Шеррилин Кеньон - Ловец снов [полная версия]

Тори устало вздохнула.

— Надеюсь, однажды она найдет того, кто сможет поставить ее на место. Мне уже надоело смотреть, как она изматывает бедняжку Скотта. Готова поклясться, что она частично суккуб.

— И не говори. Никому не пожелаю оказаться ее жертвой.

— Точно сказано. — Тори помедлила, прежде чем бросить на Геари испытующий взгляд: — Ну, рассказывай.

Можно подумать, ей хотелось вспоминать то мучение.

— Нечего рассказывать. Они отказались выдать нам разрешения… снова.

Тори даже топнула ногой.

— С ума сойти! Это несправедливо!

— Знаю, — согласилась Геари, похлопав Тори по руке. — Мы просто должны набраться терпения.

— К чертям терпение! Такими темпами, когда они дадут разрешения, я уже буду на пенсии, и копать мне придется, опираясь на палочку. — Она издала звук крайнего отвращения. — Сейчас мы как никогда близки к обнаружению города. Я знаю, что Атлантида именно тут. Я чувствую это!

По спине Геари пробежал холодок. На ее взгляд, черты характера Тори были в чем-то слишком уж схожи с их отцами. Тори двигало то же помешательство, которое владело ими. Оно было сродни безумию в крови Геари, заставлявшему ее работать до поздней ночи после того, как все остальные давно ушли спать.

Были времена, когда это по-настоящему пугало Геари. Всех членов их семьи, которые когда-либо были увлечены так же сильно, как Тори, настигла ранняя смерть. Если когда-нибудь что-нибудь случится с самым молодым членом их семьи, то это сломает не только Геари, но и их дедушку тоже.

Они жили ради нее.

С другой стороны, Геари часто ловила себя на мысли, что Тори использует поиски, чтобы забыть о своем сиротстве и отвлечься от боли, которую при этом испытывает. Бедняжка ничего не помнила о своих родителях. Их дело — единственное, благодаря чему Тори могла почувствовать себя ближе к ним. Это все, что они оставили своей дочери.

— Все будет хорошо, Triantafyllo [9] Роза (греч. τριανταφυλλο — произносится «триантафилло»). . — Геари обратилась к ней по прозвищу, которое дал Тори их дедушка. — Я ненадолго прилягу, может, это немного уменьшит начинающуюся головную боль.

— Хорошо. Я буду внизу со Скоттом и Тедди проверять данные, которые окажутся совершенно бесполезными, если мы не сможем вести раскопки. Но какого дьявола? Я молода, и у меня куча времени, чтобы тратить его впустую. Ты же напротив…

В ее сторону раздалось фырканье Геари.

— Я не настолько старше тебя.

Скользнув прочь, Тори кинула напоследок:

— Ага, как же. Купи палочку, Бабуля.

Геари в ответ покачала головой и съежилась от боли, которая запульсировала в висках, отдаваясь в бровь.

Подошедший к ней Брайан нахмурился.

— Что с тобой?

— Еще одна головная боль. — В последнее время они часто ее терзали. Разумеется, с ее везением, это окажется неизлечимая опухоль головного мозга, и в конце она, скорее всего, останется на милости Тии, и кузина-наследница сможет, наконец, мучить ее, не переставая… Боже упаси! — Со мной все будет отлично. Мне просто нужно прилечь на пару минут.

— Если тебе что-нибудь понадобится, позвони.

Мне нужно разрешение. Как насчет него?

Если бы только она могла сказать это вслух и не потерять такое необходимое ей финансирование.

— Обязательно. Спасибо. — Затем Геари направилась вниз к небольшой комнате, которую они делили вместе с Тори. На исследовательском судне практически невозможно было найти уединение, но, честно говоря, Геари это не беспокоило. Не так, как раньше, когда она была в возрасте Тори. Разница между ними поражала.

Если Геари ненавидела отсутствие личного пространства, то Тори относилась к этому с точностью до наоборот. Единственное, что заботило девочку, — это их поиски.

Но, несмотря на их различия, Геари обожала свою кузину. Так как родители Тори умерли, когда девочке не было еще и шести, вся их семья приняла ее и воспитала как родную. Поэтому Мегеара всегда считала Тори скорее родной сестрой, чем двоюродной.

Геари улыбнулась, когда вошла в комнату и увидела брошенные на ее кровать ночную рубашку Тори и коричневого плюшевого медвежонка, потрепанного временем. Тори не отличалась опрятностью.

— Ладно, мистер Каддлз, вам следует быть на своем месте. Прекращайте красться к моей кровати. Я пинаюсь во сне. — Геари усадила мишку на разобранную постель Тори, затем сложила розовую фланелевую сорочку и положила ее под мистера Каддлза.

В уголках ее губ заиграла легкая улыбка. Сверху доносились приглушенные голоса. Судно плавно покачивалось, убаюкивающей музыкой волн погружая Геари в подобие оцепенения. Ей в самом деле был нужен небольшой отдых. В последнее время она беспокойно спала. Вероятно, результат перегруженности мозга.

Она отвернула покрывало и, сбросив туфли, забралась под одеяло на узкую кровать.

И почти мгновенно заснула.

Внешний шум пропал, она же двигалась сквозь темноту сна, разбавленную белым туманом и прохладным бризом. Геари еще с детства стремительно проваливалась в быстрый сон [10] Быстрый сон (син.: быстроволновой сон, парадоксальный сон, стадия быстрых движений глаз, или сокращенно БДГ-сон, REM-сон). Это пятая стадия сна. Эта стадия открыта в 1953 г. Клейтманом и его аспирантом Асеринским. Напоминает состояние бодрствования. Вместе с тем (и это парадоксально!) в этой стадии человек находится в полной неподвижности, вследствие резкого падения мышечного тонуса. Однако глазные яблоки очень часто и периодически совершают быстрые движения под сомкнутыми веками. Существует отчетливая связь между БДГ и сновидениями. Если в это время разбудить спящего, то в 90 % случаев можно услышать рассказ о ярком сновидении. … обычно в течение пяти минут. Неслыханно! Это было странное нарушение сна, которое не мог объяснить ни один доктор.

Ее сон шел своим чередом: она стояла на черном пляже. Белоснежные волны разбивались о чужеродный берег. Звук эхом отзывался в ее ушах. Она увязла пальцами ног во влажном, черном песке.

— Мегеара.

Глубокий мужской голос был эротичным и обольстительным, с плетениями странного, экзотичного акцента. Голос растекался по телу Геари подобно горячему шоколаду с бренди. Насыщенный. Бархатный.

Опьяняющий.

Когда ее таинственный любовник появился позади нее, она застонала во сне. Как и всегда, он был умопомрачительно красив, длинные темные волосы развевались на ветру, а глаза, казалось, излучали сияние, — столь яркими и синими они были. Черты лица изваяны с редким мастерством, а завораживающие глаза обрамлены черными бровями, очерченными четкими линиями. Загорелые руки обвились вокруг нее и прижали к мощному, обнаженному торсу с выпуклым рельефом великолепных мускулов.