Эвелина Тень - Невеста его высочества

Я понаблюдала, как золотая змейка скользнула по мраморной скульптуре, показывая, что мой знак уважения и просьба о покровительстве приняты к сведению. Вообще-то я была в этом уверена, но… все равно стало очень приятно, и я пробормотала сбивчивые слова благодарности.

Корзину с цветочно-фруктовым месивом внутри, как смогла, придвинула обратно к постаменту (привалила даже, так как стоять она отказывалась), извинилась сконфуженно и спустилась со ступенек, решив прогуляться по аллее и полюбоваться местными покровителями. А заодно, быть может, и поддержкой заручиться. Ну я же все-таки адептка! При последней мысли весело хихикнула.

В центре академического храма стоял Авирр-Повелитель. Ну вот у меня даже сомнения не возникло, кто этот огромный мрачный мужчина из бронзы, к которому вела основная дорожка. Подавшись вперед и напрягшись, словно для атаки, скупо одетый в наручи и короткую юбку до середины бедра, удерживаемую широким кованым ремнем, Повелитель являл собой прекрасное (и весьма впечатляющее) наглядное пособие для изучения мускулатуры человека любознательными адептами целительского факультета. Сомневаюсь, что Верховный Авирр был настолько… хм… сдержан в одежде, но задумка скульптора, похоже, нашла горячий отклик у посетительниц храма: я с недоверчивым фырканьем разглядела следы губной помады, веселенькими поцелуйчиками расцветившие строгий черный постамент.

Из ладоней Повелителя било синее пламя, двумя столбами уходящее в пьедестал, и это смотрелось поистине восхитительно. Ну надо же, не пожалели постоянного магического ресурса, чтобы имитировать великую силу Бессмертных! Я постояла, очарованная, и, вновь скользнув взглядом по поблекшим поцелуйчикам, прочитала золотую надпись: «Ан-А-Эрт». Мейра! Они назвали Повелителя личным именем, известным далеко не каждому! Я шокированно покачала головой. Имели на это право или сделали глупость? Но, судя по тому, что академия до сих пор не разрушена и даже вроде как процветает, эта фамильярность прошла незамеченной: то ли Анаэрт и в самом деле покровительствовал данному заведению, то ли, по своему обыкновению, просто делами людей не интересовался и оттого понятия не имел, что его личное имя красуется на постаменте с роскошным мужиком в кокетливой юбочке.

Не без труда оторвав взгляд от мощной грудной клетки Повелителя (и, кажется, даже начиная немного понимать хозяек пылких поцелуев), я перевела его на волевое лицо Авирра, невольно ища сходство с… первым принцем. Мейра! А это еще зачем?! Я моргнула и торопливо обошла памятник, уже догадываясь, что это спаренная скульптура.

Так и есть. Спиной к Авирру-Повелителю стоял… ну, собственно, он же, но в облике Воителя. Авирр-Воитель — некий собирательный образ, не имеющий личного имени, поскольку все авирры были превосходными бойцами. Так что от предыдущей скульптуры эта отличалась более… мм… закрытым одеянием в виде кожаной туники до колен и высоких сандалий. Непокорная грива, рассыпавшаяся по плечам и спине Повелителя, у Воителя была аккуратно и надежно забрана в тяжелый низкий узел на затылке и скреплена клио — полоской кожи или ткани с прорезями и затягивающимися шнурками — такие использовали древние воины для того, чтобы длинные волосы не мешали в бою.

Оружие как таковое не было авиррам необходимо (они сами — безжалостно разящее оружие), но исторически повелось, что для битв между Бессмертными авирры выбрали боевой топор, а вирры — ортеорт: пару длинных обоюдоострых клинков, скрепленных между собой перекладиной шириной в две ладони. Ортеорт следовало раскручивать над головой с бешеной скоростью, превращая в вихрь, одновременно и защитный, и смертоносный, и время от времени нанося быстрые точные удары. Зачем Бессмертным вообще потребовалось какое-то дополнительное оружие? Можно предположить — чтобы лупить друг друга, задействовав не только бесконечный магический ресурс, но и свою (скользнула по статуе одобрительным взглядом) внушительную физическую форму. Дать нагрузку на мышцы. А просто врезать кулаком по физиономии — это как-то не по божественному… наверное? Да и вряд ли умелый воин подпустит к себе так близко… И урон опять же от топора и ортеорта гораздо больше. Так что Авирра-Воителя изобразили с любимым боевым топором в правой руке. Оружие было выполнено с большой тщательностью, мастерством и уважением: затейливую защитную вязь на лезвии и топорище сделали золочением. С этой стороны постамента надпись на староэверийском гласила: «Авирр-Воитель». На мраморной плите следов от пылких касаний губами виднелось гораздо меньше, зато в корзине для подношений я с восторгом обнаружила пару бутылей горькой настойки. Привет со вчерашнего праздника боевика, надо полагать.

Несмотря на… хм… нетипичную для мужчины явно устаревшую прическу и голые коленки, только полный дурак позволил бы себе ироничную улыбочку в адрес Верховного Авирра. Вот и я не стала. Наоборот, оценила высокое мастерство неизвестного скульптора, сумевшего передать подавляющую, напористую мощь Анаэрта и его… дикость. Хватать Верховного Авирра за ноги в любом из его обличий (как я проделала с Мейрой) постеснялась, а уж прильнуть к пьедесталу губами… я все-таки расхихикалась… ну они у меня даже не накрашены, какой смысл? Так что ограничилась коротким почтительным кивком и пошла себе дальше.

Следующим стоял архимаг Селентий Вейен-танн, основатель Академии боевых искусств, который, строго говоря, божеством не был, но место в почетном ряду покровителей себе обеспечил. В корзине у магистра почему-то находились старые учебники и тетради: то ли Вейен-танн принимал дань научной литературой, то ли это была месть неблагодарных адептов, упорно желающих разделить с основателем академии тяготы обучения.

В конце аллеи виднелись еще две статуи, судя по общим очертаниям, какой-то вирры в парадных одеждах и вирра с грозным ортеортом в руках. Туда я не пошла, неожиданно осознав, что и так потратила немало времени, а у меня сверхважная задача: поменять комнату на более комфортабельную и безопасную. Так что я поспешила к выходу, огибая Авирра-Повелителя справа, и, бросив взгляд в сторону, заметила еще одно место поклонения: круглую клумбу, заросшую разнообразными свежими цветочками, и в ее центре — каменного лысоватого дедушку в балахоне, ростом где-то мне по пояс.

Дедушка доброжелательно улыбался в редкую бороду, он не был мне известен и никаких ассоциаций не вызывал: наверное, какое-то местное малопопулярное эверийское божество. Его низенький рост интриговал и намекал на то, что передо мной не человек, а, скорее, какой-то межрасовый гибрид. Покровитель стоял на низкой плоской подставке, к которой через клумбу вела узкая тропинка, по краям выложенная камешками. Левая рука согнута в локте, развернута ладонью вверх, а пальцы сложены чашечкой. Мм… для подарков, что ли? И хотя этот новый персонаж меня заинтересовал, подходить к нему ближе, чтобы склониться и рассмотреть надпись на плоской плите, я не стала, посчитав себя слишком занятой и слишком крутой, чтобы добиваться расположения лысого эверийского дедушки.