Дж. Андрижески - Меч

Багуэн, будучи ростом почти семь футов [3] 7 футов — примерно 2 метра 13 сантиметров. , привлекал намного больше взглядов со своей почти альбиносовой внешностью, чёрными глазами и грудью, которая напоминала бочку.

Непальские люди постоянно встречали видящих, конечно же, и довольно много, но версианцы вроде Багуэна обычно не забредали так далеко на юг. Версианцы склонны вообще избегать людей, насколько понимал Джон. Они придерживались отдалённых кочевых районов Китая и Тибета, избегали городов. Хотя некоторых из них продали для работы на Западе — в основном в качестве атлетов, телохранителей, а иногда и диковинок из-за их внешности, внушительного роста и размера — здесь они встречались ещё реже, поскольку были одними из немногих видов видящих, которые вообще не могли сойти за человека, даже с лицевой хирургией и кровяными патчами.

Джон зашагал быстрее, потирая ладони друг о друга, и вошёл в деревянные ворота монастыря видящих. Надо будет напомнить себе купить перчатки, когда он в следующий раз отправится в город.

Четыре из примерно двадцати разведчиков, которые были с ними в Сиртауне, пропали: Балидор, Дорже, Тензи и Иллег. Тех, кто остался в монастыре Непала, Джон знал не так хорошо. Тот, с кем он, пожалуй, говорил больше всего — Унге — был немного холоден после прибытия, и его приглашение на визит казалось чисто формальным.

В основном это были люди Балидора, хотя некоторые, как Тензи и Анале, были членами охраны Семёрки. После атаки на Сиртаун эти две группы практически слились в одну — по крайней мере, в плане рабочей иерархии.

Никто не видел Чандрэ после Дели. Или Гаренше.

Все, включая Элли, предполагали, что Чандрэ перешла на сторону Ревика.

Или погибла при бомбёжке.

Однако Элли, похоже, была уверена, что та не погибла — и теперь, задумавшись над этим, Джон с ней соглашался. Он помнил, как Чан начала меняться, ещё тогда, когда они планировали операцию в Вашингтоне. Она даже тогда разделяла взгляды Ревика относительно целей и средств их достижения.

Черт, Джон даже не знал, что думать в этот момент.

Вновь увидев сгоревшие останки Сиртауна, а также заголовки истерии в человеческом мире, он тоже временами злился. Он регулярно слышал, как человеческие комментаторы в новостях призывают к массовому истреблению видящих, требуют перестрелять всех видящих без ошейников, которые окажутся в пределах видимости, или же бездушно предлагали надевать ошейники на всех и порабощать с рождения.

К тому же, Джон теперь знал больше, и это тоже сказывалось.

Дорже рассказывал ему про лагеря рабов-видящих, где он, Чандрэ и большинство видящих провело детство. Тогда Дорже немного знал Чандрэ и имел некоторое представление о том, что ей пришлось вынести в детстве. Дорже, похоже, считал, что женщинам там доставалось тяжелее, хотя он говорил, что это во многом зависело от конкретного лагеря.

Дорже делился некоторыми деталями и своих детских переживаний. Честно, в некоторых отношениях он рассказал Джону больше, чем он на самом деле хотел знать, особенно о том, что они делали с видящими, которые мысленно ломались под давлением.

Черт, учитывая всё это, он удивлялся, почему намного больше видящих не убивают людей.

На самом деле, кто он такой, чтобы говорить Ревику, будто тот ошибается?

Однако всё это стёрлось, когда он вспомнил Дели. Те воспоминания всё ещё пылали перед его мысленным взором: людей расстреливали как скот, когда они выходили из дверей разбомблённого отеля; горящие тела; ещё больше изувеченных тел на тротуаре или под обломками; люди, бродящие как в трансе, покрытые кровью и пеплом. Он помнил их ужас, шок на их лицах, словно что-то внутри них сломалось и никогда уже не починится.

Никто такого не заслуживал. Никто.

Он добрался до верха лестниц и вошёл в монастырь через переделанный храм, миновав несколько видящих, которые стояли на коленях и сидели на полу. Они посмотрели на него, и он чувствовал их хмурый настрой, когда они осознали, кто он. Он старался сохранять уважительные мысли, а также не потревожить их молитвы, но понимал, что это не очень-то помогало.

По возможности игнорируя их злые взгляды, он направился в восточное крыло здания, где, как он знал, остановился Унге и остальные.

Однако не с ними он пришёл увидеться. Не на самом деле.

Сначала он наткнулся на Юми, женщину-видящую с темно-синей и чёрной татуировкой с одной стороны лица. Толстые метки выглядели почти как письмена, но это мог быть и какой-то религиозный символ. Джону сложно было не смотреть на тату всякий раз, когда он с ней разговаривал.

Он постарался сформулировать просьбу, глядя, как щурятся её тёмные глаза на лице, которое напоминало мешанину человеческих азиатов: тибетцев, непальцев, может, китайцев.

Видящая, серьёзно — просто азиатская видящая.

Наконец, женщина подняла ладонь, перебивая его.

— Чего ты от него хочешь? — спросила она на прекси, на том же языке, который только что коверкал Джон. Большинство азиатских видящих не говорило по-английски.

— Просто позволь мне увидеться с ним, Юми, — сказал он. — Я ничего не сделаю.

На мгновение она лишь сканировала его.

Затем, отключившись, она обернулась на длинный коридор позади неё. Джон поймал себя на том, что в эту паузу рассматривает религиозные гобелены, висевшие вдоль темных каменных стен, и замечает искусные изображения Богов и Богинь, которые стояли в облаках над землёй. И вновь он узнал в большинстве из них видящих, но в то же время они напоминали ему некоторые китайские изображения, которые он видел.

Он взглянул на мальчика возле изображения меча и солнца. Тот держал за руку девочку, одетую полностью в белое и держащую в руке молнию. Сглотнув и уставившись на образ девочки, он невольно заметил, что изображение очень походило на Элли.

После очередной паузы Юми вздохнула и мягко щёлкнула языком.

— Могу я его увидеть? — спросил Джон.

Она показала утвердительный жест, но в её глазах виднелась та насторожённость.

— Никаких нечестных дел, — произнесла она на ломаном английском.

Джон улыбнулся; ничего не смог с собой поделать.

— Никаких нечестных дел, — пообещал мне. — Поверь мне. Мы старые друзья.

Женщина не улыбнулась.

Её глаза продолжали казаться слегка расфокусированными, что говорило Джону о том, что она всё ещё сканирует его свет. В отличие от Балидора, она не потрудилась быть деликатной.

Как раз когда он подумал об этом, реальность вновь ударила по нему.

Балидор убил его сестру.

Он застрелил её прямо у него на глазах.

Когда Джон вновь поднял взгляд, глаза женщины смягчились. Она прикоснулась к его руке тёплыми пальцами. Он ощутил в этом жесте сочувствие.