Екатерина Федорова - Невеста берсерка

И за кормой у них его драккар, на котором не больше четырех десятков воинов…

Рано или поздно, но Грюмир получит свой бой. Вот только на хольмганге есть шанс и выиграть, и посмотреть, что за ловушку ему приготовили.

Харальд оперся о планширь драккара, подался вперед. Закричал:

— Только ты и я. Больше никого. Никаких помощников, никаких щитов.

— Согласен, — долетело в ответ.

— Вычистите половину корабля до мачты, — негромко приказал Харальд, отступая. — Снимайте лавки для гребцов чтобы освободить место. Будет ему настоящий хольмганг.

— Без людей, которые держат щиты перед теми, кто бьется, это уже не совсем хольмганг, — тоном знатока заметил Убби. — Ну или хольмганг не по правилам…

Следом он рявкнул, разворачиваясь к воинам:

— Чего замерли? Убирайте доски. Разожгите пару факелов, подстелите под них мокрые шкуры. Хоть посмотрите, как дерутся настоящие викинги.

Харальд скривился. Подумал — если все обернется худо, главное, чтобы Кейлев догадался вовремя уйти. Золото из Хааленсваге у него с собой…

И за девчонкой старик присмотрит, раз уж обещал. Хотя бы в память о своем ярле.

На драккаре Харальда слова о хольмганге тоже расслышали.

— Парус убирайте, — бросил Кейлев, вглядываясь в то, что творилось впереди. Окликнул ближайшего к нему викинга: — Финбъерн, передай на кормило Олаву — пусть правит к левому берегу. Обойдем их слева, по кружному пути подойдем к драккару, на котором сейчас ярл… по левому борту весла в воду, по правому греби.

Драккар разворачивался, движимый правым рядом весел — и направляемый кормилом.

— Оба борта — греби, — распорядился наконец Кейлев, посчитав, что нос корабля, украшенный зубастым драконом, развернулся влево уже достаточно. Рявкнул погромче: — Олав, смотри не воткни нас в скалы.

Шлюпка Грюмира причалила с левого борта. Убби сбросил вниз веревочный конец, подал руку.

Но Грюмир буркнул:

— Уйди… предатель.

И взобрался на борт сам. Перевалил через планщирь, спрыгнул на палубу, сложенную из съемных половиц.

Те громко скрипнули — хирдман Гудрема оказался на редкость увесистым воином.

Харальд молча ждал, стоя у носа корабля. Скользнул взглядом по лицам викингов, вставших под его руку этой ночью.

Они, толпясь за мачтой, смотрели на него с любопытством, возбуждением и азартом. Двое воинов, стоявших у самых бортов, держали жарко горевшие факелы.

Пламя которых снова отливало для него красным.

Если проиграю, они многое потеряют, подумал Харальд. Но драккар у них есть, так что шанс на спасение имеется. Другое дело Бъерн, Ларс и Нарви. Они остались там, в крепости…

— Ну? — заорал Грюмир, выходя на середину свободного пространства.

Лязгнул меч, выходящий из ножен.

— Так ты собираешься драться, ярл Харальд? Или так и будешь стоять на носу, как стыдливая девка? Ждешь, пока я сам к тебе подойду?

Харальд перехватил рукоять секиры в привычном захвате — чтобы удобнее было рубить на уровне пояса. Молча шагнул вперед, разглядывая могучую фигуру Грюмира.

Хирдман Гудрема явился на хольмганг без кольчуги. Тело укрывала одна рубаха. Чтобы быстрее двигаться, выйдя на поединок с берсерком? Разумно, подумал Харальд. Все равно ни одна кольчуга не защитит от удара секиры, нанесенного с размаху, от плеча.

И шлем на нем оказался простой, железный. Зато на руках, на голых до локтей, блестели золотые браслеты…

Всему этому Харальд значения не придал, высматривая совсем другое. Но ничего странного или непонятного в облике Грюмира не увидел.

Может, хирдман Гудрема и впрямь пришел просто подраться?

На втором драккаре Хрорика и драккаре самого Грюмира тем временем собрали паруса. И перестали грести. Но остатки скорости, набранной до этого, потихоньку сносили корабли все ближе к драккару, на котором был Харальд.

Если подойдут на половину полета стрелы, подумал он, надо будет отгрести назад. Убби должен догадаться и посадить гребцов на неснятые лавки…

Ну а не догадается — придется крикнуть.

Харальд тряхнул головой и двинулся вперед скользким шагом. Драккар покачивало на легкой зыби, ноги приходилось ставить пошире, для надежности.

Грюмир больше не орал — берег дыхание. Вскинутый меч посверкивал в его руках, ловя на лезвие багровые отблески факелов.

Харальд на пробу замахнулся — просто чтобы посмотреть, насколько противник хорош в бою.

Грюмир, отбив лезвие мечом, отскочил.

Харальд, тут же ринувшись вперед, достал его в плечо граненым лезвием в навершии секиры. Подумал разочарованно — нет, не видать мне сегодня хорошего хольмганга…

Хирдман Гудрема оскалился, подавив стон. Прыгнул вбок, заходя слева — и сам попытался достать его мечом.

Харальд, хмыкнув, развернулся, ловя клинок Грюмира в выемку между лезвием и острием навершия. Звон. Грюмир, едва не потерявший меч, торопливо отступил. Пробежал еще три шага, заставляя Харальда развернуться спиной к мачте…

И вдруг прыгнул в сторону корабельного носа, увенчанного драконом. Присел рядом с ним, пригибаясь.

А палубу тут же дождем осыпали стрелы, прилетевшие с драккара Грюмира. Викинги, толпившиеся у мачты, взревели, хватаясь за щиты. Убби завопил:

— Это не по правилам. Измена.

И ринулся к Харальду, выдрав у одного из своих товарищей щит, окованный железом. Вскинул, встал перед своим новым ярлом, заслоняя.

Харальд, заворчав и оскалившись, смахнул стрелы, повисшие на медвежьей шкуре бахромой из игл. Выдрал ту, что вошла в мякоть возле большим пальцем. Сказал громко, ощериваясь:

— Так ты сюда шутки пришел шутить, Грюмир? Наш хольмганг закончился, даже не начавшись…

— Тебе, берсерк, — объявил хирдман Гудрема, разгибаясь, — я советую посмотреть на руку и ноги. Стрелы тебя все-таки достали. А тебе, Убби, я советую бежать. Потому что время твоего нового ярла кончилось. Смотри, как бы не закончилось и твое.

Он перепрыгнул через носовой планширь — вода внизу шумно плеснула, принимая его тело.

— Что за… — с недоумением сказал Убби, опуская щит и поворачиваясь к Харальду. — Зачем тогда он сюда притащи…

Убби вдруг осекся на полуслове, глядя в лицо Харальда. Выдохнул протяжно:

— Ярл, глаза-то у тебя…

Харальд не мог дышать.

Тело сковала непонятная сила — но не давившая, а просто лишившая возможности двигаться.

И одна за другой уходили мысли. Ярость. Изумление. Понимание того, что его поймали все-таки в ловушку — точнее, он сам в нее прыгнул.

А все потому, что не мог иначе. Не мог не ответить на вызов.

Судьба нашла его и здесь, в Йорингарде. И нашла бы где угодно. Верно говорят — судьбу не обманешь. Потому что нить ее прядут для каждого человека норны…

Но все это больше не имело значения — и не задевало его.