Вера Чиркова - Принцы на войне [litres]

Вначале представление показалось принцу довольно простым.

Прошли по сцене круг в несложном танце парни, одетые в тонкие штаны и легкие, распахнутые на груди туники, и сразу зашли на второй, двигаясь быстрее и гибче, потом еще один.

И вдруг все разом стремительно исчезли за хитро поставленными ширмами. Музыканты сбавили темп, начиная восточную тягучую мелодию, и из-за ширмы выскользнула девичья фигурка, скрытая полупрозрачным платком. Легко заскользила по тому же кругу, почти полностью повторив танец парней.

С одной лишь существенной разницей.

После первого же круга платок исчез, открыв белокожую фигурку менлиски, затянутую в шитый золотом тумастанский костюм. А после второго вдруг размотался тугой узел на ее голове, и вслед за несшейся по сцене танцовщицей полетела длинная грива рыжего шелка.

И снова летели по кругу четверо парней, но после первого же прохода внезапно остался лишь один, высокий и темноглазый, с нахальной усмешкой. Он сделал несколько резких, быстрых танцевальных движений, превращаясь в вихрь, и внезапно замер, опустив руки. А через миг взмахнул ими, и к потолку взвился яркий шелковый платок. Он медленно опадал, окутывая струящимися складками танцора, ставшего неожиданно невысоким и хрупким.

Принц даже за амулет схватился, заподозрив магию. Но магии не было, а музыка вновь сменилась, и по сцене поплыла явно женская фигурка.

В этот момент принц одобрительно улыбнулся в первый раз.

Девушка, как и предыдущая, сделав один проход, незаметно потеряла свой платок, но зрителям было не до него. Шоколадная фигурка в длинных шароварах и тунике точно такого же цвета, как и кожа, с распущенными черными локонами и с алой полумаской на лице накрепко завладела всеобщим вниманием.

Ей не нужно было делать особенных пируэтов, берзийка привлекала внимание своей необычностью.

И снова летели по кругу артисты, оставив на этот раз солировать светловолосого голубоглазого парня.

Он лихо исполнил довольно сложный танец, а когда остановился, ловко выхватил из-за ширмы рыжеволосую и, крутнув в крепких руках, вытолкнул на середину сцены.

Этот танец у нее был совершенно не похож на первый: намного стремительнее и разнообразнее движения, ярче костюм, четче ритм.

Принц снова одобрительно улыбнулся. Выступление труппы не отпускало ни на мгновение.

И снова пролетели по сцене парни, оставив для сольного выступления зеленоглазого красавчика. Резковатый, полный огня танец этого парня напоминал бой на мечах, и кто-то из невозмутимых слуг ахнул, когда навстречу его выпаду помощник бросил из-за ширмы завернутую в темный шелк берзийку.

Красавчик ловко поймал ее, поднял вверх на вытянутых руках и сделал полный оборот на одной ноге. Затем одним неуловимым движением опустил девушку на сцену, ловко сдернул покрывало и вместе с ним исчез за ширмой.

Теперь на темноволосой прелестнице был алый костюм и алая роза в волосах.

И танец был подстать костюму, живой, зажигательный, с совершенно неизвестными принцу движениями.

«А тордизанку они что, для коллекции возят?» – неожиданно вспомнил Далмений, что еще не танцевала самая заурядная на вид девушка.

По сцене снова кружили парни, на этот раз накрыв головы тумастанскими белоснежными платками и сменив простые туники на полупрозрачные, вышитые шелком.

Принц весь подобрался, когда начал танец их старший – Камил, как шепнул дворецкий.

Его высочество благосклонно кивнул старику, не спуская глаз со сцены, где тумастанец то крался, как змея, то летал птицей, то мчался степной пантерой… И вдруг словно сломался, застыл, отступая за ширму, а по сцене поплыла под нежную мелодию эльфийской свирели гибкая фигурка в простом белом платье до пола и с невесомым белым шарфом в руках. Длинные темные волосы, заплетенные в косу, перекинуты на грудь, на голове странный высокий венок с длинной бахромой из мелкого жемчуга.

Девушка двигалась по сцене с такой невероятной плавностью, словно ступала не по вытертым доскам, а плыла по воде на чем-то невидимом. Невесомо взлетал вверх платок, а танцовщица становилась то листком на осеннем ветру, то снежинкой в студеный день, то потянувшимся к солнцу первым весенним цветком, робким и чистым.

Музыканты поймали мелодию, вступили сначала осторожно, тихонько, потом, осмелев, добавили громкости.

Подошел к ним поближе красавчик со свирелью, принялся рукой задавать темп.

Принц сидел, совершенно очарованный танцовщицей и злой на самого себя, за оплошность. Нужно же было так промахнуться! С его опытом поиска и отбора талантливых лицедеев не суметь с первого взгляда угадать, кто в этой труппе прима.

А танцоры словно забыли про хозяина, работали в полную силу, оттачивали движения, синхронность, считали шаги и такты. И тут принц снова заметил нечто, о чем совершенно не догадался вначале.

Танцевали все, и парни, и девушки, кроме тордизанки. А она тихонько сидела на поставленном в сторонке сундучке и молча наблюдала, но, когда кто-то делал неверное движение или не успевал в такт, девушка вставала рядом и показывала, как правильно выполнить этот элемент столько раз, сколько это было нужно.

А когда музыканты не смогли понять, чего от них требуется, тордизанка подошла ближе и наиграла мелодию на свирели. И получилось у нее значительно лучше, чем у красавчика.

«Значит, именно она и была их истинной главой», – с досадой решил Далмений.

Наконец танцоры закончили тренировку, собрали свои вещи и спустились со сцены. И снова парни не забыли заботливо снять девушек, поразив принца своими манерами.

Камил подошел к хозяину и, вежливо склонив голову, спросил, как считает его высочество, могут они в ближайшем времени рассчитывать на выступление в королевском дворце?

Принц и сам хотел им это предложить, но такая почтительность приятно согрела его сильно пострадавшее за последние сутки самомнение. Он покровительственно кивнул тумастанцу: да, после обеда они вместе тронутся в путь, и, возможно уже сегодня вечером его величество сможет оценить их мастерство.

Обедать их пригласили в маленькую, уютную столовую, и не было сегодня ни слуг с кинжалами, ни принца.

О том, что его высочество не сможет с ними пообедать из-за важных дел, учтиво предупредил дворецкий, едва они вошли в комнату.

Зак едва заметно хмыкнул: знал он, что это за «важные дела».

Команда, предупрежденная Заком, вела себя так же сдержанно и пристойно, как и при хозяине, близкое присутствие которого Зак отлично чувствовал по ауре собственноручно изготовленного амулета, висевшего на высокородной груди.

Ну, это северные принцы себя так называют – высокородными. Утверждают также, будто и кровь у них не такая, как у простого народа, хотя доподлинно известно: когда много веков назад пришли сюда их предки, спасаясь бегством от жестокого хана Карая, кровь у всех была одинаковая.