Вероника Крымова - Обжигающие оковы любви

– Мама, все же столичный климат плохо влияет на тебя. Я безмерно благодарен за опеку, а сейчас позволь и мне позаботиться о твоем драгоценном здоровье. Северный монастырь с удовольствием примет тебя, его стены надежно защищают от лишних волнений. Будешь читать, гулять, отдыхать…

– Я не вернусь туда! – перебила сына леди Гормлэйт.

– Доброй ночи, матушка.

– Я… больше не буду докучать тебе своей болтовней.

– Рад, что мы поняли друг друга.

– Доброй ночи, ваше величество.

Королева-мать поклонилась и поспешно ушла, а Кордан в это время развязал тесьму и, стянув через голову батистовую сорочку, бросил ее возле кровати. Туда же следом полетели высокие сапоги и ремень.

– Ты долго будешь прятаться?

Неожиданный вопрос застал меня врасплох, легкий вздох сорвался с губ. В ярком лунном свете серебряные пылинки начали складываться в силуэт моего тела. Кордан не делал попытки приблизиться, лишь смотрел, как из света и искр рождается его любимая.

– Твой запах, еле уловимый, сладкий, будто сок только что сорванной ягоды, – хрипло прошептал он. – Я почувствую его даже за несколько миль отсюда.

Меня не было три года. Три года разлуки. Я не знала, как начать разговор, что сказать в свое оправдание.

– Прости, что не пришла раньше, – наконец выдохнула я.

– Главное, что ты вернулась.

Больше не говоря ни слова, мы бросились в объятия друг друга. Кордан вцепился в меня, причиняя боль, сминая плечи и руки. Остервенело целовал шею и лицо, почти прокусывая кожу.

– Я ждал… ждал все эти годы.

– Знаю.

– Больше никогда не отпущу, прикую к себе цепями.

Я закрыла глаза и застыла в его объятиях. Кордан почувствовал это и, отстранившись, посмотрел прямо в глаза:

– Ты же не вернулась, верно?

– Он хочет, чтобы я стала королевой. Не отпустит. Никогда.

Из горла элура вырвался рев, полный боли и отчаяния. Я вновь прижалась к нему, ощущая, как в груди бьется горячее сердце, каждое движение которого отмеряло секунды, приближая момент расставания.

Не знаю, сколько мы простояли так посреди покоев, но, когда погасли свечи, Кордан подхватил меня на руки и отнес в постель. Мы любили друг друга в ту ночь, зная, что это будет в последний раз. Я отчаянно не хотела засыпать, но усталость странным образом сморила, а когда открыла утром глаза, то поняла, что все еще нахожусь во дворце. Прошли часы, а затем и дни, прежде чем пришло понимание, что древняя магия крови отпустила меня. Я больше не подвластна чарам, не сгораю от жара солнечного света и не умираю от теплого летнего воздуха. Я стала собой, той девчонкой, которой была прежде. Ранимой, нежной, ласковой, любимой Лорейн. Именно так называл меня мой король, целуя долгими ночами, именно эти слова говорил, стоя перед алтарем, принося клятву брачной верности.

Я радостно рассмеялась, наблюдая за маленьким сыном, который гонялся по саду за черным щенком.

– Нет, где это видано, чтобы будущий правитель черных ягуаров был рыжим? – притворно возмутился Кордан, одаривая ребенка любящей улыбкой. – Скажут, что лис какой-то затесался в нашем роду.

– Какая разница, как он выглядит? Главное, чтобы был мудрым и справедливым королем, – отозвалась я.

– Ты права, моя милая. – Элур поймал мою ладонь и быстро коснулся губами кончиков пальцев, даря тайный поцелуй.

– Мам, смотри, что я умею!

Долгожданная дочурка, появившаяся у нас четыре лета назад, сейчас бежала к родителям, неся в ручке большую белую лилию. Малышка Иэлия встряхнула бутон, и мне на юбку посыпались крошечные стеклянные бусы.

– Что это, моя принцесса? – спросила я, разглядывая прозрачные камешки, которые неожиданно начали таять, оставляя на зеленом шелке едва заметные мокрые следы.

– Вот как я могу, – гордо вскинула кудрявой белокурой головкой Иэлия. – Это роса на лепестках, так нянюшка говорила. А я взяла и превратила ее в бусики, только вот почему они исчезли?

Девочка расплакалась, а мы с ее отцом переглянулись. О способностях дочери нам стало известно уже давно, но все же старались не думать о возможном будущем своей малышки. Когда придет время, она вырастет и сама решит, захочет ли принять силу своих предков и откликнуться на зов древней крови сактар или останется в Элларии. Мы примем любой ее выбор.

Кордан взял дочку на руки и закружил в воздухе, слезы на пухлом хорошеньком личике высохли, а по саду разнесся счастливый детский смех.