Регина Грез - Тигр. Рысь

— Вика, а ты чего разошлась-то? Никто твоего Турана забирать не собирается, тебе самой еще мало будет. Хотя ему интересно и с другими девушками пообщаться. Он, кажется, совсем не против, почему бы ему и с Катюшей не дружить? А что такого — просто друзья! Не одна же ты на свете…

— Одна… Для меня одна, — вдруг тихо сказал Туран, поднимаясь навстречу Тори.

— Ну, чего ты, маленькая моя, не плачь, я же с тобой, с тобой…

Тори и сама не могла понять, откуда взялись у нее сейчас эти глупые слезы, она вцепилась в свитер Тигра и прижалась лицом к его груди.

— Сты-ы-дно…

— Ой, глупая-я, да кому же я кроме тебя понадоблюсь-то…

— А это вы, Туран, зря так думаете, — вежливо вставила Маша, — вы очень даже интересный мужчина, вы на древнего викинга похожи, а это сейчас в тренде…

— Ох, уже эти викинги твои… — недовольно проворчал Брок, — волосы мне что ли отрастить да заплести в косу, или побриться наголо, как твой Лодброк ненаглядный?

— Ага, ага… — засмеялась Маша, — а еще можно татуировочку на плечо… будет забавно.

— В виде головы волка! — завопил Хати.

— Медведя уж лучше тогда, — добродушно прогудел Брок, кажется, идея с «татуировочкой» его всерьез заинтересовала.

— А Тигр тоже красивый зверь, сильный и грозный, его все боятся и уважают… — многозначительно поглядывая в сторону «новой парочки» вставила Катя.

— Никому не отдам! — тут же воскликнула сказала Тори, покрепче обхватывая Турана обеими руками, — только мой!

Вокруг засмеялись.

— Да, твой я, твой, успокойся уже, пойдем на место, неловко перед людьми, словно дети, ей-Богу!

Туран на секунду даже зажмурился от волнения, а потом снова посмотрел в изумрудные глазищи любимой женщины. Прижался губами к ее лбу, легко коснулся щеки, стирая соленую дорожку слез.

«Ты — солнце мое, ты моя луна, ты мой воздух. Ты одна нужна мне, моя радость, мой свет, моя жизнь!»

«Правда? Так всегда будет? Всегда-всегда?»

«Пока я жив!»

«Тогда живи со мной долго-долго…»

— Повезло же тебе, старый Тигр, — вдруг шумно вздохнул Брок, хлопнув себя рукой по коленке.

— Всем нам тут повезло, — веско добавил Брис.

Лиза потерлась лбом о его плечо. Женщину немного тревожила завтрашняя поездка и собственное состояние, с каждым днем ей все тяжелее ходить, малышка очень крупная, подвижная, сильно беспокоит ночами. Лишь бы все завершилось благополучно…

А Хати смотрел на Катю, крепко держа ее за руку. Потом они начали шептаться:

— Все же хорошо, да?

— Хорошо, хорошо…

— Может сбежим — сказку твою новую дописывать, а то ты уже второй день ничего не сочиняешь.

— Я обдумываю сюжет.

— Вдохновения не хватает? Могу лично парочку сцен продемонстрировать в постельке, с твоей помощью, конечно же.

— Сюжет не про волка…

— А про кого же еще? — немедленно насторожился Хати.

— Думаю вот… может, про тигра теперь написать. Ага! Точно, какая же идея отличная!

— Вот только дразнить меня не надо! — Хати бросил весьма неприязненный взгляд в сторону обнимающейся пары.

Туран, наконец, уселся на прежнее место и Тори уверенно разместилась у него на коленях, по-прежнему пряча лицо на груди мужчины. Тигру было не по себе от внимания остальных присутствующих, что исподтишка бросали любопытные взгляды на «новенького».

Ему безумно хотелось унести Тори в недостроенный дом и остаться с ней наедине. Уж он бы сразу ее успокоил, заставил снова улыбаться и мурлыкать от удовольствия. Словно разгадав его мысли, девушка прошептала:

— Чуть-чуть посидим еще и уйдем. Тебя хочу!

Последнее слово звучало словно приказ, заставляя кровь Турана немедленно воспламениться желанием. «Я-то как тебя хочу, Тигрица моя!»…

А на следующий день Коротков озадачил Турана необходимостью выбрать «хорошее имя» для документов.

— Может, останешься Тураном? Мне так очень даже нравится! — попросила Вика.

— Будто турок какой-то… — проворчал полковник, — а, впрочем, дело твое, как хочешь.

— Русское имя надо, — согласился мужчина, — для тебя-то я и так буду Туран.

Проще всего оказалось с отчеством и фамилией. По установившейся в «Северном» традиции, Туран стал Алексеевич, а фамилию, поразмыслив немного, назвал — Кораблев. А вот имя выбирали долго, даже подключив прочих «семейных». Когда были озвучены уже длинные списки мужских имен, неожиданно помогла Катя:

— Вот «Ваня» — имя хорошее, да, получается, занято уже. Ты как Хати, наверно, не захочешь быть, а ведь «Иван» — это самое известное русское имя. У меня бабушка старенькая, знаете, как говорила — «Горе, горе, муж Григорий, хоть бы худенький, да Иван!»

— А почему же «Григорий» — горе? — поинтересовался Туран.

— Так судьба особая у Гриш на Руси… Ну, вот смотрите: Отрепьев, Орлов, Потемкин, Распутин… У нас под Ишимом, во времена становления советской власти был такой крестьянский предводитель — Григорий Атаманов. Восстание поднял, когда солдатики-коммунисты пришли последний хлеб у зажиточных хозяев отбирать. Постреляли всех несогласных, конечно, Атаманова тоже убили… жестоко. У писателя Николая Олькова целая книга про это есть, — продолжила Катя.

— Гришей буду! — вдруг решился Туран.

— Имя колючее на слух, и несчастливое, наверно, — надулась Тори, — вот еще выдумал…

— Как сказал, так и сделаю! — отрезал Туран сурово, и тут же смягчился, — это же только для бумаги, ты-то меня все равно Тигренком зовешь…

Через две недели, в начале сентября, Вика и Григорий прилетели в республику Крым. Жилье Тигру выделили в городе Севастополе, в районе Северной бухты. Как он и желал, работу ему подыскали в Музее Старинных кораблей Черноморского Флота, официально — механиком, а точнее «смотрящим» за экспонатами.

Туран был всем очень доволен. В памяти его постепенно прояснялся величественный образ большого русского линкора длиной 186 метров и водоизмещением 30 тысяч тонн.

В 1941 г. этот корабль защищал Севастополь и весь Керченский полуостров от фашистских захватчиков. Зенитная артиллерия линкора яростно отражала атаки немецкой авиации, орудия главного калибра уничтожали танки, автомашины с грузами и пехоту противника.

Григорий плавал когда-то на этом знаменитом дредноуте, что участвовал и в Первой мировой войне, и пережил Революцию, даже поддержав знаменитый кронштадтский мятеж, после чего, правда, вся команда корабля была заменена.

С болью в сердце мужчина узнал, что в шестидесятых годах прошлого века орденоносный линкор был разобран на металлолом на Севастопольской базе «Главвторчермета».

— А какой бы сейчас отличный музей получился, Вика! Там же шесть зенитных пушек было на орудийной башне, були противоторпедные, площадка для самолета… Эх, жаль! Жаль!