Елена Парамонова - Подлянка для попаданки [СИ]

Только чего-то всё равно мне страшно. Вспотела, вся и слёзы не перестают литься, совсем плохо вижу. Что ж ты за изверг, а я тебе ведь поверила, спала рядом. Скотина!

Внезапно нож в руке сильно завибрировал: Халк определённо пытался у меня его вырвать своей дурацкой магией. Если бы я не была тогда в опасности, то наверняка уже стояла бы перед волчарой безоружной, но когда в двух шагах от тебя серая клыкастая масса в одной холке доходящая тебе до груди, любой будет держаться за нож с тройным усилием. Вот и я держалась, ревела, рычала, но из рук не выпустила, в то время как животное с каким-то особым интересом предпочитало наблюдать за нами, усевшись задом прямо на ещё вчера вымытый мною пол. Издевается сволочь!

Дальше больше, он повернул морду в сторону Халка и с этаким пренебрежением посмотрел. Выглядело так, будто бы бороться со мной выше их достоинства, что я презренная букашка, которая должна быть рада стать блюдом на его столе.

Однако, хватка монстрилы после этого немного ослабла, из-за чего я едва не свалилась с ног. Быстро переступила, возвращая себе равновесие, но зато столкнулась взглядом с волком и эти несколько секунд, что наши взгляды были едины, показались мне сущим адом. Перед глазами заплясали цветные огоньки, голова закружилась, виски сдавило, а тело словно бы закипело. Ах, ты ж!..

Действуя скорее под аффектом, резко шагнув вперёд, я слепо резанула ножом прямо перед собой и тут же отступила. Остриё успело черкануть по чёму-то плотному, мне разглядеть было тяжело, приходила в себя. Жар медленно оставлял тело, перед глазами светлело. Я уже готова была повторить манёвр, как внезапно передо мной оказался Халк, одним движением руки вырвал у меня нож, да так, что я тут же прилегла к стеночке.

— Скотина… — зарыдала я, прижимая к груди руку и втягиваясь в стену.

Шкуры смягчили моё падение, так что кроме руки и моей гордости ничего не пострадало, только всё это было маленькой толикой того, что теперь я вновь оказалась безоружной перед этими двумя зверями. От отчаяния хотелось волосы на себе рвать за то, что была так беспечна.

Но странное дело, вместо того, чтобы наброситься на меня, эти двое оказались внезапно поглощены только друг другом. Халк явно отчитывал волка, да так строго, будто командир подчинённого, а тот только внимал ему и угрожающе рычал время от времени, глядя в глаза. Я ошалела от увиденного. Было бы куда лучше, если бы я понимала, чего он такого говорит, вдруг ругает, что зверюга оказалась не столь расторопной, как он думал, и поэтому красная шапочка в моём лице успела его ранить. Кстати ранила я волчару не сильно, но кроваво, каким-то образом умудрилась подпортить тёмно-серую шкуру у носа. Жаль не в глаз.

Пока я сожалела о своей косорукости и ждала нового подвоха (Не успокоятся же они на этом!), Халк выдохся, замолчал. Только с виду добрее не стал. Я опасливо жалась в угол, вновь пытаясь прикрыться шкурами, пока эти людоеды гадские стояли и смотрели друг на друга.

Столкновение взглядов закончилось неожиданно, волк сдался и решил уйти, даже не чихнув на прощание. Этому я очень обрадовалась, аж сердце зашлось в груди. Но праздник в моей душе длился не долго, почти у самой двери Халк окликнул зверюгу, пробормотал что-то и тот, чёрт возьми, взял да остался.

По мне тут же поскакали пупырки. Я уже ждала второго раунда, размышляя, успею ли добежать до рогатины, так некстати оставленной зелёным предателем с другой стороны печи. Больше мне защититься нечем.

Но для этих двоих я как будто бы вдруг перестала существовать. Зелёный гамадрил налил в одну из чашек воды и принялся рвать тряпки, пока волчара усевшись у двери, будто копилка огромная, чего-то ждал, искоса наблюдая за ним. Кажется, Халк собирался оказывать ему первую помощь при ранении. Очертенеть! Чего он, слишком офигенный, чтобы зализывать, как это положено у всех зверей! Тоже мне, король волков выискался, вождь стаи, Акела посеревший.

Чёрт, а если он такой тут, правда, не один? Я как минимум двоих сама видала, или троих, тяжело сопоставить, похожи же.

Я же так точно не выживу! Стоит мне выйти за порог, и они меня тут же на куски разорвут, ни нож, ни роготулина не помогут. А главное, уже не помог Халк. Эх, и чего я ему подержаться за себя не дала? Теперь бы, может, хоть пожалел, а не сидел бы, отирал кровушку с хитрой клыкастой морды. А мне тоже больно, между прочим! Вот так ни за что взял и ударил, отбросил то есть. А я ведь защищала себя. Что я, по-твоему, придурок, должна была дать себя сожрать из-за того, что ты не был достаточно настойчив. Всё у вас тут не по-людски. Звери…

И я снова заплакала, только тихо, боясь, что могу этим на себя обратить внимание. И было отчего, потому что едва ли не сразу же заметила подёргивание ушей волка: определённо услышал. Я быстро задержала дыхание и прикрыла рот руками, только помогло мне это ненадолго. Халк остался неподвижен, и, кажется, ничего не замечал. Скотина бесчувственная! Даже слёзы тебя не трогают уже! Что ж ты за мужик-то такой, если даже зверь и тот жалостливее тебя…

Монстрила снова что-то с презрением спросил про меня, но обращаясь почему-то к волчаре. Покачал башкой и встал, чтобы убрать миску и выкинуть окровавленные тряпки. На меня даже не глянул.

А сказал-то как?! Будто я тварь, какая на ножках! Плесень на дне его любимой кружки. Вот сволочь!

И самое обидное, в тот момент меня пожалел даже волк. Я снова зарыдала, на этот раз уже не пытаясь сдерживаться. Плевать, пусть уже жрут, раз уж даже за человека не держат.

Но есть меня не стали, волк кивнул монстриле и тихонько покинул нас. Его огромный хвостатый зад я видела сквозь пелену своих горьких слёз.

Снова ночь, а я одна и на полу. Что-то не так в этом дурацком мире, однозначно, раз такая красоточка и умница оказалась сегодня не только одинока, но и бита. Нет, Лёля, не плачь, от твоих слёз ничего не изменится, потому что всякие зелёнорылые гамадрилы всё равно, что бревно: никакого понимания!

И ведь этот скотина даже не подумал передо мной извиниться. Ни разу. Даже вины своей не почувствовал, вёл себя потом, будто так и надо. А у меня рука до сих пор горит, вандал! У меня, может, кожа сверхчувствительная. Теперь наверняка синяк будет. Расплывётся, и совсем ни один принц не дождётся. Хоть бы поторопился он там, пока меня этот монстр зверюге своей карманной не отдал на пожрать.

С волком-то это зелёное чудище ласковый, кровь отирал, шёрстку приглаживал, а мне по рукам бьёт. Ну, разве ж это нормальный мужик? Нормальный так бы не поступил. Вот мой папка, все говорят, что суров, но своих баб я что-то не слыхала, чтобы он бил. И меня ни разу пальцем не тронул. Даже, когда я его швабру, Иришечку, за лохмы оттаскала, только тоскливо вздохнул. А чего она начала мне втирать, что важнее ему? Что я не знаю, что для папки всех важнее. Стерва! А ведь мы с ней почти ровесницы, пять лет разницы — такая ерунда. Теперь, когда я пропала, небось, опять объявится, будет его охмурять.