Мари Явь - Децема

Бог его знает, что творилось в его голове, когда он на меня так смотрел. Скорее всего, Дис все понял. А может наоборот, не понял ни черта. Как бы там ни было, он позвонил Бартлу, сообщив ему, что один из его бойцов должен оказаться в кабинете босса через минуту.

— Ага. Спасибо, — пробормотал я, подтягиваясь в кресле. Я отнюдь не собирался рисоваться перед ожидаемым посетителем. Даже при желании, вряд ли у меня вышло произвести на кого-нибудь устрашающее впечатление. А у этого парня — Дрейка — рост под два метра. — Выйди, будь так добр.

Было бы неплохо ему перед этим сказать, что я опять все делаю правильно.

— Это женщина?

Мои глаза округлились. Он спрашивал меня о предмете моих воздыханий, сомневаясь при этом в половой принадлежности этого предмета? Серьезно?!

— Чего?! Конечно же женщина, ты… — я запнулся, «догадавшись». — Нет, это не Эльза. Она для меня навечно останется ребенком, к тому же Эльза носит мое тело, а я такими извращениями не занимаюсь, — подперев голову рукой, я задумчиво протянул: — спорю, в прошлой жизни все было куда как проще. Ведь я совершенно не обращал внимание на красивых девушек, даже если те были абсолютно свободны.

Я хило рассмеялся, тут же устыдившись этого жалкого звука.

— Он ударил ее… — объяснил я, чувствуя себя нашкодившим школьником. С чего я решил, что должен давать ему отчет в каждом своем шаге? — ее парень… у нее есть парень, ага. Кажется, я просто магнит для ситуаций «хуже не придумаешь». Черт, никому про это не рассказывай, ладно? Знаю, что ты не из болтливых, просто…

Не могу припомнить случай, когда я чувствовал себя еще более идиотом, чем теперь. Собираюсь вмешаться в дела, которые меня не касаются. В жизнь двух взрослых людей. Корчу из себя долбаного рыцаря.

— Мы отбудем через два часа, — ответил Дис, и я вздохнул с облегчением: ему было абсолютно наплевать на то, кому я дарю свои симпатии. Да и чего ему суетится, он-то все равно навсегда закрепился в списке людей с пометкой «жизненно необходимые». — Этого времени тебе хватит, чтобы уладить свою проблему?

Я коротко кивнул, не удостоив его взглядом. Я не смотрел на то, как он уходит, унося с собой то, что делало этот кабинет местом, порог которого переступали со страхом и благоговейным трепетом. Теперь же комната превратилась просто в четыре стены, между которыми была зажата сама безнадежность — я.

Но Дрейк не заставил себя ждать, спугнув осевшее на мгновение отчаянье. Я вскинул голову, выезжая на своем кресле из-за стола и следя за тем, как в комнату вкатывается этот башенный кран. Два метра дубленой, загорелой кожи, покрывающей налитые свинцом мускулы. Лицо представляло собой маску преданного вояки и просто серьезного человека, за которой, однако, проскальзывали черты бьющей женщин паскуды.

Глядя на него, я почему-то вспомнил Тэда.

— Проходи, не стесняйся, — сказал я, рассмотрев мужчину. Он заметно волновался, давая мне повод не волноваться вообще. — Садись. Куда? Да куда хочешь садись.

После недолгого колебания он опустился на краешек кожаного, жесткого дивана, на котором не так давно сидел Дис. Дрейк пытал свое воображение, никак не в состоянии понять, чем конкретно отличился. Пригласил я его для похвалы или для упрека.

— Как твоя мама, Дрейк? — поинтересовался я, чем немало его озадачил.

— Мама? Э-э… неплохо, — заговорил боец, начиная посвящать меня в ненужные подробности: где старушка живет, и какую часть своего жалования он ей отсылает каждый месяц.

