Лена Летняя - Награда для генерала. Книга вторая

Летний вечер ответил тишиной. Даже порт сейчас дремал.

Я вздохнула, снова вытерла лицо рукой, велела себе успокоиться. Пропихнула вставший в горле ком парой глотков чая. Пора было идти к дочери, поэтому я повернулась и шагнула к двери.

Где-то на окраине сознания успела промелькнуться мысль: «Странно, что Бардака нигде нет поблизости». А в следующее мгновение чья-то сильная рука перехватила меня поперек туловища, а другая прижала ко рту и носу тряпку, пропитанную каким-то резко пахнущим зельем. Я успела взбрыкнуть, услышать, как ударилась и зазвенела, разбиваясь о крыльцо, чашка, а потом все в одно мгновение погрузилось в темноту.

В сознание я возвращалась долго и мучительно. Мысли отказывались проясняться, реальность рассыпалась на кусочки, никак не связанные друг с другом. Болела голова и сводило плечи, во рту пересохло так, что я не могла пошевелить языком, в ушах шумело.

Впрочем, когда голова немного прояснилась, я поняла, что шумит не у меня в ушах, а где-то за окном – море. Я слышала, как волны плещутся и разбиваются о берег, возможно, скалистый. Плечи сводило от того, что руки связаны за спиной и лежать на боку ужасно неудобно. А язык не шевелился потому, что рот заткнут какой-то тряпкой и завязан.

Когда реальность свалилась на меня своими пугающими обстоятельствами, я тревожно дернулась, попыталась сесть и непроизвольно застонала. Переполненная молоком грудь болезненно ныла, платье спереди промокло, а за окном солнце уже клонилось к закату. Значит, с момента моих последних воспоминаний прошло немало времени – почти сутки. Я очень надеялась, что одни.

После нескольких попыток мне все же удалось сесть и осмотреться. Комната, в которой я оказалась, была гораздо больше спален в моей оринградской квартирке над шоколадницей, но гораздо меньше, чем в домах Шелтера, например. Обставлена скудно, но мебель добротная. Помимо окна на одной стене, на другой еще были двери на балкон, обе распахнуты, проем занавешен тонким полупрозрачным тюлем, которым играл ветер.

Я с трудом сползла с узкой кровати, стоявшей у стены, едва не упала, потому что ноги еще подгибались, но устояла. Сначала подошла к окну, потом вышла на балкон, но ни там, ни там не было пути к спасению: третий этаж, не меньше, внизу скалы, обрыв и далекое море.

Понять, где нахожусь, было трудно. Я не слышала звуков порта, а значит, это уже не Оринград. Но море все еще плескалось рядом, значит, меня не увезли в Варнай. Так где же я?

– Это Ниланд, – услышала я за спиной мужской голос.

Обернулась так резко, что едва не потеряла равновесие и не свалилась за недостаточно высокий бортик балкона. Обратившийся ко мне мужчина стоял в комнате, колышущийся тюль мешал его рассмотреть, но я видела, что одет он в варнайскую военную форму. Его голос звучал знакомо, но со своего места я не могла разглядеть лицо, а сам варнаец не торопился приблизиться ко мне.

Пришлось возвращаться в комнату самой. И как только я переступила порог, я резко втянула носом воздух, потому что больше никак свое удивление выказать не могла.

– Вижу, ты меня узнала, – улыбнулся полковник Ридд и скользнул по мне взглядом с головы до ног и обратно. – А вот ты заметно изменилась. Материнство пошло тебе на пользу, ты стала куда соблазнительнее. Круглее, мягче. Не люблю костлявых девчонок.

Я испуганно отпрянула, а он едко усмехнулся.

– Не бойся, не настолько ты привлекательна, чтобы похищать тебя ради плотских утех. Мне нужно от тебя кое-что другое.

Он шагнул ближе, гипнотизируя взглядом почти как Шелтер.

– Твой шепот, который уничтожил Магистрат. Ты им все исправишь.

Я замотала головой, поскольку говорить не могла и другого способа объяснить, что я не могу – и не стану – этого делать, у меня не было. Но Ридд понял мой жест иначе.

– Не отпирайся, я знаю, кто ты. Давно знаю. Еще там, на пути в Сиран слышал, как Этьен называл тебя шептуньей. Не сразу понял, что это означает, но когда Шелтер кинулся в лес искать тебя лично, стало ясно, что ты имеешь какую-то ценность. Убедился я в этом, когда он попросил тебя себе в качестве награды. Жаль только, что эти бездарности, отступники, так и не смогли добраться до тебя. Всегда знал, что нельзя доверять магам. Мои солдаты справились с задачей с первого раза. Их осталось всего три десятка, знаешь? Три десятка солдат и офицеров, преданных настоящему Магистру, смогли выбраться из проклятой пустыни, куда ты нас отправила. Да парочка магистров Верхней ложи.

С каждым словом он подходил все ближе, пока почти не прижал меня к стене своим телом, но все же небольшое пространство между нами осталось.

– Это очень мало, Мира. Для армии. Но чтобы наказать одну строптивую девчонку, такого количества мужчин хватит. Ты у меня через всех пройдешь, если будешь плохо себя вести, поняла?

В ответ я не шелохнулась. Только стояла, тяжело дыша и глядя ему прямо в глаза, не желая показывать свой страх.

«Только развяжи мне рот, ублюдок, – поймала я себя на внезапной злой мысли. – Узнаешь, что такое сила шептуньи».

Всколыхнувшаяся внутри злость испугала меня, но мысль понравилась. Я тут же опустила взгляд, чтобы Ридд ничего не прочитал по моим глазам, и смиренно кивнула.

– Уже лучше, – хмыкнул он.

А потом схватил за руку и резко развернул лицом к стене. Я не успела толком испугаться, потому что в следующее мгновение он проворно срезал веревки с моих рук и позволил повернуться обратно. Я потянулась руками к тряпкам, затыкающим рот, но Ридд не позволил их снять, остановил, подняв лезвие ножа почти к моему лицу.

– Нет-нет, не торопись. Прежде, чем ты начнешь шептать и решишь попробовать изобразить из себя героя, ты должна узнать кое-что еще.

С этими словами он обернулся к двери, выжидающе посмотрел на нее. И я неосознанно сделала то же самое. Сердце похолодело, когда я услышала приближающийся детский плач. Ногти больно впились в ладони, стоило двери открыться и впустить в комнату троих солдат. Один из них нес на руках надрывающуюся от плача Алину, а двое других просто служили им конвоем.

– Это поводок номер два, – заявил Ридд с гнусной ухмылкой. – Точнее, намордник. Если только я заподозрю, что ты шепчешь что-то не то, твоей дочурке разнесут голову. Поняла?

Я снова застыла, в ужасе глядя на дочь и чувствуя, как вокруг груди сжимаются стальные обручи, не дающие вдохнуть. Ридд дернул меня за плечо, встряхнул и грозно повторил:

– Поняла?!

Я испуганно закивала, и тогда он опустил нож, убрал его куда-то.

– Хорошо. Можешь покормить ее, а то варегово отродье вопит уже пару часов, а ты вся течешь, смотреть противно. Повязку со рта не снимать. У них, – он кивнул на солдат, – распоряжение стрелять, если только ты к ней потянешься. Поэтому не делай резких движений. Покормишь ребенка и отдашь обратно. А потом у тебя будет время подумать о том, как вести себя дальше.