Екатерина Каблукова - Кельтский крест [СИ]

— Айрин! — Десмонд растерянно сел рядом со мной. Чуть поколебался, а затем решительно обнял за плечи, прижимая к себе.

— Как ты мог! Ты так просил верить тебе, а сам! — я почувствовала, как он замер.

— Извини, если разочаровал тебя, — наконец выдавил он, я шмыгнула носом и посмотрела на него сквозь слипшиеся от слез ресницы. Он сидел рядом со мной на полу, с абсолютно каменным выражением лица, глаза прищурены, губы крепко сжаты. Мой желудок внезапно заурчал от голода. Десмонд нахмурился:

— Когда ты ела в последний раз?

— Наверное… — я попыталась вспомнить, и неуверенно предположила, — на пиру?

Он вновь тяжело вздохнул, как-то обреченно потер лоб и решительно встал, отстраняя меня. Я поняла, что сейчас он уйдет, и я вновь останусь одна.

— Нет, — я вцепилась в его руку, — Не уходи, пожалуйста!

Он улыбнулся, с какой-то непонятной нежностью смотря на меня:

— Я всего лишь распоряжусь принести нам еду.

Я разжала руки, выпуская скомканную ткань его рукава:

— Я выгляжу полной дурой?

— Да, — честно сказал он, пересекая комнату и отдавая распоряжения стражникам, которые стояли за дверью. Затем он вновь повернулся ко мне:

— Не хочу настаивать, но на кровати будет гораздо удобнее, и главное — мягче.

— А мы не будем… — я покраснела. Он усмехнулся, совершенно правильно истолковав мои мысли:

— По крайней мере, не сейчас: после сегодняшних событий у меня ужасно болит голова.

Я виновато посмотрела на него, только сейчас заметив морщину на лбу. И все это время он выслушивал людей Магнуса, потом отдавал распоряжения Гарету, а после еще терпеливо утешал меня.

— Тяжело пришлось?

— Тепимо, — коротко бросил он, с видимым наслаждением вытягиваясь поперек кровати. Я для приличия еще пару раз шмыгнула носом и попыталась встать. Удалось с трудом. Ног оказалось всего две, а вот юбок явно больше трех. Восстановив равновесие, я оттолкнулась от стены, стараясь идти прямо. Десмонд, приподняв голову, с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Разозлившись, я выпрямила спину, четко чеканя шаг, прошла остаток пути и присела на край постели. Герцог уважительно посмотрел на меня. Я довольно хмыкнула и прислонилась лбом к прохладному столбику, на котором должен был крепиться пышный балдахин. Десмонд вновь закрыл глаза и едва слышно застонал. Я повернулась:

— Так сильно болит?

— Да, — он едва шевелил губами. Я огляделась:

— Где у тебя настойка полыни?

— Не знаю, — не открывая глаз, он с силой сжал в кулаке покрывало, второй рукой он с силой потер лоб, желая стереть всю эту боль. Я решительно встала и осмотрела комнату. Она все еще кружилась перед глазами. Тяжело вздохнув, я подошла к прикроватному столику, где стоял кувшин и таз для умывания, наклонила голову и решительно полила водой из кувшина на голову.

— Ох! — ледяная вода тонкими струйками потекла за шиворот, заставляя вздрагивать, зато пары алкоголя окончательно улетучились. Не теряя время в поисках полотенца, я рукой смахнула с лица капли и осмотрелась. На каминной полке стоял знакомый серебряный кувшин, который я неоднократно видела в руках Вивиан. Мне потребовалось немало силы воли, чтобы пересечь комнату, которая все еще кружилась, забрать кувшин и аккуратно донести его до Десмонда.

— Вот, пей!

— Что, ВСЁ? — ужаснулся он. Я задумчиво отхлебнула из кувшина. Горьковатый вкус полыни смешивался с прохладой мяты и резким привкусом самогона. В принципе терпимо:

— А что не так?

— Она горькая, — скривился Десмонд.

— Ну, знаешь ли! — возмутилась я, — Тут либо терпи головную боль, либо пей!

— Но не всё же…

— Всё. Пей, хуже все равно уже не будет!

— Ты умеешь убеждать, — побурчал он. Я подхватила его за плечи, приподнимая, чтобы ему было удобнее. Он сделал несколько глотков. Именно в этот момент личный оруженосец герцога вошел в комнату, неся поднос, нагруженный едой. При виде герцога, пьющего настойку прямо из кувшина, он издал скорбный вопль, швырнул поднос на пол, подлетая к кровати:

— Милорд, подождите! Я должен попробовать!

— Чего? — не поняла я, слегка оторопев от такой наглости. Для любителей вермутов настойка была приятной, герцог, наверное, любил послаще, но неужели она вызывает такое привыкание?

— Там же мог быть яд! — сокрушался мальчишка. Я хмыкнула:

— Послушай, милорд сейчас в таком состоянии, что предпочтет отравиться в тишине, нежели твои вопли.

— Но…

— Не волнуйся, я попробовала ее первой, — я решительно развернула его за плечи и подталкивала к двери, — Так что, если мы умрем — похороните нас в фамильном склепе, ладно?

Парень ошарашенно кивнул, я закрыла за ним дверь и прислонилась к косяку, с сожалением разглядывая треснувший поднос. Десмонд трясся от смеха на кровати.

— Рада, что тебе лучше, — сухо заметила я, наклоняясь, чтобы поднять поднос. — Кстати, где твой верный Грэм?

— Позавчера отправился вместе с отрядом на восточные острова.

— Жаль, толковый был парень, не чета этому, — я водрузила поднос на кровать. — Скоро вернется, — махнул рукой герцог, — ему пора взрослеть.

Я посмотрела на него:

— Как голова?

— Уже лучше.

— То есть крайняя мера не понадобиться?

— Какая?

— Отрезать!

Он вновь рассмеялся:

— На тебе стоило жениться хотя бы ради этого!

При воспоминаниях о сегодняшних событиях, веселье покинуло меня. Десмонд тоже осекся, виновато посматривая на меня.

— Мог хотя бы попросить, — тихо сказала я. Он осторожно накрыл мою ладонь своей.

— Айрин, когда я шел к тебе, то как раз собирался тебе все объяснить, но мы… гм… слегка увлеклись… А потом времени уже не было.

— И что теперь?

— Вечером на пиру мы обменяемся дарами.

— Дес, ты прекрасно знаешь, что меня интересует не обряд! — я вскочила и нервно зашагала по комнате, — Зачем ты это все затеял?

— Не знаю, — он резко поднялся, судя по нахмуренному лбу, движения давались ему с трудом, — Мне казалось…

Не договорив, он вдруг махнул рукой и вышел из комнаты. Я со стоном вновь опустилась на кровать. Чувство было, что я опять где-то ошиблась, только я никак не могла понять, где именно.

Бетани появилась ближе к вечеру. Лопаясь от гордости, она торжественно вплыла в комнату и присела в глубочайшем реверансе:

— Миледи… мои глубочайшие поздравления!

Прищурившись, я посмотрела на служанку:

— Бетани, а что говорят в замке по поводу меня и герцога.

— Ну… — она замялась, — разное говорят. Берта очень рада. Говорит, что женщина с таким аппетитом должна народить герцогу здоровых детей.

— А остальные?

— Какое вам дело до остальных?

— Выгоню! — сквозь зубы пообещала я, — Ну?

Бетани вздрогнула и затараторила в своей обычной манере: