саму ее не трогали.

Забава снова выскочила во двор. Оглянулась, куда идти…

И тут увидела Рагнхильд, идущую от хозяйского дома и машущую ей рукой.

Радость начала увядать.

— Тебе нужно сесть за шитье, — мягко сказала беловолосая красавица, подойдя поближе. — Перед кухней уже стоят котлы — рабы варят свадебный эль для ярла Харальда. Для твоей свадьбы, Сванхильд. Через двенадцать дней эль созреет. И ты должна сшить себе одежду, чтобы не опозорить ярла — как для свадьбы, так и на каждый день. Пойдем. Ткани, подаренные тебе, дорогие, рабыням их не доверишь…

Забава со вздохом пошла следом.

А едва ступила на дорожку, идущую через всю крепость, от ворот к берегу, из-за угла женского дома к ней кинулась женщина. Споткнулась, не дойдя нескольких шагов, упала на колени…

Она узнала Красаву. Встрепанную, в разодранной одежде, со свежими кровоподтеками на лице.

Глядевшую безумными глазами.

— Сестра, Забавушка… — умоляюще крикнула Красава.

И Забава вздрогнула — до того дико было слышать это от Красавы.

— Спаси. Знаю, что виновата… но отцы наши братьями были. Убьют меня. Чуть не снасильничали, избили…

Забава словно оцепенела.

Один из стражников зашагал к Красаве, вздернул ее на ноги и замахнулся.

Тут она не выдержала. Вспомнилось, как Харальд ей сказал — стражники не такие добрые, как я, и скулу свернуть могут.

Но крикнуть не смогла, почему-то не решилась. Народу вокруг опять было много, и все смотрели на нее. Снова не напрямую, а как-то искоса, краем глаза.

Забава молча кинулась к воину, замахнувшемуся на Красаву. Только не успела — та уже отлетела в сторону. Закричала, растянувшись на земле.

Ударивший стражник повернулся к подлетевшей Забаве, глянул спокойно, честно.

— Что ж ты делаешь, голубка, — зачастила сзади бабка. — Ярл ведь приказал — не водись с рабынями…

Поодаль ползала Красава, плача и задыхаясь. Кровь текла из носа густой струей.