Регина Грез - Волк

— Под ногами, — вкрадчиво подсказал Веймар, откровенно усмехаясь.

Щеки девушки вдруг окрасил румянец стыда, когда она припомнила некоторые подробности ее последних встреч с волком. Ей показалось, что она снова чувствует его прохладный нос на своих голых коленях, а ее соски напряглись будто от прикосновений его шершавого языка.

— Подлец! Ну, какой же ты все-таки подлец!

— Не забывайтесь, леди Катрин… Вам не следует меня оскорблять! — его тон на пару мгновений снова стал угрожающим, а потом вдруг понизился до горячего шепота:

— Ты даже не представляешь, как мне хотелось обернуться человеком и взять тебя прямо там, на берегу, после грозы. Меня разрывало от желания утолить твою жажду, но, я боялся тебя испугать. Мне — Волку ты всегда позволяла больше, чем мне — человеку. Я смирился. Тогда… на время, но не сейчас.

— Ты мог бы и вовсе не приближаться ко мне в таком обличье, но ты желал получить мое доверие, да? Понял, что я болтушка и мне одиноко, решил, что я даже со зверем буду разговаривать? Что ж, тебе повезло! Узнал о себе немало интересного, правда? Но, все равно это было гадко, гадко так использовать меня… чтобы приручить.

— Надо еще разобраться, кто здесь кого приручил, Катрин, — как-то смиренно и тихо проговорил Веймар, — я ведь хотел только один раз напугать тебя, заставить сидеть внутри ограждения замка, ну, или прогуливаться где-то рядом в сопровождении слуг. Мне всегда было тревожно оставлять тебя одну, я так беспокоился, покидая тебя на весь день. И я решил, что увидев волка, ты не узнаешь его и… больше не станешь уходить далеко. А когда ты приласкала меня и заговорила, словно с человеком, я и сам забыл, зачем показался тебе посреди дня. Мне хотелось быть рядом. Всегда около тебя, чтобы защищать, оберегать от всего плохого, что могло бы угрожать тебе в этих местах.

— И в любой момент ты мог стать человеком?

— Но, ведь тебе гораздо интереснее было гулять с волком, так? Ты даже жаловалась, что у тебя никогда не было щенка, а тебе хотелось бы иметь большую грозную собаку, которая бы тебя охраняла. Я решил доставить тебе это удовольствие и предложил себя… в виде волка.

На губах Веймара теперь играла уже знакомая самодовольная усмешка. И Катя вдруг поняла, что вся ее злость и обида тает, уступая место легкой досаде.

Через несколько страниц Хати добрался до описания любовной сцены. Очень чувственной и откровенной. Хати перечитал ее несколько раз, подавляя нестерпимое желание немедленно броситься к мирно спящей Катюше и сейчас же воплотить в жизнь все, написанное девушкой. До мельчайшей подробности. Прямо перед его глазами был подробнейший сценарий роскошной ночи любви.

Требовались лишь два участника, и женщину звали Катериной. А вот мужчину… Хати едва мог сдержать рычание. Она описывала какого-то милорда Веймара, владельца огромного поместья и всех окрестных деревень, к тому же способного превращаться в настоящего волка. В отличие от Хати… И с этим самым Веймаром несравненная Катерина занималась любовью на широкой постели в богато обставленных покоях.

У Хати же был только маленький рыбацкий домик на берегу, лодка и сети, ну, и еще какие-то деньги на счету, про них говорил Коротков. Но, уж точно — ни замка, ни слуг… Хати бесшумно ходил кругами по комнате, рядом со спящей девушкой. Катя лежала на спине и была такая соблазнительная в задравшейся маечке, почти не скрывавшей грудь, в облегающих крохотных шортиках на круглой попке.

Дрожащими руками Хати укрыл девушку одеялом, отчаянно борясь с искушением стащить с нее все бесполезные тряпочки, а потом расцеловать эти белые плечики и и этот гладенький животик и все, что находится ниже, а когда она станет готова, войти в нее медленно и сразу глубоко, как ей нравится, а потом Катя, конечно, проснется и они станут двигаться вместе и…

Хати вдруг понял, что слишком усердно поглаживает себя руками, он надел штаны и поплелся в ванную комнату на первом этаже, от души надеясь, что Ольга еще не встала и не заняла ее.

Вернувшись через десять минут обратно в спальню Кати, мужчина сразу же сел за ее письменный стол, раздраженно отодвинул ноутбук, взял ручку и начал выводить в тетради девушки ниже размашистого слова «Конец» следующие слова:

— Скажи, Катя, зачем ты все это пишешь? Зачем так подробно рассказываешь на весь мир все самое личное, что у нас было? Это гадость! Я даже не знал, что ты такая! Хотя, погоди, вообще-то, я понял, ты хочешь стать знаменитой писательницей, и чтобы все читали твои книжки и восхищались. Да, сказка хорошая, мне понравилось, честно. Но, она закончилась. Вот и слово «Конец» ты сама написала. А, теперь, что?

Уедешь в город, а я тут останусь, да? Я сейчас только догадался — я тебе только для этой сказки и был нужен. Ты меня использовала. Была со мной, а в голове придумывала, что бы еще такого интересного написать. А на Хати плевать. Ну и все… Ты же знаешь, я не оборотень, не какой-то барон, у меня почти ничего нет, зачем тебе быть со мной дальше?

Вдруг Волк почувствовал, что в груди у него что-то медленно сжимается, вызывая мучительную ноющую боль. Последний раз он испытывал подобное, когда Ханс Хелльбек сказал, что его отстраняют от проекта Крафта по созданию «Русского вида», и они с Хати больше никогда не увидятся.

— Мне очень жаль… Им всегда не нравились мои методы, они считают, что я слишком лоялен к тебе, а результата нет. Того результата, что им нужен. Представляешь, они хотели сделать из тебя берсерка… В двадцатом веке… Безумцы! Хотя я-то вижу отличный результат, мальчик. Самый лучший, который можно только представить… «и, кажется, мне придется поплатиться за это жизнью».

— Убей меня, дай какой-нибудь препарат! Ты же обещал!

— Я обещал убить тебя, если ты и впрямь превратишься в животное, но ведь этого не произошло…

— Они доведут свое дело до конца, а тебя не будут рядом. Не оставляй меня одного, они же растерзают меня! Мне так страшно! Помоги мне уйти сейчас… отец.

Глаза Ханса застилали слезы, он отвернулся, судорожно сглотнув.

— Я не могу… Теперь после меня останешься только ты. Ты выживешь. Ты просто обязан выжить. Об этом не говорят, но… я-то знаю, наши дела совсем плохи. Против фюрера готовился заговор, мятежные генералы убиты. Капитуляция Германии неизбежна… На что он вообще надеялся… А сколько жизней загублено зря — весь цвет нашей нации! Молодые, сильные, здоровые мужчины… Столько нерожденных детей!

Нет, этому-то чудовищу не отделаться островом Святой Елены… Помяни мое слово, Хати, не отделаться… Жаль, я уже не увижу, не узнаю! Но ты должен жить вместо меня, слышишь! У меня ведь больше никого нет… Мой сын погиб в Африке, моя жена умерла при родах, а маленькая дочь скончалась от пневмонии, мои археологические находки пытаются использовать для вызова демонов, Хати…