Екатерина Федорова - Невеста берсерка

Родитель вдруг пригнулся, присел — и перелился в хвост громадной змеи, выползающий из моря. Серое в полумраке заостренное бревно хвоста, громко зашуршав галечником, тут же ушло в темную воду.

Харальд еще немного постоял на берегу, глядя вдаль. И вернулся в пещеру — хмурый и злой.

В голове бродили самые разные мысли. О словах отца, о шрамах, об Эйлин, о человеке, желающем править миром, о том, что за зверь он сам…

И сонное сопенье Добавы было единственным звуком, от которого часть этих мыслей отступила, оставив вместо себя немного покоя.

По крайней мере, этой можно не опасаться, подумал Харальд, устраиваясь рядом с девчонкой. Во всяком случае, пока она так смотрит — простодушно и без хитрости в глазах.

Его вдруг поглотило желание забыть обо всем. Харальд толчком перевернул Добаву на спину. Поцеловал в губы, жадно, безжалостно…

Та, проснувшись, глянула сначала сонно, непонимающе. Потом, когда он оторвался от ее рта, заойкала под его ласками.

На море играли красноватые блики от далекого тихого рассвета, встающего с другой стороны, над скалами. Там, где тучи наконец немного разошлись.

Ни ярла Харальда, ни Забавки нигде не было. Красава, на пару с тощим чужанином, следовавшим за ней по пятам, облазила все поместье. Даже на псарню и в коровник заглянула.

Значит, эти двое ушли куда-то из поместья. Может, тварь Забавка опять сбежала? И ярл отправился за ней в погоню…

Что тоже нехорошо. Больно много чести. Послал бы кого-нибудь из своих людей — да так, чтобы ее там же и попользовали, где поймают…

Но даже если так, почему саму ее выставили из хозяйской опочивальни? За что немилость такая?

Красава надулась. Может, тоже сбежать? Глядишь, тогда и ей внимание окажут…

Устав гадать, она даже попыталась спуститься на пристань под скалами — но тощий гаденыш, ходивший следом, оттащил от спуска за руку.

Весь этот день Красава так и провела в неведении. И лишь к вечеру вернулась в рабский дом. Чужанин, приставленный к ней кем-то — хорошо, если самим ярлом, потому что это был добрый знак, значит, охраняет, бережет для себя — остался за дверями дома.

А она сразу же наткнулась на старуху, которую не раз видела вместе с Забавой.

— Бабушка… — запела Красава, склоняясь над бабкой Маленей. — А где Забавушка? Соскучилась я по сестрице. Вот только найти нигде не могу…

Старая карга глянула печально, выдавила:

— Может, мы ее никогда больше не увидим, голубушку нашу. Не помилует ее ярл, не пожалеет…

А потом зачем-то захныкала, вытирая слезы.

Две рабыни, сидевшие рядом на нарах, тут же принялись утешать старуху, приговаривая гортанные слова и грубовато поглаживая по плечу.

Красава тишком-молчком ушла в свою каморку, улыбаясь и довольно щурясь в полутьме.

Выходит, тварь Забавка и впрямь сбежала. А ярл Харальд отправился ее ловить — и назад уже не приведет. Небось, прикончит люто… да там же тело и бросит, где убьет. Вот и хорошо.

Вот почему ярл послал того старика одарить ее золотом — сам не мог, за сбежавшей рабыней отправился. Вот и ладно. Ничего, она его дождется.

Но ночью Красава спала беспокойно. Вертелась с боку на бок, то и дело просыпалась. И встала рано. Оделась, причесалась кое-как…

А потом побежала во двор, ждать ярла. Он только в ворота, а она тут как тут, ждала, все глазоньки проглядела… и в пояс ему поклонится, как матушка перед отцом… и любовь свою выкажет.

Тощий чужанин опять вынырнул откуда-то, уже привычно зашагал следом.

Только появился ярл Харальд не оттуда, откуда Красава его ждала. Не со стороны ворот, а от лестницы в скалах, ведущей вниз, к морю.

И не один. Рядом, кутаясь в покрывало и смущенно глядя себе под ноги, шла Забава. Забавка-гадина, тварь безродная…

Красаве, кинувшейся к ним от дверей хозяйского дома, бросилось в глаза сразу все — и алые пятна от жадных мужских поцелуев на шее у подлюки, и встрепанные косы…

И в кровь нацелованные, опухшие губы.

Вот от этого Красава разом встала, как вкопанная.

Вспомнилось вдруг, что ярл Харальд ее саму в губы ни разу не поцеловал. Белое тело рукой мял, обнимал — но поцелуями не одаривал. И от этого сразу захотелось выть, а пуще того — убить Забавку-гадину…

Харальд, шедший рядом с Забавой, хмуро глянул, каркнул что-то. Набежал тощий чужанин, схватил Красаву за руку, поволок в рабский дом…

Она не сопротивлялась.

Тощего парня, которого по его приказу Кейлев поставил охранять Кресив, Харальд узнал сразу — Торвальд с Готсмундфьорка, только этим летом пришедший к нему в хирд.

На поле боя парнишка вроде был половчее, хмуро подумал он. Надо будет сказать Кейлеву, чтобы Кресив не подпускали слишком близко к Добаве. Было у нее в глазах что-то безумное…

Как у берсерка. Может, плюнуть на все и отправить ее на торжище во Фрогсгард? Правда, он так и не узнал, есть ли у Кресив дар ее сестры.

Харальд глянул на небо. Над головой медленно ползли сероватые облака, в просветах между ними то и дело выглядывало солнце. Зимовье длится долго, подумал он вдруг. Лучше подождать, мало ли что.

В конце концов, рабский дом у него большой, а воинам сейчас все равно нечем заняться. Угла девка не пролежит, охранять ее есть кому…

Главное, поговорить с Кейлевом — и самому присмотреть, чтобы по окрестностям больше не шастали чужие.

Он тронул Добаву за руку, кивнул, чтобы та шла за ним. Размашисто зашагал к хозяйской половине — но остановился уже через три шага, сообразив, что не слышит за спиной шагов девчонки.

Развернулся, уже хмурясь.

Добава стояла, кутаясь в покрывало. Глядела неуступчиво. Потом громко сказала на своем наречии — это слово он знал:

— Дом.

И, высунув руку из складок покрывала, махнула в сторону рабского дома. Харальд вскинул брови.

Может, он и обошелся бы с ней, как следовало — просто вскинул на плечо и понес бы в свои покои — но тут слева появился Кейлев. И Харальд повернулся к нему.

Старик шел быстро, тяжело отдуваясь. Лицо у него было такое, словно он нес своему ярлу важную весть. Харальд дождался, пока Кейлев встанет перед ним, глянул безразлично.

— Ярл, — объявил тот. — Вчера вечером в Хааленсваге пришли двое… Торвальд и Снугги, из хирдов конунга Ольвдана. Йорингард, крепость Ольвдана, взят. Гудрем Кровавая Секира напал ночью, там мало кто выжил… Торвальд и Снугги просятся к тебе в хирд. Я разрешил им остаться, пока ты не примешь решение. Они понимают, что тебе пока не за что их кормить. Но готовы взять половинную от других воинов часть добычи следующей весной…

Близится Фимбулвинтер, вспомнил вдруг Харальд слова своего родителя.

Тучи текли по небу, обещая скорый дождь.

— Ты правильно сделал, — медленно сказал Харальд. — Время сейчас беспокойное, так что люди пригодятся. Я сейчас пойду в общий зал, пусть Торвальд и Снугги явятся туда для разговора. Йорингард от нас не близко — но и недалеко. И вот еще что…