Мари Явь - Децема 1,5

— Просто подумай над этим еще раз, — попросила я без особой настойчивости.

Ага, именно эта чрезвычайная важность привела тебя в мой кабинет и вынудила стоять здесь битый час.

— А что насчет вас?

— А? — я вскинула на него свой недоуменный взгляд.

— Вы сами писали завещание?

Ладно, это было справедливо: мало кому захочется делиться чем-то сокровенным с человеком, которого до недавнего времени (а может, до сих пор?) считал своим врагом.

— Да, — охотно ответила я, сжимая ладонями свои дрожащие колени. — Это обычная практика в Нойран. Завещания пишут все, от рядового до мастера.

— И где ваше завещание? — ни одна эмоция так и не тронуло его лицо.

— У моего брата, — ответила я сходу, не подумав. Называть Индру братом было привычнее, чем женихом.

— Я думал, босс Нойран — Иберия.

— Это… особый случай. Индра — мой наставник. Моя посмертная записка всегда хранилась у него.

— И что в ней?

Это грёбаный допрос?!

Отведя взгляд, я задумалась. А ведь было время, когда я не чувствовала своего сердца и не замечала дыхания рядом с этим человеком. Когда-то я с легкостью делилась с ним, раненным пленником, сокровенными мыслями. Когдато Дис не обращался ко мне на «вы».

— В случае моей гибели я прошу Индру перевести часть моих денег на счет Института генетических исследований Тавроса, а остальное отдать моему телохранителю. Также после утраты своего хозяина Лайз освобождается от воинской повинности и обретает статус обычного гражданского.

Да, это настоящий парадокс. Моя смерть больше всего выгодна моему телохранителю. Ведь после похорон своего босса, Лайз становится совершенно свободным и независимым обладателем кругленькой суммы.

— Похоже, быть мальчиком на побегушках — невероятно прибыльно дело, — отметил с едва уловимым сарказмом Дис, и я прищурилась.

— Ты его не знаешь. Возможно, ты думаешь, что нет человека, ставящего на кон свою жизнь чаще, чем ты. Но это не так.

Да, Лайз был, по моему мнению, самым рисковым парнем на свете, союзников которого можно было пересчитать по пальцам одной руки. Даже в Нойран врагов у него было больше, чем друзей. Вспомнить хотя бы, как долго и настойчиво он испытывал нервы Индры.

Его жизнь — сплошное неудачное самоубийство.

— Я понял, что вы цените этого парня. По заслугам или нет — решать не мне. Я только не понял, почему в этом завещании не указаны имена вашего «брата» и «отца».

Я ответила не сразу, задумавшись над тем, что на моих глазах свершается чудо — Дис разговаривает. Отвечает мне.

Строит диалог.

— Потому что всё, что я могу предложить после своей смерти, — деньги и только. Очевидно, что у Иберии и Индры этого добра предостаточно.

Или, упоминая отца и брата, Дис имел в виду, что я должна процитировать ту часть своего завещания, в которой говорится о моей безграничной любви к ним? Увы, этой части не существовало. Всякое проявление сопливой сентиментальности порицалось Иберией.

— Со мной та же ситуация, — проговорил Дис. — Вот только в отличие от вас, у меня нет никого на примете, кому я мог бы завещать эти деньги.

— Ты просто об этом не задумывался, — убежденно ответила я. — Наверняка есть кто-то, кому взгрустнётся при мысли о твоей кончине.

Глядя на меня, он молчаливо давал понять, что это уж вряд ли.

— У кого есть семья, испытывающая некоторые финансовые трудности, — продолжила я.

Да все новобранцы, дающие присягу боссам кланов, испытывают их. Мало кто подставлял спину для клеймататуировки добровольно, потому что всю жизнь мечтал умереть в юном возрасте. Просто, исходя из высокой степени риска, здесь платили немаленькие деньги, не требуя взамен особых талантов.

— Ты прожил здесь уже почти десять лет. Наверняка у тебя есть друзья, которые…

Мне пора бы уже уяснить, что он не самый дружелюбный парень.

Поднявшись из кресла, Дис тем самым дал понять, что наш разговор исчерпал себя.

— Хоть я и уверен, что переживу всех вас, — самоуверенно, но спокойно заявил мужчина, направляясь к выходу, — в случае моей смерти отдайте эти деньги своей помощнице.

Изумленно на него взглянув, я мысленно воскликнула: «Мадлен?!»

— А можете не отдавать, — добавил он, не меняя интонации. — Если у вас всё…

— Нет, не всё, — перебила я, остановив его на полпути. Интересно, когда он поймет, что поворачиваться спиной к боссу плохой тон? — Вообще-то, я позвала тебя сюда с определенной целью. — Верю, он не ожидал, что я когда-нибудь решусь сказать это. Я тоже не ожидала. — Стань моей «правой рукой».

Это можно было назвать чудом, а Иберию — прорицателем. С тех пор, как Дис дал своё согласие и занял место по правую руку от меня, жизнь пошла на лад. Свалив на его плечи часть своих обязанностей, я не только вздохнула свободно, но, что более важно, оказав доверие наследнику Паймона, дала понять, что доверяю каждому в Децеме.

Это удивляло: стоило пересилить себя, и я оказалась кругом в выигрыше. Да, мне приходилось встречаться с Дисом чаще, что не шло на пользу моей нестойкой психике, но люди, отданные мне в подчинение, стали смотреть на меня куда уважительнее, и я, в конце концов, стала высыпаться.

Гадая над тем, по какой причине сам Дис согласился без раздумий на эту роль, я приходила к единственному из возможных ответов: он просто не хотел, чтобы империя его отца загнулась вместе со мной.

Кто знает, сколь унизительным он находил подчинение такой, как я. Мне оставалось лишь в очередной раз отметить его исключительную терпеливость и стойкость, а также попытаться продемонстрировать, что наша вражда осталась в Тавросе, за порогом моего нового дома. Хотя с этим было труднее, ведь моя фобия определенно трактовалась им как презрение, брезгливость, отвращение, неприязнь и прочие компоненты набора «держись-мать-твою-подальше».

Думаю, спроси он теперь о том, какого ляда я шарахаюсь, стоит ему пересечь «границу безопасности» — оказаться в метре от меня, и я бы честно ответила. Пояснила бы свою непростую ситуацию, и, возможно, уровень нашего обоюдного доверия повысился. Но Дис лишь молча смотрел на мои жалкие попытки унять лихорадочную дрожь и восстановить дыхание. Как бы там ни было, моя болезнь мало влияла на продуктивность нашего сотрудничества, а большего нам и не требовалось.

Тем более, прошло не так уж много времени, и случился инцидент, навсегда определивший наши отношения.

Исключительно союзнические.

Ведь что может сплотить людей сильнее, чем борьба на одной стороне? Единство наших целей стало наиболее прозрачным в тот день, когда всё ещё слабая Децема, не успевшая до конца реабилитироваться после гибели прошлого босса и появления нового, подверглась нападению. Неплохо спланированному, яростному, и всё же неудачному.