Вера Чиркова - Принцы на охоте [litres]

Заметил мелькнувший в дверях каюты край легкой цветастой юбки, в которой щеголяла на корабле его ученица, и шагнул следом.

И натолкнулся в полутьме на остолбенело замершую Анюсю, недоверчиво разглядывающую худощавого незнакомца, спящего в странной кровати с высокими бортиками.

– Ну и что ты тут застряла? – подтолкнул ее учитель.

– Зак… а это… кто? – испуганно шепнула ученица.

– А это и есть наш Хабер, – разглядывая впалые щеки и бледную кожу моложавого темноволосого мужчины, слегка похожего на аганца, язвительно хмыкнул маг.

Ну да, мать вроде говорила, что кто-то из родителей Хабера был родом с юга. И, похоже, магу очень неслабо досталось, раз он до сих пор не поднимается с постели. Как жаль, что нельзя снять с него амулет и просмотреть воспоминания, чтобы иметь представление, что же такое нелегкое выпало на долю их рассудительного главы.

– Зак… – недоверчиво протянула Анюся, – но он же… совсем не похож.

– А я на себя похож? – насмешливо отозвался учитель. – Только тут все наоборот. Это и есть его настоящий вид. А во дворце он для солидности носит иллюзию. Ты давай выходи отсюда потихоньку, пусть он отдыхает. Я скоро приду, мне нужно тебе кое-что важное сказать.

Посмотрев вслед вышедшей из каюты ученице, маг легким движением пальцев набросил на спящего заклинание целебного сна и простер над его головой чуткие руки. Нет, лечить Хабера и питать магической силой будут отец с Танио. А Зак давно хотел немного стереть ту непонятную темную дымку над сознанием мага, что ощущал только он один. Какой-то почти незаметный след сильной обиды или разочарования, быть может, безответной любви или невосполнимой потери. Что-то, что не уходит само и не дает свободно жить дальше, мучая и мешая чувствовать счастливым себя и делать счастливыми других. Убрать это мог лишь Зак, но никогда бы открыто не решился предложить такую операцию, зная из собственного опыта и наблюдений за другими, что именно воспоминания о своих промахах и неудачах некоторые люди берегут особенно крепко. Одни – чтобы не повторить прошлых ошибок, а кое-кто любит иногда припомнить прошлую боль, чтобы иметь повод пожалеть себя под настроение. И лишь немногие, такие, как Хабер, тщательно прячут эти воспоминания как свидетельство мимолетной, недостойной слабости и никогда не признаются в их наличии.

Зак прикрыл глаза, концентрируясь на ощущениях, неосязаемыми продолжениями пальцев скользнул по краю чужого сознания, нежно и осторожно собирая с него темный налет. Хабер чуть сморщился, тоненько всхлипнул, тяжело выдохнул.

– Сейчас-сейчас… Еще немного, и все будет хорошо, – бормотал Зак, стирая последние капли, и видел, как облегченно разглаживается, успокаивается напряженное лицо спящего.

– Ну вот и все, – довольно хмыкнул, стряхивая в сторону старинные негативные воспоминания и переживания пациента.

И как раз вовремя – в каюту на цыпочках вошли Сейден и Танио.

– Подлечите и добавьте энергии, плохие эмоции я снял и накинул целительный сон, – вставая со стула, сказал родственникам полуправду Зак и вышел из каюты.

– Еще ложечку. – Из-под густых ресниц на мужчину непреклонно смотрели прекрасные темные глаза. – Тебе нужно хорошо кушать, Зак сказал, жизненная энергия почти на нуле.

– Во-первых, что такое «на нуле»? А во-вторых – ты всегда так послушно исполняешь все приказы Зака? – слегка ворчливо спросил Хабер, насмешливо посматривая на упрямую магиню, пока не совсем веря, что все плохое уже закончилось.

Их нашли – приплыли на небольшом, но крепком шлюпе его друзья, и вся жизнь на заброшенном на скалу корабле сразу поменяла смысл и темп, из заунывного, полусонного существования превратившись в бурный поток новостей и дел. Его немедленно подпитали энергией, завернули в одеяло и потащили на шлюп, где Зак с Сейденом споро совершили над громко возмущавшимся главой помывочную процедуру, оставив для сохранения авторитета на теле начальника лишь подштанники. А потом выдали чистую одежду и, едва дождавшись, пока он натянет ее на влажное тело, потащили обратно. Хотя Хабер чувствовал себя вполне способным ходить самостоятельно, да и вообще делать все что угодно. Особенно после кружки снадобья, приготовленного Сейденом. Очень знакомого снадобья, Хабер и сам такое готовил. Быстро восстанавливает силы и разжигает аппетит. Он уже и съел после него мисочку крепкого бульона с сухариками, и поспал звона три. Так вот теперь настырная Анюся принесла еще миску и почти скормила ему с ложечки. Хотя Хабер и упорствовал поначалу, утверждая, что может есть сам, переспорить девицу ему не удалось.

– Ну, во-первых, ноль – он и есть ноль. То есть ничего. А во-вторых, когда мы на задании, Зака я обязательно слушаюсь. Даже если не хочется, – со вздохом призналась девица, исподтишка окидывая заинтересованным взором симпатичного подопечного. – Это же задание. Зак сказал: «Если по глупости сдохнешь, жаловаться не приходи».

– Здорово он выражается, – саркастически заметил глава, проглотив влитый в рот бульон.

– Грубовато, но правильно, – скромно опустив загадочные глаза, признала Анюся. – Я уже сколько раз на своей шкуре проверила: если не послушаешь, будет хуже. Давай я тебя немножко оботру… вот так. Теперь взвар и фрукты. Ты чего больше хочешь?

– Немножко отдохнуть, – схитрил Хабер, чувствуя приятную теплую истому от наполненного желудка и разливающейся по телу энергии.

Он снова ощущал себя здоровым и сильным, уже нашел неподалеку слабенький источник и привычно притянул к себе невидимую простым людям нить.

– А где все? – разглядывая принявшуюся за кормление хайти магиню, небрежно спросил глава.

А ничего она получилась, очень хорошенькая. Особенно глаза… Хаберу всегда нравились именно такие – темные, таинственные. И выражение такое нежное, проникновенное, когда гладит своего зверька…

– Маги ушли в поместье – сказать, чтобы не волновались за вас, а остальные уплыли на рыбалку – хотят ухи из свежей рыбы, – осторожно укладывая задремавшего питомца в корзинку, пояснила магиня.

– А какое у вас задание? – опасливо, чтобы не спугнуть доверие девушки, тем же ровным тоном спросил глава.

– Это у Зака спрашивать нужно, – не повелась она на уловку, и Хабер слегка разочарованно вздохнул.

Действительно, хорошо выучил Зак ученицу, если она даже главе ковена не выдает его секретов.

– Давай я тебе подушку поправлю… – склонилась над лицом мага стройная фигурка, и вдруг в его ноздри резко ворвался, снося все собственные, давно заученные наизусть запреты, манящий теплом и свежестью полузабытый запах женского тела.

Так давно и прочно гонимое чувство неудержимой волной рванулось из глубин подсознания, давя и гася все вопли и доводы разума. Руки сами оказались на тонкой талии, нежно, но настойчиво поглаживая и притягивая к себе, губы потянулись туда, куда достали, робко пробуя на вкус и отзывчивость смугловатую кожу.