Мария Заболотская - Рыжая племянница лекаря. Книга 3 [СИ]

– Вот, – наконец сказала она, заставив нас протиснуться в крайне узкую щель. – За этой стеной – твой мертвый демон.

– Благодарствую, – пропыхтела я, нащупывая тот самый камень, который открывал потайную дверь. – Ваша помощь и советы воистину…

– Мы ничего не советовали! – поспешно перебила меня госпожа подземелий.

– Да-да, – согласилась я. – Ваши не-советы были воистину самыми полезными изо всех не-советов, которые я когда-либо слышала!..

И на этом обмене любезностями каменная плита наконец-то сдвинулась с места, явив нам с Мике тесную комнатушку, где посредине, на каменном возвышении лежало тело Хорвека. Мертвеца, внушающего всем страх и отвращение, спрятали в самом дальнем углу замка, за множеством дверей и решеток, но и этого показалось мало принцу Лодо.

Этой ночью он сам охранял покойника, держа в руках меч, и лицо его было непривычно решительным. Несчастливая звезда принца продолжала вести его по пути ошибок, заставляя его проявлять слабость там, где она была преступной, и твердость – где ей суждено стать роковой недальновидностью.

– Я знал, что ты придешь сюда, рыжая ведьма, – сказал он, встав на моем пути.

О, как боялась я, что меня когда-то так вновь назовут – и что это будет правдой! Но сейчас отчего-то обращение принца ничуть не смутило меня. Я взглянула на свою четырехпалую руку – с недавних пор ее вид не огорчал меня, а лишь придавал сил. Уна была злой, коварной, мстительной и тщеславной, но слабой – нет, слабой ее бы никто не посмел назвать. И сейчас мне стоило кое-что перенять у покойной.

– Ваша светлость, – спокойно произнесла я. – Не стоит мне угрожать. Я не совершаю ничего, что может навредить вам.

– Ты собираешься что-то сделать с этим мертвым телом! – выкрикнул он. – Я не позволю тебе оживить его, кем бы он ни был! Демон, колдун, живой мертвец – все едино. Это черная магия и больше я не допущу, чтобы…

– Однако раньше вам не претило то, что вас защищала магия, – сказала я с вкрадчивостью, заимствованной у… Хорвека? Уны?.. Теперь уж было не различить.

Слова эти заставили Лодо перемениться в лице – он не подозревал, что тайны его семьи больше таковыми не являются. По крайней мере – для меня.

– Откуда ты знаешь?.. – начал он, но, поняв, что выдает себя, попытался сменить тон. – Что за…

– Я знаю гораздо больше, – отвечала я, медленно, но уверенно приближаясь. – Возможно, вы думаете, что магия до сих пор хранит вас? Теперь, когда договор с ведьмой расторгнут? О, нет. Все переменилось, ваша светлость!

И с этими словами я, ничуть не боясь его меча, быстро схватила руку Лодо и царапнула тыльную сторону ладони до крови. Растерянный принц от неожиданности вскрикнул, отдергивая руку и глядя на царапину с искренним недоумением.

– Видите, светлейший принц? – я шептала почти ядовито, находя в том удивительную радость. – Вы уязвимы, как и любой смертный. Две трети жизни вас хранила магия одной ведьмы, а потом вы перешли под покровительство другой, но все равно чувствовали себя в безопасности, не зная поражения и боли. Теперь этого не будет. Скажите-ка честно, готовы ли вы действовать и бороться, как это делают обычные люди? В самом деле рискуя жизнью, испытывая боль, теряя кровь? К слову о крови: я поклялась, что Мике никого не убьет по моему приказу, но не давала обещания, что прикажу ему никого не убивать. А запах вашей крови ему пришелся по нраву, как видите. Оставьте свой меч и послушайте, что я вам скажу…

– Ведьма! Ведьма!.. – повторял Лодо, глядя на меня со страхом, но, одновременно с тем – со смутной надеждой.

– Возможно, – согласилась я, одновременно с тем запрещая Мике приближаться к нам. – Но я не та ведьма, что будет вас защищать и направлять. А вам вскоре потребуется защита, ведь в Астолано случились важные перемены. Ваш кузен, Эдарро, внезапно восстал из могилы и занял трон. Не думаю, что он простит…

– Эдарро? Простит меня?! – возмутился Лодо, чьи руки начали заметно подрагивать.

– …Простит вам само ваше существование, – невозмутимо продолжила я. – Я не так уж хорошо знаю вашего родственника, но отчего-то мне кажется, что он весьма охотно вас прикончит, едва только поймет, где искать.

Считается, что говорить правду – легко и приятно, и я в самом деле ощущала непривычное удовлетворение от того, как больно бьют принца Лодо мои слова. «Нет, Йель, – одернула я себя. – Так нельзя. Быть Уной легче, чем быть собой, однако ты уже видела, что случается, когда люди выбирают путь меньшей боли. Лодо продался ведьме, а Хорвек чуть не превратился в Эдарро. Довольно!».

– Ваша светлость, – переведя дух, сказала я, теперь уже без злости и яда. – Поймите, нам не спастись без его советов. Узнай он, что я сейчас собираюсь сделать – немедленно бы запретил, и прогнал бы отсюда куда решительнее, чем вы. Но я нуждаюсь в нем настолько, что готова нарушить его волю. И вы, если поразмыслите, поймете, что нам вдвоем нужно тянуть Хорвека за ноги из преисподней – или где он там оказался.

Уж не знаю, что проняло Лодо больше – угрозы или добросердечное обращение, но он, вздохнув, отступил.

– Как бы не пожалеть тебе об этом, – проронил он мрачно и тоскливо.

– О, ваша светлость! – я махнула рукой. – Не в обиду вам будет сказано, но я не жалею даже о том, что в свое время решила спасти вас! Хотя, видят боги, это мне не принесло ни пользы, ни счастья, ни чьей-либо благодарности.

Последние слова уязвили принца и он скрипнул зубами, помрачнев: в самом деле, за все это время он так и не удосужился поблагодарить меня за спасение от Рыжей Уны. Да и сейчас язык у него не повернулся сказать доброе слово, но, надо признать, из меня получилась весьма неприятная спасительница.

– Я… ухожу, – наконец сказал он, делая шаг назад. – И не желаю больше тебя слушать. Все ведьмы одинаковы – лукавые двуличные создания, умеющие плести слова так ловко, что даже без магии они травят людские души. Забирай своего демона – уж тебе-то ничего не стоит договориться с преисподней. Но не думай, что я хоть раз приду к вам за помощью!.. Клянусь, что никогда больше не окажусь на одной стороне с чародеями!

– Ох, тогда вам придется порядочно повозиться, чтобы найти такую сторону… – пробормотала я на прощание, но принц сделал вид, что не расслышал, медленно и подавленно уходя во тьму узкого подземного коридора.

Я знала, что мы еще не раз вспомним этот разговор, и встреча эта не может стать последней для нас – теперь меня и принца связывало нечто большее, чем выдуманная влюбленность. Зная многое о шутках, которые любят шутить с людьми высшие силы, я не спешила этому ни радоваться, ни огорчаться.

Мои счастье и горе сейчас заключались совсем в ином, и давно уж перемешались между собой так, что нипочем не отличить сладость от горечи.