Елена Парамонова - Подлянка для попаданки [СИ]

Хорошо хоть догадался, сбегал за снегом, обернул в тряпку и приложил к прорастающей шишке. Ладно, отменяю могилку, чтоб ты просто облысел раньше срока, будешь ходить с зелёной лысиной.

На всякий случай, из-под своего импровизированного компресса одним глазом я взглянула на него, вдруг всё-таки мысли читает. С него станется это скрывать от меня! Но лицо Халка осталось таким же тупым и внимательным, как и прежде. Фу, пронесло! Было бы не очень хорошо, смоги он такое. Не, может, конечно, прикидываться. Глянула ещё раз, повнимательнее. Нет, точно не может. Слава моим тапкам.

Постепенно пульсация в шишке прекратилась, а боль начала затихать, эта радость пришла как раз в тот момент, когда снег начал безбожно таять и заливать мне глаза и лицо. Офигенски-то как! Ткнула снег по-быстрому обратно доморощенному медику, чтобы поскорее избавился, а сама попыталась встать. Не сидеть же и дальше на полу, как какая-то нищенка. Это не то место, где должна быть Лёля.

Только вот незадача, с управлением я почему-то справлялась слабо. Голова жутко кружилась, а ноги и руки меня не слушались.

— Зашибись! — зло рыкнула я, понимая, насколько всё для меня нерадостно теперь.

Теперь у меня ещё и сотрясение. Здорово же! Придурок! И кого ты мне боженька во спасение послал, за какие такие прегрешения? Неужели это месть за Юркина? Просто за пару насмешек, и отказ встретиться с ним ещё раз?! Не слишком ли ты суров ко мне, Боженька? Я ж добрый человек, даже бездомных кошек подкармливала. Помнишь, тогда, в седьмом классе, когда мы с ребятами из 10Б сбежали с физ-ры и напились боярышника. Я же ведь тогда котам всю нашу картошку-фри высыпала и чипсы.

Или вспомни Борьку Мишина, я ведь его никогда не дразнила, как остальные, хоть он и жирдяй, и, действительно, смешно выглядел, когда отжиматься пытался. Но ведь ему об этом я не сказала, и не ржала даже при знакомстве с его папенькой — городским прокурором. А он ещё тот свин, хотя и очень могущественный.

Поток мысленного увещевания был в очередной раз прерван Халком, который от жалости к моей немощи решил меня поднять всё-таки с пола. Подхватил легко, я даже понять поначалу ничего не успела. Хотела заорать, и почти начала, но его, уже выученное мною, «хопц» быстро отвадило меня от этой мысли. А вот страх не прогнало. Слишком додельно он действовал. А нёс ведь не ужинать, кроме шкур на полу другого места нет, и я не маленькая девочка, чтобы думать, что у него не возникнет по этому поводу совершенно определённых мыслей. Чёрт! Спасите меня кто-нибудь. Волк что ли вернулся бы…

Между печью и шкурами монстрило внезапно остановился, задумался. Я напряглась, боясь смотреть ему в глаза. Вдруг его, как зверя, это только подстегнёт. Стиснула зубы и молилась. Толком не знаю, кому молилась, так как кроме обращения «боженька», ничего не знала, но мой бессвязный бред из «пожалуйста» и «отвали», наверное, всё-таки для первого раза сгодился, потому что вскоре я отчётливо почувствовала, как меня укладывают на шкуры.

Я зажмурила глаза, а Халк принялся стягивать с меня тулуп. «Началось», — решила было я, но звук удаляющегося монстрилы убедил меня в обратном. Это как это? Я открыла глаза и увидела, как он аккуратно вешает мой тулупчище на гвоздь рядом со своим. А потом ещё и за остальное шмотьё принялся: сложил, и на угол скамейки стопочкой поставил. Ничего себе! Аккуратист какой. Трахаться только в чистоте что ли может? Сделал бы так мой Макс я бы уржалась, а тут только молча фигела.

