Регина Грез - Волк

— А чего кривить-то душой, что думаю, то и говорю. Катюша, ты же мне веришь?

Катя кивнула, стирая соленые дорожки со щек. Следующие несколько минут мужчина и женщина горячо целовались в лодке, и Хати уже представил, как они будут сейчас ласкать друг друга, покачиваясь на воде, но с берега все это действие было бы видно как на ладони. Кате могло не понравиться… Катя скромная и немного застенчивая… иногда. Хати уже это понял, а значит, нужно поскорее причалить и отвести девушку к ее жилищу. Возможно, там им удастся побыть наедине. А еще бы неплохо, и в самом деле, пообщаться с Броком. Катя сообщила, что он приходил утром, пора нанести ответный визит и уже выяснить, наконец, отношения с семейством Русановых. К тому же Волк откровенно соскучился по их ребятишкам…

Брок отложил рубанок и пару минут любовался на гладко оструганное бревно. Вот уже неделю они с Брисом строили баню неподалеку от берега. Бревна им привезли еще в начале мая, и теперь благодаря стараниям двух мужчин сруб был уже почти готов. Брок и сам не понимал, откуда в нем проявилась эта строительная сноровка, умение добротно прилаживать к дереву рабочие инструменты, которыми снабдил его Коротков.

— Золотые у тебя руки, парень, — хвалил Белоногов, тоже участвуя в работе, когда бывал свободен.

Сейчас Брок отодвинул ногой горку золотистых стружек, чей запах привычно радовал сердце, вызывая какие-то смутные воспоминания из самых сокровенных глубин памяти. И вдруг внимание Брока привлекла пара молодых людей, что направлялись в его сторону со стороны берега. Мужчина, похоже, тащил женщину за руку, а женщина вроде бы упиралась и совершенно не желала двигаться вперед. Брок нахмурился, узнав Волка и Катю.

— Не пойду, пусти, не хочу я сейчас, — чуть ли не хныкала девушка, тщетно пытаясь освободить свою ручку из лапищи Хати.

— Нет, я тебе докажу…

— А, ну-ка оставь ее живо, сейчас же отпусти, кому говорю… слышишь, голову оторву! — рявкнул Брок, приближаясь.

Волк нехотя выпустил ладошку Кати и остановился, сосредоточенно глядя на разъяренного Медведя. Но Брок и не думал начинать с ним какой-то разговор, все его внимание почему-то переместилось на раскрасневшуюся девушку.

— Катюша, миленькая ты моя, как же я соскучился-то по тебе, солнышко мое ненаглядное!

На мгновение Хати застыл, поведение Брока явно выходило за рамки обычного. Но дальше случилось что-то и вовсе невероятное, Медведь вдруг шагнул вперед, подхватил Катю за талию, приподнял над землей и смачно поцеловал в сомкнутые губы. А потом бережно поставил на место, ласково заглядывая в ее растерянные глаза. Тут Хати окончательно рассвирепел и с рычанием бросился вперед. Отталкивая девушку одной рукой, он тут же ударил кулаком левой в лицо Брока. Мужчина слегка покачнулся, но устоял на ногах, схватившись за челюсть.

— Ах, ты щенок паршивый! Ну, держись!

Хати вообще-то повезло. Он каким-то чудом увернулся и удар Медведя пришелся по скуле вскользь, однако этого хватило, чтобы парень полетел на траву носом вниз. Брок двинулся было к нему, но неожиданно перед ним выросла разгневанная Катерина. Глазищи ее сверкали, ладошки сжались в кулачки.

— Не смей его бить, не смей… Дуррак!

Пожалуй, это было единственное допустимое ругательство в арсенале интеллигентной Кати. И, вряд ли ей вообще доводилось его применять, разве что только в детстве, когда мальчишки в первом классе дергали ее за длинные косы и дразнили каким-то непонятным «пермяком». Хати быстро поднялся и попытался отодвинуть девушку, стоящую перед собой, похоже, он всерьез желал продолжить драку. Но Брок отступил назад и уже почти спокойно сказал, обращаясь к Волку:

— Ну, что, не понравилось тебе оказаться в моей шкуре? А? Понял теперь, каково это, когда кто-то пытается облизывать то, что принадлежит тебе, а тебе не позволяют даже оторвать язык этому кому-то. Что, дошло наконец?

Хати опустил голову, продолжая обнимать дрожащую Катю, которая вдруг прильнула к нему всем телом, обхватила за шею, кажется, собираясь плакать.

— Ну, теперь мы с тобой вроде бы как в расчете, да? — продолжал Брок, потирая лицо, видимо, Хати все же здорово к нему приложился.

— А, заступница у тебя — молодец! Горячая девчонка… Ты уж меня извини, Катюша, что так вышло, я же не со зла… пошутить хотел…

— А папочка-то у нас, оказывается — шутник! Я вот тебя сейчас покажу горячую девчонку, такую девчонку тебе покажу, закачаешься!

Из-за развесистой лиственницы показалась Маша с Дашулей на руках.

— Ты что это здесь вытворяешь? На людей уже кидаться начал, еще и на девочек молоденьких вдруг потянуло, иди-ка сюда, иди, иди, поговорим, а лучше дома…

Маша развернулась и быстро пошла в обратную сторону.

— Ему значит можно драться, а мне нет… и все остальное тоже… ну, пошли поговорим, раз хочешь, — немного неуверенно пробормотал Брок, бросившись вдогонку.

— Достанется ему сейчас, — захихикал довольный Хати.

— А он Машу не обидит?

— Не-ет, это она его сейчас обидеть может, полотенцем ему точно достанется!

— Как мне неприятно все это, одни проблемы от меня, — всерьез расстроилась Катя.

— Так и от меня тоже, — подхватил Волк, — да, ну их всех, давай, лучше обратно ко мне вернемся, хочу тебя, сил нет терпеть!

— Ой, у тебя такая штука на лице сейчас проявится, пошли скорее к Лизе, она мазь какую-нибудь даст, примочку сделаем, — заволновалась девушка, со страхом поглядывая на багровеющий след от медвежьего кулака.

— Что, некрасивый стал, теперь любить меня не будешь? — немедленно расстроился Хати.

— Не за красоту же любят…

— А за что ж еще?

— Не по милу хорош, а по хорошу мил, — старой русской пословицей ответила девушка, увлекая Хати в сторону мед. пункта. Хотя, вернее сказать, в кабинет медицинского осмотра превратился уже сам домик, где проживала Лиза. Туда-то и привела Катя пострадавшего парня, чтобы под заинтересованные взгляды Бриса передать в руки врача.

Пока Лиза хлопотала над Хати, девушка сбегала в свою комнату, помылась в душе, сменила одежду, вообще, привела в порядок себя и свои мысли. Оставалось взять в руки ручку и чистенькую клетчатую тетрадь, которую Катя брала во все свои поездки, надеясь на какой-то интересный сюжет, что вдруг придет в голову. Катя села за маленький стол у окна и… «Северный» перестал существовать, поскольку сознание девушки переместилось совсем в иной мир, во владения Барона Веймара, последнего отпрыска древнейшего рода де Лостан, из поколения в поколение передающего потомкам способность обращаться в Зверя, а именно становиться Волком.

Кате вдруг показалось, что не она пишет эту книгу, а книга пишется через нее сама. Строки сами струились грифельными реками по белым листам, сюжет за сюжетом, образ за образом. Словно сверху, над Катиной головой открылась невидимая дверь и какой-то незримый Дух шепчет девушке каждое слово, каждое предложение. Это было восхитительное чувство сродни полету.