Регина Грез - Тигр. Рысь

Музей Старинных кораблей ЧФ открылся в Севастополе совсем недавно, но многочисленные туристы со всего мира уже ходили сюда толпами. Энергичная Виктория быстра вникла в курс дела и первое время работала экскурсоводом, но уже после пары интересных проектов-инициатив была переведена на административную должность.

А через полтора года после переезда на Черное море в семье Кораблевых появился маленький Тимофей. И вскоре стало ясно, что у мальчика будут черные как смоль волосы Турана и большие зеленые глаза Тори.

Сынишкой Вика нарадоваться не могла, пела ему песенки — колыбельные из репертуара несравненной Хелависы, правда в песне «Мельницы» кошка была белая, но Тори любила все перевернуть на свой лад:

— …Туран, иди сюда скорее, Тимошка спит давно… Ой, как меня твоя полосатая маечка возбуждает! Ты ее не снимай, пожалуйста, а я разденусь… Ну, мне сейчас именно так хочется, Тигре-енок! М-р-р…

Было почти 20.00 по московскому времени, когда Его маленький одномоторный истребитель «Ла-5» возвращался из патрулирования на аэродром. Он летел последним, замыкающим, остальные русские «разведчики» оторвались далеко вперед.

И вдруг пилот заметил большую группу немецких бомбардировщиков «юнкерс-87», летевших в восточном направлении. Срывая голос старший лейтенант закричал по рации:

— Ребята, бомберы летят!

Он был уверен, что предупредил своих, он не сомневался, что вскоре прибудет поддержка, что его прикроют… Его рация была неисправна, но летчик не знал об этом, оказавшись один на один перед двадцатью тремя самолетами противника.

Заранее набранная высота позволила Ему уверенно атаковать и, не раздумывая, Он сходу устремился на первое звено черных немецких бомбардировщиков, летевших ниже.

В прицеле пушки показался ближайший «юнкерс» и русский пилот нажал на гашетку, а потом ловко увернулся в сторону, иначе сам бы пострадал от обломков сбитого им вражеского самолета. Первая удача окрылила, и Он даже нашел пару секунд, чтобы всмотреться вдаль, надеясь увидеть стайку наших лобастых истребителей. Но их не было… И тогда Он понял, что будет драться один.

На мгновение пилоту стало жутко, но, почему-то, Ему сразу вспомнилась одна старинная поговорка то ли Суворова, то ли другого какого русского полководца:

— И один в поле воин, коли по-русски скроен!

А ведь он мог улететь от них, просто сбежать… Резко дернуть ручку штурвала от себя, потерять высот, выйти из неравного боя и стремительно улететь к своим. Возможно, стервятники Геринга и не стали бы преследовать одинокий улепетывающий русский истребитель…

Но Он принял другое решение — Он будет сбивать их один за другим из любого положения, при пикировании и наборе высоты, пока есть снаряды в пушках и горючее в бензобаке. Вот еще одна короткая очередь и разодранный «Юнкерс», завертевшись, показал брюхо в потеках бензина. Строй немецких самолетов оказался рассеян.

А, вскоре повалил черный дым из третьего немецкого истребителя. Русский пилот ликовал, стараясь не думать о том, что его боеприпасы на исходе, а врагов еще очень много. Он поистине проявлял чудеса пилотирования, выжимая все возможное из своей проверенной «лавочки», но неожиданно сверху появилось вызванное немцами подкрепление из шести «мессершмитов». Они были серьезными противниками. Как правило, управлялись настоящими асами люфтваффе.

— «Надо же было до войны выучить их, чертей, в нашем Липецком на свою голову… а кто же тогда знал, что с «учениками» воевать придется…»

Наш пилот хрипло рассмеялся и одеревеневшими пальцами надавил на гашетку, но, пушка молчала — снаряды закончились. И все-таки Ему удалось прошить ближайший «мессер» последней очередью из пулемета. Однако, вскоре затих и пулемет, патронов больше не было. И тогда он еще долгое время пытался маневрировать, кидая измученную машину вверх и вниз, вправо и влево… вскоре по раскаленному мотору прошлась огненная струя и «Ла-5» потерял управление.

Огненными колесами крутились в мозгу последние мысли русского пилота:

«Хотя бы еще один… еще один забрать с собой на землю. Не дать улететь, вцепиться зубами! Один немецкий самолет может уничтожить дюжину наших танков, сжечь вместе с экипажем заживо в аду металлической коробки… Завтра будет страшная битва на земле, а моя здесь уже почти завершена…»

И последнее, что запомнилось ему из неравного воздушного боя — это черный бок «мессера», в который он решительно направил свою верную «лавочку».

«Бог! Если ты есть!.. Хотя бы еще один!..»

Всего за эти страшные полчаса он уничтожил восемь немецких самолетов, и каким-то чудом остался жив. Хотя, может быть, лучше бы он умер…

— У него высочайшая способность к регенерации, господин доктор. Я позволю себе заметить, что это уникальный случай. Я не сталкивался прежде с подобным явлением. Это поистине феномен! У пилота 50 процентов обгоревшей плоти, несколько тяжелых переломов и уже вовсю идет восстановление… Внутренние органы отлично справляются. Мы надеемся…

— Что ж… Если русский все-таки выживет, займитесь им лично, Шнайдер. Вы уже видели того красавца, что привезли из белгородских лесов? Великолепный самец! А ведь это довольно редкое животное и тоже уникальное в своем роде. Зверь запутался в охотничьих силках, голодал несколько дней и почти отгрыз себе лапу, пока наши солдаты не обнаружили его в ловушке.

— А, вы знаете насколько зоркое у них зрение, господин доктор? Астроном Ян Гевелий даже назвал одно из скоплений мелких звезд — созвездием Рыси: «В этой части неба встречаются только мелкие звёзды, и нужно иметь рысьи глаза, чтобы их различить и распознать».

— Итак, в нашем распоряжении целых два ценных объекта. Не пора ли сделать из них ОДНО?

— Все условия благоприятствуют этому. Еще несколько тестов и можно проводить донорскую «подсадку».

— Жду подробных отчетов о ходе нового эксперимента, Шнайдер. И позаботьтесь об особой сохранности донора. Если пилот не справится, биоматериал придется опробовать на другой «крысе».