Дальше — больше, разобравшись с моим скудным гардеробчиком Халк уверенно крутанул вентиль в лампе, погружая дом во мрак. Я сглотнула, медленно отползая к стене и выщупывая под шкурой нож. С перепугу не сразу смогла его отыскать, так что вытащить не успела до того как громада мускул в виде моего мучителя нависла надо мной. Сразу как-то мучительно захотелось в туалет. Я бы ему так и сказала, но вот беда — он меня не понимает!

Мысленно я заставила себя успокоиться. В конце концов, что я — первый раз что ли с мужчиной буду! Там и надо-то всего лишь пару минут потерпеть. Это в эротическом кино всё длится часами и всем супер, а в жизни — раз-два и курим. Потерплю. Бить меня он, вроде, не собирается, а что рожа зелёная, так в темноте не видно. Зато не такой дрищ как Макс, и не курит к тому же.

— Сън, — тихо приказал Халк, и запрыгнул к себе на лежанку.

Что?!

Темнота, окна чуть отсвечивают, но этого едва хватает, чтобы разглядеть очертания печи и стола, часть дома, ближе к выходу, — сплошное тёмное пятно. Тихо, слишком тихо, даже дыхания монстрилы не слышно. Прямо возмутительное спокойствие. А я всё равно прислушиваюсь, жмусь к стенке, кутаюсь в шкуры.

Нет, ну, это надо такое отчубучить! Совести у него нет! Вообще. Напугал меня так. Я ж уже, считай, всем богам помолилась, а он взял, и спать лёг! Нет, ну кто так делает? Тролль! Специально надо мной издевается. Ржёт теперь, небось, на печке, потому и храпа не слышно. Такая груда мышц не может не храпеть.

И злюсь я не потому, что сама от него чего-то хотела. На что мне сдались эти пять минут его пыхтения. В жизни ни одного мужика не хотела. Разве что Макса Плавского, ну так, в общем, мысленно. Но получив, тут же и перехотела. А Халка с Максом даже сравнивать не стоит, небо и земля. Чем меня, стильную девушку двадцать первого века, может увлечь здоровенный шкаф с тупым рылом из доисторического мира? — Ничем. Так что и нечего думать, на фиг мне его приставания не сдались.

Вот потому и бесит. Он ведь знал, что я его боюсь, что противно, потому и каждый раз ко мне лезет. И есть мне сегодня не давал специально. Дождался, когда я распсихуюсь, чтобы полапать. Точно-точно, для этого и подошёл. Не чугунок ему было жалко, полапать меня хотел. Просто я неудачно повернулась, вот и не смог. А руки чесались, я ж видела.

А когда посуду мыла, он ведь тоже близко-близко подошёл. Почти тёрся об меня. Я-то ведь тогда внимания не обратила, слишком занята была сохранением своих ручек от холодной воды, а он в это время об меня тёрся. Это я от сосредоточенности не просекла всю фишку.

И когда долбанул дверью, тоже не просто так рядом сидел. Чёрта с два это он от жалости делал. Небось, лыбился как дурак, от счастья. А озабоченность проявлял, когда я только в его сторону смотрела. И взгляд у него масляный при этом был, если подумать. Я ж для него как кусок мяса для волка.

Чёрт! Вот зачем я об этом вспомнила? Какой-то сразу особенно пугающей стала окружающая тишина, точно из какого ужастика её тиснули. И метель снаружи вроде как разыгралась. В такую погоду, наверное, зверью и вовсе тяжко жратву найти, как бы их завтра ещё больше не понабежало к нашему порогу. Страшно.

И трудности какие. Мы же заперты окажемся: без воды и еды. Ну, снега набрать у дверей, допустим, сумеем как-нибудь сподобиться, а вот с мясом беда будет, его в доме нет, монстрило ведь не зря по лесу шляется, охотится, думаю. Где-то же он брал его для рагу, которым меня кормил. Не в бочках же оно запрятано в том маленьком сараюшке рядом с домом. А питаться одной крупой как-то слишком сурово. А о невозможности уединиться для естественных нужд я вообще не хочу вспоминать. Как всё это будет для нас?