Лана Ежова - Из космоса с любовью

Маркус занял кресло пилота и смотрелся там очень органично, а еще он явно знал, что нужно, чтобы поднять корабль из рая, ставшего нашей тюрьмой. Мое сердце пело от счастья, я даже пританцовывала, ожидая, когда оживет система управления кораблем. И этот момент настал!

— Добро пожаловать на борт «Альбатроса».

Приятный женский голос, произнесший на всеобщем фразу, подарил надежду и тотчас ее отобрал.

— Внимание! Неисправность второго двигателя не устранена, — сообщила невидимая виртуальная женщина, когда пальцы Маркуса пробежались по кнопкам пульта управления.

— Щупальца Ктулху! — выругался леранец и, вскочив с эргономичного кресла, несколько раз яростно ударил по его подголовнику.

Он впервые вышел из себя, да я и сама едва не плакала. Как же так? После всех испытаний, выпавших на нашу долю, найти способ покинуть остров и тут же его потерять? Это слишком жестоко даже для Ктулху!

Проклятый бог, ты долго будешь издеваться над нами? Особенно над Маркусом, который в тебя верит и отваливает деньги на реставрацию храма? Ты не только извращенец, но и распоследний урод в пантеоне богов Вселенной!

— Маркус, подожди! Я сейчас взгляну, что с двигателем, все же с механизмами я немного дружу.

— Хорошо, а я осмотрю шаттл еще раз. — Маркус быстро успокоился, совладав с разочарованием.

На небольшом корабле, хоть и разделенном на отсеки переборками, особо не спрячешься — все на виду, разве что можно закрыться в санузле. Пройдя из хвоста к пульту управления, мы никого не видели, значит, ульсов здесь нет. Возможно, улетели на другом шаттле или же сгинули в джунглях. Негуманно, но я очень на это надеюсь.

Найдя ящик с инструментами в техническом отсеке, я вышла наружу, чтобы заняться двигателем. Маркус продолжил осмотр корабля. К моменту, как я отыскала треснувшую деталь, леранец также кое-что нашел.

— Все-таки контрабандисты, — сделал вывод он, демонстрируя мне спортивную сумку, доверху наполненную зеленым жемчугом.

— Контрабандисты лучше, чем какие-нибудь диверсанты, — заметила я осторожно.

На скулах леранца заиграли желваки — не согласен со мной? Или что-то недоговаривает?

— Что с двигателем? Ты можешь исправить его, прежде чем вернутся хозяева?

Я ужасный человек — сказала то, что думала:

— Надеюсь, их кто-то сожрал.

— Алиса! — возмутился Маркус. — Контрабанда не повод желать человеку смерти.

— Если только он не ульс, — возразила я. — Ты слышал хотя бы об одном невинном ульсе, у которого нет крови на руках?

— Твой отец, ты, — сразу произнес Маркус, глядя мне в глаза.

Я промолчала и, опустив голову, принялась откручивать деталь.

— Я нашла неисправность. Видишь косую трещину на этой штуковине?

— Да, я вижу, что модуль 9Е треснул от перепада температуры.

— Так ты разбираешься… — Я смутилась. Обозвать деталь штуковиной в разговоре с человеком, который знает ее название, могла только я.

Маркус покачал головой.

— Не сказал бы, что разбираюсь, просто в флаере есть похожая деталь — модуль 8С. Заменить его в своем флаере я могу. Если любишь гонять в небесах, лучше иметь парочку про запас.

Складывая инструменты, я мечтательно вздохнула:

— Был бы у нас запасной 8С, на один полет он заменил бы 9Е, потом пришлось бы выбросить.

— Ты уверена?

— Ага, на станции как-то поставки задержали, ребята летали на 8С. И да, если мы выберемся отсюда, попробуй модули производства Земли, они лучше, чем те, которые экспортируют вам фиорцы.

Маркус меня уже не слушал — хмурился, о чем-то напряженно думая.

— Модуль ведь не испортит соленая вода, только перепад температур, правильно?

В животе все скрутилось ледяным узлом. Я сразу поняла, к чему он клонит, и закричала:

— Ты не полезешь к шпинам!

Из ближайшего куста, испуганно попискивая, выпорхнула стая крохотных оранжевых птичек. Отметив, что нехорошо кричать в джунглях, я все же не сумела понизить голос — меня колотило от страха за блондинистого экстремала.

— Я не хочу, чтобы тебя сожрали. Маркус, не вздумай!

Он мягко обхватил ладонями мое лицо. Коснулся губами моих сердито стиснутых губ и примирительно произнес:

— Тогда мы нескоро покинем остров.

Леранец пытался взывать к моему разуму — тщетно, когда захлестывают эмоции.

Я пиявкой вцепилась в мужские плечи.

— Да хоть навсегда здесь останемся! Я не хочу, чтобы ты лез в затонувший флаер!

— Алиса, все указывает на то, что на острове мы не одни. Контрабанда зеленого жемчуга карается заключением на срок от двадцати лет, все зависит от количества похищенных жемчужин. Если это ульсы, нас не оставят в живых, — жестко произнес блондин, глаза его напоминали кусочки бледно-голубого льда. — Нам нужно покинуть остров, пока они не вернулись к шаттлу.

— Маркус, если у них случилась поломка, они в таком же положении, как и мы.

— Нет, у них есть средство связи, возможно, за ними уже летят.

Я с радостью уцепилась за это допущение и развила его:

— Или их уже забрали с острова.

— И оставили добычу и корабль, в котором неисправен только один модуль? — с сарказмом поинтересовался Маркус.

— Послушай, если контрабандисты здесь, мы можем спрятаться где-то в пещерах и дождаться, пока они улетят.

— Ты предлагаешь мне прятаться?

В этот миг я поняла, что проиграла… Не те слова произнесла, уговаривая не делать глупостей, — я задела самолюбие! Теперь упрямо, как и все мужчины, Маркус будет доказывать, что не боится! Желтые карлики… как же я сглупила!

— Алиса, я взрослый самостоятельный мужчина, могу постоять за себя, и, если есть выход, я рискну, но не буду прятаться.

— Маркус, а как же шпины?

— Алиса…

Я не знаю, что он собирался сказать, какие аргументы подобрать, чтобы оправдать свое гарантированное самоубийство, я просто не дала ему их произнести. Я заплакала. Да так, что Маркус растерялся.

— Пожалуйста, не надо, я молю тебя! Я не хочу, чтобы ты погиб.

— Алиса, успокойся, не надо плакать раньше времени. Я еще жив!

Несколько мгновений он растерянно стоял рядом, а затем обнял и крепко прижал к груди.

— Все будет хорошо, обещаю. Что же ты расплакалась, как маленькая?

Блондин гладил меня по голове, плечам, спине, а я рыдала уже по-настоящему, не напоказ. И да, я бессовестная: когда спасаешь дорогого человека, постыдных вещей нет. Я просто не умею останавливаться по заказу, лишь вызвать слезы, да и то не каждый раз. Самое сложное — зациклиться на каком-нибудь особо печальном событии в своей жизни, и, вспоминая его при случае, я сразу хочу плакать.

Я рыдала, растерянный Маркус утешал, не зная, как остановить потоки слез. А потом все же поцеловал — жестко, грубо сминая губы. И я ответила с той же жадностью. Кто из нас остановился, сложно понять, но через несколько минут мы отпрыгнули друг от друга — взъерошенные, возбужденные, тяжело дышащие. Не время и не место заниматься любовью — оба это понимали, но едва не сорвались.