— Круто. Нет, правда, здорово. Ты так о ней радеешь. Она же твоя мама. Женщина. Мужчины должны заботиться о женщинах. Защищать их, да? Я свою мать знать не знал, но, мне кажется, всё это и идиоту понятно, что скажешь?

В его бегающих глазах мелькнуло понимание, но я не дал этой мысли окрепнуть, спросив:

— Слушай, а чем ты еще умеешь заниматься?

— В… каком смысле?

Забавно, но я правда заставлял этого дылду нервничать. Я впервые вкусил сладкий вкус яда мести. Сидя там, я решил, что напьюсь им сегодня до тошноты.

— Ну там, что умеешь делать? У тебя есть какие-нибудь таланты? Может у тебя отец был… ремесленником или еще что, нет? Какое-нибудь семейное дело?

Мои путаные вопросы начинали его бесить. Теперь Дрейк думал, что я просто трачу его время на свои детские забавы.

— Я имею в виду, кроме как женщин бить, ты еще на что-нибудь годен?

Его словно током шибануло. Все его тело напряглось, а глаза начали бегать, как у загнанного животного. Но молчать его заставляла не растерянность, а исключительно мой статус. При других обстоятельствах итогом моей проповеди стали (в лучшем случае) выбитые зубы.

— Понимаешь, я жутко не хочу лишать твою маму средств к существованию. Мне хотелось бы знать, что ты сможешь ее содержать, зарабатывая себе на хлеб честным трудом. Потому что здесь ты больше не живешь и не работаешь.

Страх, ярость и унижение влились в его мышцы, заставляя вскочить на ноги и уязвлено зарычать:

— Всё, что сказала эта дрянь — ложь! Она заслужила! Я её предупреждал!

С щелчком я высвободил бластер из кобуры, прикрепленной на правом бедре. Оружие удобно легло в руку, и я направил его на человека, обрывая поток возмущения.

— Знаешь, что это такое? — Его кадык судорожно дернулся, что можно было расценить, как положительный ответ. — Мне его Кей подарил. Новая разработка его ребят, — я посмотрел на пушку в своей руке. — Он небольшой по размеру, да? Излучатель направленного имплозивного действия. Одного нажатия на спусковой крючок достаточно, чтобы человека порвать на части. Честно признаться, на живых мишенях я его еще не тестировал, но Кей говорит, что череп разносит, как осколочную гранату.

Дрейк верил, что я позвал его сюда, чтобы проверить слова дока, ведь именно так проходит увольнение в Децеме. Если кому-то приспичило отсюда уйти, или же кто-то слишком мозолит боссу глаза, незадачливого «кого-то» выносят вперед ногами. Только так и никак иначе.

И все же я верил в то, что такие радикальные меры не требуются: если парень дружит с головой, он будет держать рот на замке.

— Выметайся, — качнул я рукой с оружием в сторону двери. — Собирай шмотки и поезжай к матери на перевоспитание. Мне не нужны недоумки, которые при решении вопросов опираются исключительно на физическую силу, пуская ее против тех, кто слабее.

Ага, точно, ревность тут совсем ни при чем.

Он не сдвинулся с места.

— А, до меня дошло. Ты общаешься только на языке кулаков. И сейчас ты меня не понимаешь, так?

— Слабее? — пробормотал себе под нос Дрейк, смотря на ворсистый ковер под своими пыльными берцами. — Да ты, босс, видимо, ни хрена о женщинах не знаешь.

— Может и так, — не стал отрицать я, все еще держа его на прицеле. — Но я знаю основное: ударив любую женщину, ты ударил мать. А мать — это святое. Это же трюизм, ну? — я раздосадовано цокнул. — А, к черту, моего роста и возраста явно недостаточно, чтобы учить тебя жизни. Просто, если в тебе осталась хоть капля мужества, признай свою ошибку и извинись перед ней. Хотя я бы на ее месте даже слушать тебя не стал. Но, кажется, Селия тебя любит. М-да.