Мари Явь - Децема 1,5

— Спасибо, босс, — прогудел благодарно Тартар, хранящий каменное выражение лица.

Совершенно точно разлившееся по салону затишье было тем самым, которое предвещает бурю.

Когда мы достигли Безана, горизонт делил раскаленное солнце пополам. База Децемы находилась вдали от города, окруженная тишиной и равнинными просторами. Удачное расположение: вряд ли противник мог подступить к средоточию сил клана незамеченным.

За высоким кованым заграждением высился силуэт моего нового дома — задумка архитектора с не самой богатой фантазией. По сравнению с особняком Иберии это здание казалось нищенкой на фоне расфуфыренной аристократки.

Вид сероватых, недавно покрашенных стен и единственного их украшения — белой аркатуры, был так благословенно убог и невзрачен.

Отдых для глаз. Тихое прибежище. Сама бесхитростность.

Выбравшись из машины, я еще долго стояла не шевелясь, оглядывая особняк Паймона раз за разом. Думаю, этот никогда не видящий над собой хозяйки-женщины дом смотрел на меня с не меньшей пристальностью: в проемах окон шевелились фигуры.

— О, вы только поглядите на эти радостные лица, — тихо прокомментировал увиденное Лайз.

Определенно, мой телохранитель был в большей степени озабочен нашей безопасностью, нежели эстетической стороной сего славного местечка.

Опустив взгляд на парадное крыльцо особняка, я медленно сглотнула. На пороге своего нового главу встречали трое старейшин. Четвертый сопровождал нас. Пятый разделил участь прежнего босса в последней битве.

Повсюду вооруженная охрана. Вдоль дороги, вымощенной плоскими, отесанными камнями, в два ряда стояли высшие чины Децемы, как на подбор осанистые, видные бойцы с выражением той самой безграничной «радости» на лицах, которую подметил Лайз.

Сколько себя помню, еще никогда мою персону не встречали с таким почтением, от которого несло презрением и ненавистью. Боги, если мне удастся дожить до завтрашнего утра… я посчитаю это настоящим чудом.

Я втянула полной грудью воздух с запахом нагретого на солнце камня, сухой травы и собственного страха. Так трудно сделать первый шаг… но мою нерешительность разбил бесцеремонный, провокационный поступок преемника Паймона.

Нет, я понимаю, что требовать от Диса уважения и покорности кому-то вроде меня на его же территории нелепо и бесполезно. Но когда он демонстративно повернулся ко мне спиной, уходя вперед, тем самым показывая свое полное пренебрежение к своему новому боссу и указам Иберии, я очнулась, словно от пощечины.

Альбинос успел сделать три гордых шага, прежде чем его остановил мой голос.

— Дис.

Его имя — звук рассекаемого плетью воздуха.

За происходящим следили с вниманием и предвкушением десятки глаз. И я уверена, чертовски жарко стало не только мне.

Дис повернулся, и я приблизилась, преодолевая внутреннее сопротивление. Когда же между нами остался лишь метр раскаленного воздуха, я произнесла негромко, глядя в самые невероятные глаза, какие только видела:

— Лучше тебе сказать, что это была проверка, шутка, традиция или ещё какая хрень. Потому что меня гложут смутные сомнения, что это был обыкновенный плевок в лицо. Не думаю, что ты позволял себе поворачиваться спиной к Паймону. И предвосхищая твоё возмущение: да, я не Паймон, и я ни капли на него не похожа. Не уважаешь меня, уважай хотя бы звание, которое некогда носил твой отец.

— Босс, — произнес через несколько секунд Дис, пропуская вперед.

Проходя к парадному входу в особняк, я чувствовала себя мишенью. Как бы мне ни хотелось избежать конфликтных ситуаций, спустить подобное на тормозах означало бы добровольно поставить у себя на лбу клеймо «тряпка».

— С прибытием, глава, — от лица старших мастеров меня приветствовал Олафер. — Клан Децема встречает своего нового капитана с радостью и гордостью. Просим прощения за то, что эта встреча проходит не на должном уровне. Мы не устроили в вашу честь праздник.

Их выдержке и воле я низменно позавидовала.

— Ни о каком празднике не может идти и речи, — ответила я. — Децема носит траур по своему бывшему предводителю.

Примите наши соболезнования в связи с его гибелью. Едва ли этот великий клан когда-нибудь найдет столь же великого главу, каким был Паймон.

Думаю, тут они были со мной абсолютно согласны.

Выдержав паузу, Олафер продолжил:

— Благодарим за понимание и уважение наших традиций.

— Не стоит. Всё-таки с некоторых пор ваши традиции и мои традиции тоже.

— Очень надеемся, что не наоборот, — вставил с елейной улыбкой один из старейшин — Ариман. Низкий мужчина, который, похоже, был «рад» моему приезду больше остальных.

— Не будем держать вас на пороге и дальше, — развеял возникшую неловкость Олафер. — Разрешите узнать, где ваш багаж.

— Мой багаж…

— Прислуга отнесет вещи в ваши покои, — глаза старца прищурились. — Вы же привезли из Тавроса хоть что-то?

— Эй, Бартл, когда это мы стали такими незаметными? — поинтересовался протяжно Лайз у меня за спиной.

— Лучше спроси, когда старейшины Децемы успели ослепнуть, — ответил ему Тартар, и я недовольно поджала губы.

— Простите эту дерзость со стороны моих приближенных. Поездка выдалась… довольно нервной.

Как и эта встреча, проходящая в атмосфере обманчивого радушия, за которым скрывалось взаимное недоверие и подозрительность.

— Что ж, в таком случае, позвольте проводить вас…

— Не так скоро, мастер Олафер. Я ценю вашу безграничную обходительность и то уважение, которое вы оказали нам.

Как гостям. Но я прибыла сюда не в качестве вашего гостя. — Ладно, признаю, всё это выглядело исключительно смешно. Вот только никто не смеялся. — Прежде чем мы позволим себе отдых, я хотела бы переговорить со старейшинами наедине.

— Вы хотите собрать Совет? Сейчас? — уточнил Олафер с некоторой долей растерянности.

В сосредоточенных взглядах мастеров заключалось стойкое намерение объяснить мне не самым вежливым образом, что это место никогда и ни при каких обстоятельствах не признает своим хозяином девчонку, которая к тому же считается дочерью захватчика Иберии. Хотя стоило ли удивляться тому, что эти почтенные мужи не принимают меня всерьез? Чтобы понять всю степень их протеста, горя и разочарования, мне нужно было увидеть себя их глазами.

Смотря на меня, старейшины мысленно хоронили и Децему вслед за Паймоном.

Эра величия клана подошла к концу, а я, по их мнению, — наглядное олицетворение начала конца этой эры. Нелепость ситуации заключалась в том, что это понимала и я. Вероятно, решение Иберии поставить меня во главе Децемы, — его самая жестокая ошибка, с учетом того, что он редко ошибался.

— Да. Именно так.