Татьяна Серганова - Обреченная (СИ)

А пытка светом становилась всё жёстче. Жуткие болевые разряды забирались в те уголки сознания, о которых Колдун даже и не подозревал. Боль выкручивала всё внутри наизнанку, топталась по натянутым нервам, вгрызалась в плоть и спешила крушить дальше. В глубине души громко выла сущность. Ей тоже приходилось несладко. Только, в отличие от хозяина, она могла вдоволь наораться. Чем тварюшка с упоением и занималась, оглушая его своими воплями.

Когда боль стала почти невыносимой, Дима уже шипел сквозь стиснутые зубы и так сильно натянул кожаные путы, что на запястьях появилась кровь. Но и это не помогало, лишь на мгновение отрезвляло затуманенный разум, и боль опять брала над ним власть. Его тело крутило и ломало. Казалось еще чуть-чуть и даже кости расплавятся от этого страшного жара, что пылал вокруг него.

Дима больше не мог терпеть, не мог молчать. Все благие намерения не пугать Настю как-то незаметно вылетели из головы.

Слишком больно, слишком сильно… всё слишком…

И именно в этот момент подал голос Феникс. Ярко вспыхнул огненными красками, расправляя крылья в самой глубине души. Казалось, что против этой боли не выстоять, что даже этот Огненный Птах падёт, не выдержав натиска света. Но тут дал о себе знать подаренный кусочек Настиной души, что слился с истинной природой Феникса. Он так ослепительно засиял яркими огнями, освещая всё вокруг себя и даря умиротворение и блаженство, что Димка едва не задохнулся от этих резких перепадов. Пара секунд и боль просто исчезла, будто её и не было, по его израненному сердцу, по измученной сущности мягко прошла исцеляющая волна искренних чувств. Любовь побеждает всё. И Соколов знал об этом ранее по рассказам, а теперь ещё и проверил на себе.

Правда вместо боли неожиданно сразу навалилась невероятная усталость и мужчина, не выдержав потрясений, просто отключился.

-18-

Боль - это не страшно. Моя боль раздробилась о трепетную любовь к мужчине, лежавшему сейчас на алтаре неподалёку от меня, о его Темноту и даже о мой Свет, и это придало мне силу и мужество, чтобы противостоять этой изматывающей пытке. Всячески отгоняя мысли о своих болезненных ощущениях, меня ужасало другое: мне, как Светлой, пытка не должна была нанести ощутимый вред, а вот Фениксу… В нескольких метрах от меня корчился в судорогах самый дорогой человек и помочь ему я ничем не могла. Я знала, что Дима пытался ради меня сдержаться. Слышала его хриплое, тяжёлое дыхание и готова сама была выть. Кое-как развернувшись, смотрела, как его тело скручивает от боли, ломая и выгибая под немыслимыми углами. Смотрела и не могла отвести взгляда от этой страшной картины.

Нет, я тоже чувствовала боль, что словно сжимала каждую клеточку в огненные тиски. Несмотря на то, что сущность была светлая, она в любой цветовой ипостаси - оставалась сущностью. Поэтому было больно, но терпимо. Страшнее было лежать и вслушиваться в тихие, едва уловимые, стоны Димки.

Каким-то невероятным образом чувствовала, что огненный Феникс уже на грани, ещё чуть-чуть и не выдержит… и что тогда? Как остановить это? Как помочь ему справиться с этой мукой?

Сущность жалась в своей норке и жалобно поскуливала, а я, сцепив зубы, покрываясь липким потом с головы до ног, опять стала произносить какие-то неведомые мне ранее фразы, похожие на людские молитвы, выпрашивая у неизвестных мне Небожителей пощады для любимого человека…

Больно. От каждого произнесенного слова Святым Отцом по телу словно проходили электрические разряды, становившиеся всё болезненнее.

Ещё немного, ещё чуть-чуть. Это не может продолжать вечно. Просто не может.

«Потерпи, Дима, пожалуйста, потерпи».

Слёзы уже сами текли по щекам, мешая нормально дышать, застилая глаза.

Я боялась даже на мгновение отвести от него взгляд. Пусть это никак не поможет ему и не облегчит боли, но мне было капельку спокойнее.

Внезапно Димка захрипел, выгнулся и задрожал, широко распахнув глаза.

- Нет… нет, нет, - зашептала, пытаясь вырваться из этих пут, что крепко держали, мешая двигаться. – Дима!!!

Не услышал, болезненно рыкнул и обмяк.

Это что? Это как? Этого же просто не должно было быть!!! Что-то пошло не так. Но что?

- Дима!!!! – я уже кричала, срывая голос и до крови раздирая запястья. – Помогите же ему! Помогите!!! Почему вы стоите?... Почему?!!!

Но дверь всё еще была закрыта, а Старец продолжал читать свой текст, не обращая внимания на затихшего на алтаре Колдуна. И никто не делал попыток хоть как-то помочь ему.

- Дима!!! Димочка… не надо… пожалуйста. Не оставляй меня. Дима!!!

Я уже не замечала боли и не видела ничего кроме бледного лица любимого мужчины. Меня колотило от рыданий, а горло скрутил такой спазм, что я не могла выдавить больше ни звука. Единственное, что мне оставалось - это лежать на своём куске гранита и рыдать, проклиная всё на свете и молча умолять его не бросать меня.

Я прекрасно осознавала, что Обряд нельзя прерывать. Никогда. Чтобы ни случилось, всё должно быть доведено до конца.

Я не знаю, сколько прошло времени, это была просто вечность. Мой личный персональный ад. Смотреть и не иметь возможности хоть чем-то помочь.

Как только старец замолк, дверь распахнулась, и к нам кинулись Сергей, Татьяна и ещё кто-то, я уже не видела. Я вообще ничего не видела, кроме неподвижного Димки.

Меня развязали, подняли на руки и потащили по коридорам. Сил не было оказать даже малейшее сопротивление.

Про Диму не сказали ни слова. Моего Феникса так же поспешно сняли с плиты и унесли куда-то, а спросить я боялась. Впервые за долгое время позволила себе смалодушничать.

Комната, в которую меня принесли, была явно целительской. Запах лекарств, трав и масел. Белые стены, узкие и неудобные кровати.

- Выпейте лекарство, оно поможет вам унять боль и снять напряжение, - незнакомый мужчина быстро поднёс к лицу стеклянный пузырёк с прозрачной жидкостью. И я послушно осушила его, даже не поморщившись.

- Ох, она все запястья в кровь разодрала, - произнесла Разина, примостившись рядышком на стул.

- Это ещё ничего. Обычно бывает гораздо хуже. Она хотя бы в сознании. Вот мазь, надо аккуратно втереть в кожу, а потом я закреплю результат.

- Хорошо.

Почти сразу ощутила прохладное прикосновение к руке и лёгкое пощипывание, постепенно переходящее в болезненное покалывание. Жутко хотелось пить, горло горело после приёма лекарства. Но попросить не было сил. Очень хотелось спать, и в то же время, я боялась закрыть глаза. Надо же было узнать, как там Димка.

- Настюш, потерпи, я постараюсь очень осторожно, - виновато пробормотала девушка, а я впервые за всё время взглянула на неё.

- Дима, - прохрипела, с трудом шевеля губами.

Вздохнула и отвела взгляд.